Боже мой, какая прелесть! - Обухова Оксана Николаевна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/13
- Следующая
Давайте ключи, я дом открою…
Я грустно всхлипнула и позволила провести себя сначала по крыльцу, потом в гостиную. Передвигала длинные ножки, украшенные босоножками с бабочками, и позволяла руководить привычно и умело, поскольку стопроцентно попадала не только под типаж «блондинка за рулем и в жизни», но и абсолютно соответствовала роли милой беззащитной девочки.
Покойный Дима-муж находил сей облик бесподобным. Окружающие мужчины тоже редко могли противостоять притворным слабостям.
– А у вас мило.
Мой неожиданный гость стоял под объемной хрустальной люстрой в центре гостиной и озирался с самодовольной приязнью истинного барина.
Я оглядела гостиную своего заложенного-перезаложенного дома и вздохнула. Я тоже находила его милым.
– Я бывал здесь раньше, – признался барин. – Но теперь… с вашим появлением дом приобрел истинный блеск. Вы умница, Сашенька. Все так уютно.
Огромная стометровая гостиная занимала почти весь первый этаж дома. Я поснимала со стен и продала все картины, восхитительный шелковый ковер ручной работы заменила ковриком поплоше в тех же тонах (красавица люстра печально дожидалась той же участи), мою поддельно-антикварную мебель уже навещал оценщик, сервизы все распроданы…
И где тут, спрашивается, истинный блеск?!
Остатки прежней роскоши. Не более.
На месте каминных часов времен кого-то из Людовиков сидела плюшевая собачка; вазу эпохи Минь (не совсем уверена, что именно означенной эпохи) заменил букет георгинов из собственного сада в хрустальной вазе моей мамы.
Может быть, Анатолий Андреевич извращенец? Или вкусы у него плебейские? Где он тут блеск разглядел?!
Впрочем, выглядел барин весьма довольным и почти искренним.
И если я пойму, чем может быть доволен мужик, только что разбивший две машины, то, можно считать, тайн в этой жизни для меня не будет.
Но пока на ум приходило только одно объяснение: Андреевич поцапался с женой и решил приударить (какой изящный каламбур – конкретно приударить бампером!) за вдовствующей соседкой. Заинтересовать ее в «дружбе» материально и привязать деньгами и ремонтом.
– Я сделаю вам кофе? – растерянно мяукнула я, то ли предлагая, то ли спрашивая разрешения.
– Буду признателен, – расцвел улыбкой на фоне георгинов гость. – Я пригласил бы вас к себе, Сашенька, но… – Андреевич самодовольно развел руками, – временно холостякую. Раечка в отъезде, а дома… такой бардак, право слово!
Ах вот оно в чем дело! «Раечка в отъезде».
Кобель плешивый. Отправил Раю на курорт, а сам амуры строить!
Деньги, что ли, лишние, удивилась я мимоходом. Пришел бы по-соседски. Просто. Зачем машины-то уродовать?!
Впрочем, не мое это дело. У богатых свои причуды.
Я повернулась к гостю спиной и отправилась на кухню, обозначенную в гостиной небольшим подиумом и плавным арочным сводом.
Зарядила кофейный аппарат, достала из шкафчика самый приличный остаточный сервиз на две персоны и покосилась на угловую застекленную горку. Не потому, что опасалась узреть в госте маньяка-насильника и получить в затылок удар керамической пепельницей. А потому, что, как каждая приличная девушка, почти автоматически ловлю свое и чужое отражение на всех полированных поверхностях. На хромированном боку кофейного аппарата, на черной глянцевой поверхности духового шкафа, повешенного на стене, на всех застекленных дверцах…
У нас, у красивых девушек, так принято. Видеть себя и кавалера за спиной. А я ведь – помните? – не только симпатичная вдова полугодовой выпечки, но еще и лучший центровой волейбольной команды. «Поле» держу совершенно рефлекторно.
…Анатолий Андреевич, поглядывая в мою сторону, вдруг резко сорвался с места. Подскочил к длинной тумбе с напитками и схватил с нее деревянный прямоугольник старинных – но, увы, не слишком дорогих – часов с позолоченным истертым циферблатом.
Посматривая в мою сторону, гость поколдовал со стрелками и… перевел их на двадцать минут назад.
Поставил часы на место и в три прыжка вернулся назад под люстру. Принял картинную позу и замер, переводя дыхание.
Я на секунду окостенела. Потом незаметно повернула голову и сделала вид, что очень увлечена кофеваркой.
Из носика, пофыркивая, извергался кофе. Я тупо поменяла чашечки и попыталась разгадать очередную шараду навязчивого гостя.
Вначале он подставился под мой «рено». Тут сомнений нет.
Потом отобрал мобильный телефон и напросился выпить успокоительного. Здесь тоже ничего спорного.
Теперь – меняет время. И появляется вопрос: зачем?
– Сашенька, – раздался голос, – а позвольте, я коньячка себе налью?
– Чувствуйте себя как дома, Анатолий Андреевич, – отозвалась я, сознавая, как предательски пищит голос.
«Так, Александра, успокойся. Мужик элементарно сдрейфил. Сел пьяненьким за руль. Разбил машины. Не позволил вызвать страховщиков. Вывод: «лакирует» старый алкоголь свежевыпитым коньяком».
Логично?
Очень.
Но зачем переводить часы?!
Неужели думает, что, напоив его кофе, я все же вызову ГИБДД, и подстраивает алиби?! Мол, выпил, да, но позже.
Но при чем здесь исправленное время?! Я ничего не понимала. И где-то должен быть подвох…
Я составила чашки на поднос, добавила к сервизу нарезанный лимон и уверенным шагом опытной манекенщицы спустилась с «подиума» в зал. Точнее, в гостиную на дешевый ковер массового производства.
Мой гость стоял у кожаного дивана и держал на весу два наполненных бокала.
«Неужели напоить решил?! Вызвать потом ГИБДД и доказать наглядно: пьяная курица мне мерс разбила и платить не хочет?!»
Думая о самом гадком, я грациозно склонилась над столиком (продемонстрировала беззащитное декольте) и, как только переставила чашечки на салфетки, буквально тут же, получила в руки фужер.
– За нашу случайную встречу! – провозгласил сосед. – За знакомство! Давайте запомним эту минуту!
Что за вздор? Я два года с Андреевичем раскланиваюсь у ворот, близкого знакомства не поддерживаю и запоминать мне, точно, нечего.
Да, мы не ходили прежде друг к другу в гости. Не посылали к праздникам корзины с подарками и открытками. Но мы – знакомы! Уже два года!
– Бывают в жизни знаменательные события, – продолжал пороть чепуху ненормальный гость. —
Случаются знамения, поверьте. И хочется надеяться, что наша встреча – нелепая случайность! – будет именно таким предвестием долгой-долгой дружбы. – Толкая речь, он подобрался к деревянным часам на тумбочке, чокнулся с ними бокалом и наконец поставил точку: – За эту минуту, за счастливое предзнаменование!
Выслушивая нелепый и высокопарный тост – подобного бреда, пожалуй, лет пять не слышала, – я глубокомысленно посмотрела на гостя, едва не обнимающего деревянный гробик часов. Следуя логике недавних событий, вывод напрашивался сам собой: ударом стекла о дерево Анатолий Андреевич собирался зафиксировать в моей памяти расположение стрелок. Двадцать минут восьмого.
Вот только зачем?
Я потупила голубые глазки в пушистых ресницах и поболтала коньячком в бокале:
– Простите, Анатолий Андреевич, я не пью.
– Совсем?! – опешил гость.
– Только кефир и воду, – вздохнула я и поставила фужер на низкий стеклянный столик возле дивана и кресел.
Сосед Коновалов огорченно покосился на тумбу с выставкой спирто-содержащих жидкостей и выдавил усмешку:
– Тяжело поверить.
– Это гости носят, – доверчиво проинформировала я. – Приезжают, привозят, много остается… Коньяк так вообще от Димочки остался…
При упоминании имени покойного хозяина дома гость согнал ухмылку с лица и высказался соответственно обстоятельствам:
– Ах да. Дмитрий Павлович. Хороший мужик был.
«Хороший мужик» довольно редкая аттестация моего мужа. Димасик был душкой, милым проказником, но никак не МУЖИКОМ. Когда в тренажерном зале он увидел, что у будущей жены жим лежа на двадцать килограммов больше, чем у него, расстроился смертельно.
– Ты, Саша, сюда больше не ходи, – сказал он тогда огорченно и понуро. – Тут пялятся. А ты… такая куколка и лапушка, что я ревную.
- Предыдущая
- 2/13
- Следующая
