Безумие зверя (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 24
- Предыдущая
- 24/60
- Следующая
— Ложь! Ты еще и нагло лжешь! Как ты могла так задурманить мне мозги, что я считал тебя, чуть ли не святой? Я, да и вся твоя семья. Гадюка. Сука. Ты ведь одна из них. Ты убила Самуила тварь. Ты убила моего отца, когда он поехал спасать тебя! Ты всех подставила. Я слышал твой голос. Я видел тебя и демона своими собственными глазами. А это? Что это тоже неправда, это мои галлюцинации?
Он резко сдернул с моего плеча платье и ткнул пальцем в клеймо.
— Все наложницы демона имеют такое клеймо как у тебя на плече. Они ставят его добровольно, как знак преданности хозяину. На твоем клейме есть отличительные знаки. Привелегия. Женщина самого Берита. Тварь! Продажная тварь! И он снова ударил. Только теперь насколько сильно, что у меня потемнело в глазах, и я почувствовала как из носа потекла кровь. Он схватил меня за горло, протащил по комнате и пригвоздил к стене. Вот теперь мне уже стало страшно, я начала понимать, что все, что я скажу он истолкует по своему. Каждое мое слово спровоцирует его еще сильнее, чем мое молчание. Это не мой Ник, это зверь, обезумевший зверь.
— Не оправдывайся. Ни слова, иначе я убью тебя. Ты поняла? Просто убью. От тебя отвернулись все. Даже твой отец опустил руки. Совет приговорил тебя к смертной казни. Мне дорогого стоило получить тебя обратно. Но я получил, и теперь я сам накажу тебя. Он говорил ужасные вещи, но еще хуже, что он смотрел на меня как на нечто презренное, как на ничтожество, мерзкую тварь. Мною овладевала паника, она поднималась мурашками по коже и накатывала ледяной волной ужаса. Я никогда не боялась Ника. Всегда не понимала, почему все его так страшатся, почему про него рассказывают леденящие кровь истории из прошлого. Хотя, я прекрасно помнила, что он сделал с Вудвортами. Никогда не хотела об этом вспоминать, для меня это был не он, а кто-то другой, кто-то, кого я не знаю и никогда не узнаю. Ник говорил страшные вещи, до меня еще не доходил их смысл. Я понимала, что он обвиняет меня не только в измене, но и в убийствах, он говорил о том, что мои родители ненавидят меня. Но мое воспаленное сознание отказывалось воспринимать его слова.
Я потом пойму, гораздо позже. Сейчас, стараясь не смотреть в глаза моего палача, я прошептала:
— Предательство? О чем ты? Я никого не предавала, и это клеймо… Меня заклеймили против моей воли, я потеряла от боли сознание. Ник…умоляю…дай мне рассказать…прошу… В память о той любви…
Муж не дал мне договорить. В этот момент он обезумел, схватил меня за шкирку и потащил за собой. Я лишь тихо вскрикнула, упала, но Ник уже не обращал внимания на мои всхлипыванья, он тянул меня по полу, как вещь, за волосы. Вытащил в коридор и протащил по ступеням вниз, я билась телом о каждую из них, чувствовала, что сейчас он вырвет мне волосы с корнями, я сломаю ребра. Я мечтала потерять сознание снова, потерять и проснуться. Очнуться от этого кошмара. Николас затолкал меня в библиотеку и отшвырнул к стене. Я так и осталась сидеть на полу, глотая слезы боли и обиды. Наверное, я была близка к шоку. Муж не включил свет, он подошел к плазменному экрану компьютера, включил монитор и повернулся ко мне. Он изменился, теперь я видела, что он совсем другой. Такой же красивый, такой же ослепительный, но чужой.
— Смотри, в каком бессознательном состоянии ты была.
Я с трудом приподнялась на колени. Чувствуя, как болезненно срастаются кости и затягиваются раны. Но вскоре я забыла о боли. Забыла обо всем, когда увидела то, что происходило на экране.
Мужчина и женщина. Они сплелись в страстных объятиях. В женщине я узнала себя. Не просто узнала — это была я. Именно я. И на моем лице, точнее на лице той Марианны, застыла гримаса дикого удовольствия. Мужчина, конечно же Берит. Сценой банального секса это нельзя было назвать. Это было нечто невообразимо развратное, настолько, что у меня перехватило дыхание от гадливости. То, что делал с той Марианной на экране демон, нельзя было назвать любовью. Он ее имел в полном смысле этого слова, во все отверстия на теле, и хуже всего то что там я выла от наслаждения. А потом он заклеймил ее. Та Марианна закричала и в тот же миг испытала оргазм. Ее лицо исказилось от наслаждения, губы подрагивали. Это отвратительно. Я не верила своим глазам. Но ведь это не я! Я прекрасно помнила, при каких обстоятельствах меня заклеймили, и пусть та похотливая самка и похожа на меня как две капли воды, но это все равно не я. Николас замедлил пленку, и я увидела собственные пересохшие губы, которые шептали: «Я люблю тебя, мой повелитель». Это был приговор. Теперь Ник никогда мне не поверит. Никогда. После того что видела даже я сама. Только я знаю, что это обман, подделка, монтаж или еще нечто более дьявольское. О, если бы мое тело было телом человека, то Ник бы увидел на моей спине следы от плети «любимого» повелителя за непокорность. Но сейчас на моем теле остались лишь следы побоев Николаса, и те пропадут очень скоро. Я посмотрела на мужа и увидела вместо лица маску. Руки сжаты в кулаки. На скулах играют желваки. Он перевел взгляд с экрана на меня и его глаза загорелись дьявольским огнем. И я испугалась, впервые испугалась его по-настоящему. Он двинулся ко мне тяжелой поступью, и я уже поняла, что это означает. Безумный блеск в его глазах. Сцена на экране разбудила в нем дикую ревность и желание. Сейчас он будет мне показывать, кому я принадлежит на самом деле. Ник приблизился ко мне настолько близко, что сейчас я видела, как заострилось его лицо, в его глазах безумие. Он возбужден. Несмотря на дикость ситуации, он хотел меня. Я тоже хотела, я безумно его хотела. Всегда. Но не так. Только не так.
— Нет, — прошептала я хрипло и дернулась назад. Только не насилие, не от него, — пожалуйста, я прошу тебя, не надо. Но мой отказ завел Ника еще больше, его взгляд стал тяжелым, я ощущала физически как закипает в нем ярость.
— Не надо? А ему ты тоже говорила не надо? Нет не говорила. Перед ним ты ползала на коленях и умоляла трахнуть тебя. В начале пленки это так хорошо видно. Меня не нужно умолять. Сними одежду.
— Нет…я прошу тебя, Ник! Нет!
— Нет?! — его челюсти сжались — Теперь я твой хозяин, а ты моя вещь которую я буду использовать когда захочу и как захочу. О боже. Это я уже слышала…Но тогда, там, в аду Берита это не было так унизительно и больно.
— Я не хочу, и я не твоя вещь. Не смей мне приказывать, — я уже не понимала, что злю его, что распаляю еще больше, но не могла остановиться. Я пожалела о своих словах уже через секунду. Потому что в его руке блеснул нож. Неужели он хочет меня убить. Я зажмурилась а он разрезал корсаж платья от горла до пояса слегка оцарапав кожу. Одежда с шуршанием упала на пол.
Лезвие поддело лямки бюсгальтера. Я все еще боялась открыть глаза, я начинала дрожать от ледяных прикосновений металла. Но я чувствовала его взгляд кожей, словно он обжигал меня невидимыми лучами. Предательски затвердели соски под этим взглядом, несмотря на весь ужас происходящего тело отреагировало на него как всегда — безжалостной вспышкой желания.
— На колени, — услышала я его хриплый голос.
— Пожалуйста, Ник, — я все еще надеялась, что он смягчится, что произойдет чудо.
— На колени! — рявкнул он и силой надавил мне на плечи. Я рухнула на пол. С ужасом увидела, как он расстегивает ширинку. Таким сексом с ним она не занималась никогда. Он не позволял. А сейчас…что изменилось сейчас? Сейчас я для него то мерзкое существо на пленке, с которым можно делать все что угодно. Не дав мне опомнится Ник схватил меня за волосы и подтянул к своему паху.
— Ублажи меня, Марианна. Давай. Судя по кадрам — ты чудесно умеешь это делать. Давай, возьми его в рот. В свой маленький и грязный ротик, который я так боялся замарать подобной лаской, а теперь, похоже, мне стоит опасаться, как бы не замараться об него самому. Твердая головка возбужденного члена уперлась мне в губы, он надавил сильнее, проталкиваясь сквозь мое сопротивление. Я охнула когда его рука толкнула меня вперед, в тот же момент твердый член поршнем проник ко мне в рот до самого горла. От неожиданности я поперхнулась, но опомниться не успела, теперь он двигался во рту неумолимо, грубо, заставляя меня давиться, захлебываться. На глазах у меня выступили слезы. Я не знала, что нужно делать, я просто дико боялась.
- Предыдущая
- 24/60
- Следующая
