Каньон Дьявола - Коул Джексон - Страница 24
- Предыдущая
- 24/31
- Следующая
— Никогда, мисс, не бойтесь сделать то, что считаете правильным, — пробасил он, — и вы поступили совершенно правильно, не побоявшись признать ошибку Прошу вас помнить об этом еще минут десять.
Девушка вопросительно на него взглянула, но он только улыбнулся ей в ответ, нежно пожал маленькую ручку и сел. Какое-то мгновение она колебалась, а затем прошла назад к своему столику. Краем глаза Хэтфилд заметил, как Сид Маккой отошел от стойки и с деланным безразличием стал медленно слоняться по залу. Через какое-то время он оказался возле оркестра. Кивнув Борову, присел на свободное место и стал о чем-то расспрашивать владельца салуна.
Карин Уолтере смерила его враждебным взглядом. Но затем ее взгляд оказался крепко прикованным к ломберному столику на протяжении всего времени. Джим Хэтфилд, умело тасуя карты длинными пальцами, улыбался ей, и его серые глаза излучали теплоту подобно летнему морю. Карин, внезапно покраснев, отвернулась к своему столику. А еще через какое-то время, заметил Хэтфилд, она присоединилась к разговору, а Сид Маккой быстро потерял интерес к словам Борова Холидея. И ни дон Себастиан, ни старый Анси не заметили этого эпизода.
Анси кинул на дона Себастиана враждебный взгляд, когда идальго сел и тот ответил ему таким же взглядом. После этого казалось, больше они друг друга не замечали.
Ставки в игре были высокими с самого начала, и со временем все повышались. В полночь оба скотовода, Трейси и Бойлз, встали из-за стола. Вскоре их примеру последовали владельцы рудников. И лишь старик Анси и дон Себастиан горбились над картами, а перед ними высились горки желтых монет. Зрители столпились вокруг игроков. Ковбои с ранчо Маккоя и вакерос с ранчо дона Себастиана давно оставили бар и были поглощены игрой.
Игра шла с переменным успехом, и с каждой минутой старик Анси наливался раздражительностью и злобой, а дон Себастиан становился все угрюмее. И до сих пор ни один из них не сказал другому ни одного слова непосредственно. Внезапно Анси стукнул кулаком по столу.
— Гомес, — сказал он отрывисто, наклоняясь вперед, челюсти его при этом жевали табак, а слезящиеся глаза блестели, — это пустая трата времени. Ты ведь игрок, правда?
Дон Себастиан пристально посмотрел на него и ответил:
— Мне кажется, нет нужды об этом спрашивать.
— Хорошо, — бросил сатана Анси, — значит, признаем, что да. Тогда вот какую игру я предлагаю. Уже довольно давно я считаю, что для нас двоих этот штат слишком тесен. Поэтому я ставлю свое ранчо против твоего — проигравший выметается отсюда. Всего одна партия покера в открытую. Ну, играешь?
Приглушенный шум голосов пронесся по залу. Ковбои Маккоя и вакерос Гомеса, сгрудившись поближе, замерли. Казалось, все затаили дыхание, ожидая ответа дона Себастиана.
Джим Хэтфилд взглянул украдкой на столик возле оркестра. Сид Маккой пристально смотрел на игроков, глаза его при этом лихорадочно горели. Девушка же побледнела как полотно. Инстинктивно ее взгляд искал поддержки. Но голос дона Себастиана вернул внимание Хэтфилда к игре.
— Конечно, это безумие, но я согласен, — спокойно сказал он.
Сатана Анси скрипуче засмеялся.
— Новую колоду карт! — громко приказал он. — И сдавай, сынок, их спокойно, без суеты.
За игрой наблюдал издалека человек высокого роста, в сомбреро, надвинутом по самые брови и закутанный почти до самых глаз в сарапе, да так, что его лица не было видно. Внезапно он повернулся и пошел к бару. И пока Хэтфилд распечатывал новую колоду карт, тот что-то тихо сказал нескольким смуглым парням, собравшимся у стойки, а затем вышел через двустворчатую дверь и шагнул в темноту. Парни у стойки стянулись в кучку.
Когда Хэтфилд сдал каждому игроку по первой карте втемную — рубашкой вверх, в зале установилась мертвая тишина. Гомес и Маккой осторожно приподняли уголки своих карт и посмотрели, что им досталось, но на их лицах не отразилось ничего. Неторопливо и тщательно Хэтфилд роздал по второй карте — теперь в открытую, лицом вверх. Гомес получил десятку, а Маккой — короля. Раздался протяжный вздох притихших зрителей. При третьей сдаче дону Себастиану досталась двойка червей, а старику Анси — четверка пик. Кто-то нервно шаркнул, сменяя затекшую ногу, на него косо посмотрели и тот сник. Нервы были напряжены до предела. Раздали по четвертой карте: у Сатаны Анси оказалась бубновая девятка, а у дона Себастиана — король треф По залу пронесся легкий говор — будто ветер прошумел в ветвях мокрых деревьев. У каждого по четыре карты — но ни у кого нет на руках пары одной масти. Ловкие пальцы Хэтфилда взяли из колоды пятую и последнюю карту…
И тут совершенно внезапно, как гром среди ясного неба, у стойки бара завязалась драка. Грохнул выстрел, кто-то вскрикнул, блеснуло лезвие ножа. Смуглые парни напирали друг на друга с руганью и проклятьями, сыпались удары и пинки. Свалка быстро разрасталась, втягивая в свой водоворот окружающих. Клубок сцепившихся людей шумно обрушился на ломберный столик как стадо молодых бычков. Столик опрокинулся, на пол полетели карты и фишки. Игроков раскидали вместе со стульями. Один Хэтфилд удержался на ногах — он успел по-кошачьи вскочить со стула и отпрянуть к стене.
Этот клубок пронесся через вопящую толпу и выкатился на улицу. Снаружи донеслись выстрелы и крики, затем послышался частый топот удаляющихся копыт.
Внутри салун «Первый шанс» превратился в настоящий сумасшедший дом. Там вопили, кричали, ругались. Сатана Анси Маккой поднялся на ноги и, стуча тростью, тряс кулаком под носом дона Себастиана.
— Ты, такой-растакой, — орал он, — ты это нарочно подстроил! Ты подмазал этих забияк! Ты специально организовал эту заваруху! Ты знал, что я тебя сделаю, и все это состряпал, чтобы спасти свою паршивую шкуру. У меня на руках был туз, такой ты растакой!
— Тихо! — зарычал дон Себастиан, потерявший на какое-то мгновение присущее ему спокойствие. — Ко мне тоже пришел туз и моя десятка старше, чем твоя девятка!
Тут выскочил вперед Чет Мэдисон и заревел:
— Это брехня! Как ты…
Педро Зорилья, покрытый шрамами старший объездчик дона Себастиана, прыгнул к Чету с ножом в руке. Мэдисон схватился за «Кольт». И тут молниеносно, как кугуар в прыжке, вмешался Джим Хэтфилд. Встречным ударом он сбил Педро с ног так, что тот покатился кубарем, и Чета Мэдисон а он крепко схватил за плечи и швырнул на стул.
— Сидеть! — заорал он старшему объезчику.
Есть какая-то психологическая особенность, которая ставит сидящего в положение не только физического неудобства. Чет задыхался и безумно вращал глазами. Распалившиеся ковбои с обоих ранчо колебались какое-то неизбежное мгновение.
И тут, расшвыривая парней как кегли, появились шериф Дент Крейн и Хайпокетс Хилтон. Оба держали в руках дробовики со взведенными курками. Вслед за ними выдвинулись Боров Холидей и его бармены, тоже с оружием в руках. Перед зияющими отверстиями стволов, грозящих смертью и разрушением, толпа подалась назад. А трубный глас шерифа вещал:
— На сегодня хватит! Вы ведь не собираетесь тут же разнести городок на кусочки! Гомес, ты и твои парни, седлайте своих кляч и валите из города — быстренько! Маккой, твои люди остаются здесь на полчаса. И не спорь! У меня чешется палец на спусковом крючке. И если здесь сегодня начнется заваруха, то ее начну я!
Бросая свирепые взгляды и сцепив зубы, вакерос Гомеса вывалили из салуна. Ответные взгляды ковбоев Маккоя были не менее красноречивы. Однако Джим Хэтфилд обратил внимание, что когда Карин Уолтере прощалась с Сидом Маккоем, в ее взгляде не было ненависти. И сжатые губы Одинокого Волка расплылись в улыбке. Отведя глаза от них, он обнаружил, что на него уставился Хайпокетс Хилтон и глаза его смеются.
— Да, — посмеивался Хайпокетс, дружески подмигивая, — рейнджеры, верно, как золото!
Когда Хэтфилд прошел в заднюю комнату, его остановил один из барменов и протянул свернутую бумажку.
— Один парень, похоже, мексиканец, весь замотанный в одеяло, вот велел передать, — сообщил король адских коктейлей. — И исчез прежде, чем я успел спросить от кого…
- Предыдущая
- 24/31
- Следующая
