Современная мадонна - Кендрик Шэрон - Страница 24

— Пока нет.

Энджел понравилась только ванная: и сама глубокая ванна размером с маленький бассейн, и множество стеклянных флаконов, выстроившихся в ряд с педантичной аккуратностью. Похоже, уборкой здесь тоже ведали профессионалы.

— Нравится? — улыбнулся Роури, когда они вернулись в гостиную.

Можно было, конечно, стиснуть зубы и соврать, но она уже была готова к бою.

— Если честно, то не очень.

Роури как-то сник. Он не привык к возражениям.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— И почему же?

Энджел прошла через всю комнату к большому живописному окну, которое выходило на незастроенный участок общественной земли, и приподняла одну из портьер, держа ее двумя пальцами. Это был тонкий шелк цвета топленых сливок, отделанный более плотной тканью нежного розовато-серого цвета.

— Посмотри на это!

Роури нахмурился.

— Они тебе не нравятся?

Энджел тоже нахмурилась в ответ.

— Дело не в том, нравятсяони мне или нет, они выглядят чудесно! Но они словно сошли со страниц модных журналов. Это хорошо для холостяка, который будет чистить их раз в несколько месяцев.

— И что?

— То, что ты больше не холостяк! У тебя в доме маленький ребенок. Неужели ты не понимаешь, что это значит? Что будет, когда он начнет ползать? И размазывать шоколад по всему этому нежному светлому шелку?

На лице Роури появилось выражение ужаса.

— Лоркан не будет есть шоколад, пока не пойдет в школу, — упрямо возразил он.

Ну, скорее всего, будет, но Энджел не хотела спорить об этом сейчас.

— Не шоколад, так джем.

— Тоже.

Энджел открыла рот, но Роури заговорил раньше, чем она успела ответить.

— Лоркан вообще не будет есть, ползая по квартире. Он будет есть только за столом. Так же, как это делаю я.

Энджел не стала возражать. Она знала все о молодых родителях и их теориях. Роури сам скоро убедится, что воспитание ребенка — это путь, вымощенный компромиссами!

— Ты согласна? — Он требовал ответа.

— Теоретически. — Ее глаза сверкнули, она двинулась к эксклюзивной вазе синего стекла, которая стояла на каминной полке, а в ней — несколько колючих, с шипами веточек. — А как насчет этого? Думаешь, это подходит для ребенка?

— Не беспокойся, я передвину ее.

— А телевизор?

Он помрачнел.

— Тоже.

— Отлично, — кивнула Энджел. — Но нам нужно еще очень хорошо подумать и обо всем остальном.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, мы не сможем позволить себе славную большую старомодную детскую коляску, чтобы можно было оставить его на улице на солнышке. Ее будет тяжело таскать вверх-вниз по всем этим ступенькам, да и твои чопорные соседи будут не в восторге от того, что коляска загромоздит их шикарный вестибюль. И какую бы коляску мы ни купили, все равно кто-то из нас должен будет смотреть за ним все время, потому что это общий сад, а мы ведь не хотим, чтобы Лоркана украли, правда?

Наступило недолгое, но выразительное молчание.

— И что ты предлагаешь сделать? — спросил он тяжело. — У тебя есть идеи?

— Конечно, есть! — радостно улыбнулась она, убежденная, что ее идея — просто блестящая и к тому же отвлечет их от вопроса, который висел над ними. — Мы пойдем искать новый дом! И чем скорее, тем лучше.

Агент по недвижимости переводил взгляд с Энджел на Роури с легким недоумением.

— Э-э, разрешите уточнить… — Он бегло пролистал наполовину заполненную форму, лежавшую перед ним, и теперь смотрел на них со своей вкрадчивой профессиональной улыбкой. — Итак, вы не хотите дом в современном стиле и не хотите квартиру, верно?

— Верно, — упрямо кивнула Энджел, не обращая внимания на мрачные взгляды, которые Роури время от времени бросал на нее.

— Вы хотите отдельный дом, с окнами на юг, около реки. Четыре или пять спален, три гостиные…

— С садом! — добавила Энджел.

— С садом, — покорно откликнулся агент и снова посмотрел сначала на Роури, потом на Энджел. — Какие-нибудь еще пожелания?

— Хорошо бы поближе к парку, — произнесла Энджел задумчиво.

— Близко к парку. — Он записал и это. — И вас зовут… — Агент не сказал «мистер и миссис». В наши дни… даже если клиенты с ребенком… Но он работал двадцать лет, и ни одна пара еще не казалась ему более женатой,чем эта. Хотя сейчас, кажется, вообще не принято жениться.

— Роури и Энджел Мандельсон, — хмуро ответил Роури.

Агент просиял.

— О, понимаю! Так вы женаты?

— Нет! — быстро вставила Энджел.

Агент казался ошеломленным.

— Брат и сестра? — спросил он, стараясь не смотреть на ребенка.

Энджел только посмеивалась, когда они вышли из офиса и направились к городскому парку.

— Что он должен был подумать? — Гордость Роури была серьезно задета тем, как поспешно Энджел опровергла предположение, что они муж и жена. И это все еще не давало ему покоя. — Хотя… меня это нисколько не интересует, — буркнул он в заключение.

— А почему ты сердишься?

— Я несержусь.

— Конечно, сердишься!

Роури засмеялся, удивляясь, как легко он может отбросить все свои заботы, когда с ним Энджел.

— Хорошо, значит, так оно и есть.

— Ровно настолько, насколько ты осознаешь это!

Роури немного отстал и посмотрел, как она идет чуть впереди него. На Энджел были черный жакет и джинсы. Обыкновенные джинсы, но они так уютнооблегали ее каждый раз, когда она выносила ногу вперед. Роури сглотнул и ускорил шаги.

— Ты не хочешь узнать, почему? — спросил он. Энджел взглянула на него из-под полей зеленой вельветовой шляпы, которая необыкновенно шла к ее глазам. Они вышли, чтобы купить одежду для Лоркана, но шляпа словно специально ждалаее, и Роури настоял на том, чтобы купить эту шляпу. Энджел получила огромное удовольствие, позволив это ему.

— Почему что? — спросила она, нахмурившись.

— Почему я сердился.

Вздернув носик, она повторила его слова.

— Меня это нисколько не интересует!

Роури улыбнулся и склонился над коляской, глядя на спящего Лоркана.

— Может, погуляем еще немного?

— С удовольствием. — Энджел наклонилась и поправила Лоркану голубой чепчик.

— Мы сможем купить большую коляску, когда у нас будет новый дом, — заметил он задумчиво. — И поставить ее на солнышке, как ты хотела.

В этот момент Энджел хотелось обнять его крепко-крепко, но она вовремя одумалась.

Ей нравилось, как все обстояло в данный момент. Она была довольна жизнью. Пожалуй, даже очень довольна, хотя и не старалась точно определить, чем именно.

Прошло две недели с тех пор, как они приехали в Лондон в ту холодную беззвездную ночь. Две недели, в течение которых она поняла, что любит маленького Лоркана все сильнее и сильнее с каждым днем. И еще она поняла, что очень трудно не разрешать себе такое же сильное чувство по отношению к его дяде…

Холодный ветер трепал их волосы, пока они шагали к Уимблдонскому скверу. Роури бросал взгляды на Энджел, размышляя о том, что жизнь имеет странное свойство идти совсем не так, как ты ожидал. А потом он подумал о Чаде и вздрогнул.

Как глупы и бессмысленны все рассуждения, решения оставить что-то на завтра. Ведь все знают, что завтра может так и не наступить.

Машина остановилась, пропуская их, и Энджел выкатила коляску на переход. Роури следовал за ней.

— Можно я задам тебе один вопрос? — спросил он вдруг, и Энджел отвернулась, понимая, что за этим последует.

Сжав ручку коляски, она ответила:

— Задавай.

Для человека, который всю свою жизнь только и делал, что задавал вопросы, этот вопрос оказалось очень трудно выговорить.

— Энджел, мне очень непросто…

Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Ему трудно! Она каждое утро просыпалась, думая, наступил ли тот день. Каждое неясное ощущение в желудке заставляло ее думать, что цикл начался раньше. И когда оказывалось, что тревога была ложной, она испытывала безотчетную радость.