Дочь викария - Коултер Кэтрин - Страница 11
- Предыдущая
- 11/71
- Следующая
— Да, я тоже читал о вампирах. Однако поскольку днем вы видели меня в церкви, значит, понятно, что таковым я быть не могу. — И, широко улыбнувшись, добавил; — Смотрите, и клыков тоже нет. Надеюсь, вы успокоились. Извините, если я появился не вовремя, мисс Шербрук.
Чудесные белые зубы, совсем, как у Джереми. Да когда же она перестанет о нем думать?!
Мегги расстроенно покачала головой.
— Ничего, со мной все в порядке. Я геройски держалась, пока последнее до едва не сшибло меня со стула.
— Мне говорили, что столь впечатляющие легкие сейчас в большой моде.
— Где?
Он снова рассмеялся, но тут же смолк, словно удивляясь собственной беспечности.
— А знаете, я не вполне уверен, где именно! Последние пять лет я почти не бывал в Англии, Думаю, что подобные представления прославляются всеми лондонскими дурачками.
— Я провела в Лондоне всего один сезон, милорд. И насколько успела заметить, там не так много истинных почитателей итальянских сопрано. По моим наблюдениям, большинство людей на таких вечерах достаточно вежливы, чтобы хранить стоическое молчание. Но миссис Стрепторп пребывала в полной уверенности, что музыкальное суаре — именно та приманка, на которую вы непременно клюнете и, уж разумеется, не устоите против ее изящного слога. И поэтому она ужасно собой довольна.
— Господи Боже. Впрочем, я действительно хотел посетить суаре.
— Надеюсь, не из-за визгливого сопрано?
— Нет. Музыка тут вообще ни при чем.
Мегги вопрошающе подняла брови.
— Меня зовут Томас Малком.
Брови оставались в том же положении.
Томас невольно рассмеялся. Похоже, он ни в малейшей степени ее не интересует!
Томас без тени тщеславия констатировал, что это первая женщина, абсолютно равнодушная к нему, с тех пор как он стал мужчиной. Просто возмутительно!
Так, значит, его самолюбие все-таки уязвлено? Ему хотелось посмеяться над собой.
— Ладно, я приехал, чтобы познакомиться с соседями, людьми, знавшими моего отца.
— Я Мегги Шербрук, — выдавила она наконец, снова вскидывая левую бровь. — И вы говорите не правду, милорд. Рискуя оскорбить вас, я вес же скажу, что вам совершенно безразличны все, вместе взятые, обитатели Гленклоуз-он-Роуэн.
— Мегги? Прекрасное имя. Но вы ошибаетесь.
— Сокращенное от Маргарет. Правда, слава тебе Господи, никто никогда не называл меня Маргарет. Самое подходящее имя для матери-настоятельницы. Я бы предпочла что-нибудь экзотическое, вроде Мейгрет, но этому не суждено было сбыться. Кстати, не думаю, что ошибаюсь. Если же я ошиблась, значит, оскорбила вас и прошу за это прощения.
— Вы действительно настоящая Мегги и ни в коем случае не Маргарет. Принимаю ваши извинения, ибо они вполне заслужены. Насколько я понял, вы тренируете кошек для бегов?
— Да.
Мегги заметила стакан, стоявший рядом с орхидеей, которую, похоже, чересчур часто поливали. Листья орхидеи неожиданно затрепетали: возможно, сопрано взяла еще несколько высоких нот.
— Мало того, мой брат Алек — кошачий шептун.
— Никогда не слышал о кошачьих шептунах.
— Такое бывает крайне редко, и все считают, что Алек наделен необычайным талантом. Правда, пока неизвестно, сохранится ли этот талант в зрелом возрасте. Но даже когда он делал первые шаги, кошки нашего питомника собирались вокруг него, готовые сидеть часами и слушать, что он говорит. Нужно, правда, заметить, что он не умолкал ни на минуту. Сейчас он помогает моему брату Лео тренировать нашу пятнистую кошку Клеопатру. Без него ее прыжки вряд ли улучшатся. Алек считает, что ей необходим соответствующий стимул. Как кошачий шептун, он лучше других может определить, чего она хочет, и, если только возможно, дает ей это.
— Хотелось бы видеть его в действии. Сколько ему лет?
— Уже семь.
— Кошачьи бега — поразительная вещь, почти не известная за пределами Англии. Некоторые французские поклонники этого спорта попытались познакомить с ним своих соотечественников, но французы чересчур эмоциональны и несдержанны, поэтому кошки никак не могли взять в толк, чего от них ожидают.
Мегги рассмеялась и многозначительно пожала плечами, словно желая сказать: французы, что с них возьмешь? Томас снова улыбнулся.
— На беговом треке Макколти, — пояснила она, — все кошки в мгновение ока сбежали бы от владельцев, позови их только Алек. Он должен вести себя крайне осторожно, чтобы ненароком не сманить их.
— Когда же проходят бега? Сейчас наверняка слишком холодно.
— Они снова начнутся в апреле и будут продолжаться до конца октября.
— И вы тренер.
— Да, и уже довольно давно. Можете называть меня боссом.
— То есть именно вы принимаете окончательные решения, указываете, какие методики наиболее эффективны и тому подобное? Главный тренер?
— Мне нравится это определение. Обязательно сообщу братьям свой новый титул. Просто «главный». «Тренер» можно опустить. Потребую, чтобы они называли меня именно так, иначе горько пожалеют!
У Томаса сделался крайне заинтересованный вид, поэтому Мегги добавила:
— Собственно говоря, я провела целое лето в питомнике лорда Маунтвейла, обучаясь у самих братьев Харкер. — Она заговорщически понизила голос:
— Это те самые, которые разработали методику летящего пера.
— Я слышал о братьях Харкер. Кажется, это они обладают особой интуицией, когда речь идет выборе будущего чемпиона. А что это за методика летящего пера?
— Скрученные перья привязываются к концу трехфутовой палки, которой потом начинают размахивать по часовой стрелке на расстоянии не менее шести футов. Очевидно, это производит на кошек нечто вроде гипнотического воздействия. О Господи, зачем я проболталась? Все это следует держать в секрете! Мне посоветовали попробовать метод, когда появится подходящий кандидат! О, прислушайтесь, кажется, стало тихо. Хороший знак! — воскликнула Мегги, показывая на орхидею. — Ее листья больше не трепещут от вибраций ее голоса!
Томас снова расхохотался. Он не помнил, когда еще так веселился в присутствии постороннего человека. До сих пор жизнь его не баловала.
А Мегги посчитала, что Томас смеется не когда хочется, а когда считает нужным, и, значит, он человек хладнокровный и расчетливый. Поэтому пристально наблюдала за Томасом, когда тот заметил:
— Видите ли, это я поставил стакан возле орхидеи, чтобы точно знать, когда можно без опаски вернуться в гостиную. Даже сейчас он не подрагивает. Значит, пора. Но сначала давайте посмотрим, прекратилось ли кровотечение.
Он развернул платок и поднял ее руку.
— Да, все в порядке.
— Спасибо, милорд. Может, я не слишком разбираюсь в тонкостях светской жизни, но все же до этой минуты никто и никогда не высасывал мою кровь. Или лизал палец.
Желудок Томаса судорожно сжался. Похоть. Это была похоть, поразившая его мгновенно. Он присмотрелся к Мегги, увидел, что она не понимает дразнящего обещания, содержавшегося в ее бесхитростных словах, не ведает, что они сулят, по крайней мере, на первый взгляд, умение, доставляющее немало удовольствий мужчинам. Нет, она просто слишком откровенна, эта дочь викария, которой только недавно исполнилось девятнадцать.
— Никто? — медленно протянул он. — Значит, я расширил ваш кругозор.
— Мой отец будет беспокоиться, куда я пропала, — резко бросила она, направляясь к выходу. — Но мне было приятно разделить с вами убежище.
Она хочет покинуть его? Вот так просто взять и покинуть? Еще один удар по самолюбию!
— Мисс Шербрук, минуту, пожалуйста! Не хотите покататься со мной завтра утром?
Этим он на секунду привлек внимание девушки. Правда, она не колеблясь учтиво ответила:
— Благодарю за приглашение, милорд, но нет. Я не хочу кататься с вами завтра утром.
Ему словно дали пощечину. Отказать самому графу?! Ей захотелось рассмеяться при виде столь явно оскорбленного мужского тщеславия, но она не рассмеялась. Скорее бы выбраться отсюда!
Только сейчас Мегги сообразила, что ей не следовало оставаться с ним наедине. Очевидно, у него сложилось неверное представление о ней. Она не желает знаков внимания ни от него, ни от любого другого мужчины. И она не была бы сейчас с ним, если бы все сложилось иначе… не важно. Главное, что она ошиблась.
- Предыдущая
- 11/71
- Следующая
