Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М. - Страница 42
- Предыдущая
- 42/111
- Следующая
Мило, но мало.
Я уже поймала себя на том, что мне самой приятно разглядывать названного мужа и что его присутствие рядом меня волнует. Вот сейчас он подложил руку мне под плечи, сам затих, а мне теперь полночи ёрзать. Потому как мысли в голове вовсе неуместные.
Обычный мужчина может целоваться и делать всё остальное с почти любой симпатичной молодой здоровой женщиной. И к любви чаще всего это не имеет никакого отношения. Еду же мы не любим? Она нравится, мы её потребляем. Вот и тут так. Захотели — сделали — встали — пошли дальше. Не оглядываясь.
А для большинства женщин этот путь закрыт. Нам нужны чувства. Поэтому женщины, раз уступив, считают чуть ли не своим долгом по уши влюбиться в тех, для кого они не больше, чем средство для достижения цели или просто постельная игрушка. Для первого мужа я была средством. А кто я для Рейна? Понятия не имею. Но впредь постараюсь держать дистанцию.
Повернулась на бок спиной к соседу и закрыла глаза.
Снова серые туннели… только я не одна. Рядом Холт. Мы вместе убегаем от того, что гонится за нами… Я слышу своё хриплое дыхание, чувствую усталость и отчаяние. Всё как всегда — только теперь умереть предстоит нам обоим. Поворот и — совершенно неожиданно — коридор впереди затапливает чёрная тьма. Как я не сообразила! Если Пожиратель — какой-то вид эктоплазмы, стены ему — не преграда.
Ну вот — можно просыпаться — сейчас нас сожрут.
Но вместо этого я нащупала чёрную полосу металла на талии. Дёрнула за верёвку, поддерживающую цепь на поясе, — та с лязгом свалилась к ногам. Подняла и, выставив кольцо перед собой, начала произносить незнакомые странные слова…
Разбудил меня не Холт — из-под кровати взвыла дурным голосом ларра.
— Ссэнасс, Ссэнасс хорошая, что с тобой?
— Убьешшшь душшшу Ссэнасс… — зашипела ларра.
Проснувшийся от шума Холт за моей спиной напрягся.
— Сита? Опять?
Обнял меня второй рукой, притягивая к груди. А я пыталась сообразить — казалось, прямо перед носом маячит нечто важное. Попробую проговорить вслух, иногда это помогает.
— Рейн, слушай внимательно. Мне снился лабиринт. Мы были там вместе. И Пожиратель нас нагнал. Тогда я сняла с себя пояс, тот, чёрный, и стала читать написанное на нём заклинание. Возможно, я заговорила во сне вслух. Потому что меня разбудила Ссэнасс. Ларра испугалась, что я убью её душу.
— Ссэнасс хорошшшая, — раздалось из-под кровати.
— Замечательная, — охотно согласилась я. — Но скажи, верно ли я поняла? Можно отнять у Пожирателя душу, пленить её. И тогда он перестанет быть разумным?
— Ссэнасс не ссснает… Возмошшшно.
Ага. Значит, с завтрашнего дня и до отъезда из Паэньи стану носить этот лязгающий ужас, ошейник, ожерелье, цепь — в общем, этот артефакт — на талии. Надеюсь, он не понадобится. Но иной защиты у нас нет. И других идей нет тоже.
Руки Холта обняли меня крепче. Он часто дышал где-то у самого уха. А потом, пробормотав: «… не преступление», — приник к моей шее. Теперь часто задышала я.
— Рейн, не надо!
— Я тебе не нравлюсь?
Поцелуи в шею я любила. Так делал Андреас, пока за мной ухаживал. А потом женился — и перестал целовать. Все стало проще…
Должна ли я выполнять супружеский долг, если выходила замуж фиктивно? Бред какой-то. Но, по логике, нет. Хоть и оказалась с названным мужем в одной кровати. И он, кажется, не возражает… И, самое странное, что я не против тоже. Так почему же я боюсь превратить фальшивый брак в настоящий? Наверное, потому, что не знаю, как относится ко мне Рейн. И не хочу снова оказаться связанной с тем, кому нужна не я, а что-то от меня. Опять довериться не тому, а потом заглядывать в глаза и ждать одобрения и ласки, как собачка подачек?
Нет. Лучше не надо ничего.
Отпихнула от груди его руку. И отодвинулась.
— Сита, почему?
Промолчала… Не умею объяснять. Всегда остается ощущение, что оправдываюсь. И ещё: допустим, скажу я, что мне нужна уверенность, что он меня любит. И услышу в ответ желанное признание. Но будет ли оно искренним или мне просто преподнесут то, что я хотела услышать?
Моё сердце ещё не зажило, чтобы ставить на нём новые эксперименты.
Пусть понимает, как хочет.
Он молчал.
Утром — ожидаемо — Рейна в комнате уже не было. Пожала плечами и пошла умываться: пора кормить Соль. Уставилась в зеркало в ванной на припухшие глаза. Ага… как небо. Которое в алмазах. Пожала плечами ещё раз и сунула в рот зубную щетку. Пока чистила зубы — думала. Вот приняла я решение носить древнюю цепь — не цепь с шипами на себе. А как это делать? Во-первых, она не лёгонькая — стоуна на полтора тянет. Во-вторых, под платье не надеть — шипы пропорют любую ткань. А на платье… м-да, выглядеть такое будет своеобразно. Наконец, додумалась до того, что носить буду сверху, наложив «отвод глаз». А кто меня за талию схватит — сам будет виноват!
Я сидела в утреннем пеньюаре, с распущенными волосами и с Соль у груди, когда через смежную дверь неожиданно появился Рейн. Собранный, бритый, аккуратно одетый. И даже не постучался! Просто вошёл и встал напротив, глядя на нас сверху вниз. Неудобно, очень неудобно. Хотя чего он ещё тут не видел?
Спокойно посмотрела на него в ответ. Говорить ничего не стала. Он пришёл — вот пусть сам и скажет, зачем.
— Сита, нам нужно поговорить.
Угу. Об этом я уже догадалась.
— Сита, я понял, что больше так не могу.
Заморгала. Кажется, грядут неприятности… это преамбула к чему?
— Я хотел подождать несколько месяцев, чтобы дать тебе прийти в себя. Но, оказалось, что я не железный. — Подвинул кресло, сел напротив меня, едва не касаясь моих колен своими. — Сегодня ночью ты была совсем рядом… Я слышал твое дыхание и стук твоего сердца, чувствовал твой аромат. Сита, посмотри мне в глаза! Да, так. Не отводи взгляда. А теперь скажи мне, Сита: сможешь ли ты полюбить и принять лишенца без магии? Нет, не прямо сейчас… я понимаю, тебе нужно больше времени. Но я согласен ждать, сколько надо. Скажи только, это возможно? Ты честная, ты никогда не лжёшь. Сита?
Глупый… какой же он глупый…
Хлюпнула носом. А он как думает? Могла бы я сидеть вот так с тем, кто мне совсем не нравится?
Освободила левую руку и протянула ее Рейну. Тот понял, стиснул пальцы, потом поднёс к губам, поцеловал запястье и, уже настойчивее и горячее, ладонь.
— Сита… ох, Сита! Тогда вот! — сунул руку в карман и, не успела я ахнуть, надел мне на безымянный палец кольцо. Улыбнулся: — Это не покупное. Это фамильное.
Посмотрела на алмаз чуть поменьше ореха, икнула. Верю. На такое можно целый корабль снарядить! Или даже флотилию. Ничего ж себе!
— Си-та… Же-на…
Он словно пробовал слова на вкус. А у меня от его взгляда из-под полуопущенных век мурашки бежали по коже.
Соль, чмокнув в последний раз, решила, что ей пора спать. Привстав, положила дочку в колыбель. А когда обернулась, Рейн сидел уже не в кресле, а на краю кровати.
— Знаю, что тебе пока нельзя… но поцеловать свою жену я могу? А то скажи кому — засмеют! Третий месяц женат, а ни разу не целовались.
— Как? — подняла я бровь. — А как же то «было»?
— Сама знаешь, как было «то», — усмехнулся муж. — Иди ко мне?
— Рейн, скажи прямо, как ты ко мне относишься?
— Без ума. Подозреваю, что ты контузила меня, свалившись с лестницы. А твой суслик меня доконал.
Я засмеялась, присаживаясь рядом, а он обнял меня за плечи и уронил на постель. Навис сверху:
— Как смотришь на то, чтобы опоздать на завтрак? Или… — поднял бровь, — вовсе его пропустить?
— Нехорошо.
— Ладно. Но сегодня я ночую здесь. И уже не уйду. Надень сейчас для меня жёлтое платье с цветами? Ты в нём сияешь. Только секунду… вот так… мм-м…
Ну да, прежде чем что-то надеть, надо что-то другое снять. И сейчас мне помогут. А поцелуи в шею… ох-х… хочу ещё! Может, бес с ним, с этим завтраком?
Прикоснулась кончиками пальцев к его щеке:
- Предыдущая
- 42/111
- Следующая
