Счастливчик - Костин Сергей - Страница 15
- Предыдущая
- 15/70
- Следующая
– Стоять смирно всем! – к нам пожаловал сержант – шкаф, – Смотреть перед собой, рекруты.
Он остановился перед строем, раздвинул ноги, заложил руки за спину.
– Меня зовут сержант Гриффит. Излишне напоминать, что обращаясь ко мне стоит всегда добавлять – сэр. Все вы явились сюда, чтобы стать Полными Легионерами. Но вам также известно, что это трудная задача. За последние двенадцать лет из стен Академии вышел только один Легионер. По не уточненным данным, на сегодняшний день в Академию принято более пятисот тысяч рекрутов со всех планет Коалиции. И дай бог, чтобы из всего этого дерьма получился хоть один порядочный Легионер. Далее. Для вас существует только одна привилегия, которой вы можете воспользоваться в любой момент. Независимо от того, на каком вы уровне обучения, на первом или на последнем пятнадцатом, вы всегда можете уйти. Без предварительного уведомления. Днем или ночью. Один или всей казармой. Вас никто не станет преследовать, искать. Потому, что рано или поздно все вы уйдете. А те, кто останется, станут молить всевышнего, чтобы к ним пришло желание поскорее смыться из Академии. Далее. На первом секторе вы пробудете два с половиной месяца. И так на каждом уровне. Предупреждаю особо слабонервных. Легионер это не просто должность или звание. Это постоянная игра со смертью. Начиная с пятого уровня Академия не несет никакой ответственности за ваши ничтожные жизни. Вашим родственникам никто не пошлет уведомления о смерти. Вас никто не станет закапывать в могилу и приносить по выходным цветочки. Потому, что с пятого уровня у оставшихся не будет даже холмика над трупом. Здесь в Академии начинается Смерть.
Сержант Гриффит заметил что—то в строю, одним прыжком предстал перед долговязым рекрутом и красноречиво, с применением отборных археологизмов выложил ему в лицо все, что он о нем думает. Парень обмяк и свалился на бетонное основание плаца. Тут же из строя вышло несколько человек и не на кого не глядя двинули на выход. Гриффит даже не взглянул на них и продолжал, как нив чем не бывало:
– Обучение на первых пяти уровнях преследует одну цель – выбить из вас всю имеющуюся дурь. Никаких выходных. Раз! Никаких праздников! Два. Никаких развлечений. Три ! Никаких…
На двенадцатом «никаких…» в строю образовался тоненький ручеек беглецов. На тридцать восьмом ручей превратился в речку. На сто пятьдесят пятом в бурный горный поток. Если бы сержант Гриффит не остановился на двести тридцать четвертом «никаких», то на плацу бы начался всемирный потоп. Даже мне показалось, что Гриффит слегка перегнул палку, запрещая сидя на толчке ковыряться в носу пальцем. Двести восемнадцатый пункт сводных правил Академии.
Пока сержант отдувался, я пересчитал оставшихся. Ровно тринадцать несчастных, качающихся под бременем услышанного, рекрутов.
– А ты что здесь делаешь? – сержант уперся носом в рекрута, – Я же сказал, что никаких слабаков в академии!
– Законы Коалиции не запрещают лицам женского пола вступать в Академию. Сэр, – я с удовольствием услышал голос девчонки.
Сержант задумался, оглядел с ног до головы рекрута женского пола, потом схватил ее за руку, оголил запястье и зарычал:
– Зато Законы Коалиции запрещают ношение часов на территории Академии , – на короткое мгновение часы мелькнули в воздухе и хрустнули под тяжелым сапогом сержанта.
Я почувствовал приближение неприятного удивления потому, что узнал в раздавленных часах подарок Главы Академии. Проверка дала положительный результат. Эта чертовка к тому же самым бессовестным образом сперла без личного разрешения хозяина его носильную вещь. Воровка, грабительница, мошенница, разрушительница гробниц!
– А теперь бегом в казарму, где вас ждет новая форма и такие же как и вы недотепы. Ма—арш!
Тринадцать человек сорвались с места и ломанулись, сбивая друг друга с ног, в казарму. Взглянуть на новую одежду и новых друзей.
Уровень первый
– Встать! Лечь! Встать! Лечь! Встать!…
Интересно, как там Янина? Стянуть с руки незнакомца именные часы – большого ума не надо. А вот подергаться вверх, вниз, это надо попробовать.
– Лечь! Встать!…
Гриффит совсем озверел. Третий час под палящими лучами солнца. Сам развалился в шезлонге, кофеек потягивает. Обозвать бы хорошенько, да силы беречь надо.
– Встать ! Лечь!…
Слух по Академии прошел. От первого набора осталось процентов двадцать. Ничего удивительного. Можно утром проснуться и обнаружить кровать соседа пустой. Дело ясное. Днем редко кто уходит. Преимущественно ночью. А Янина настырная девка. Даже не поморщится.
– Лечь! Встать!…
Видел вчера Главу Академии. Мимо проходил в сопровождении звезданутых, простите, звездных офицеров. Толи не заметил. Толи забыл. Да нет. Не забыл. Десять миллионов брюликов, плюс часы. Такое не забывается. А про гражданство не наврал. Сам бумажки видел. Черным по белому. В золотой каемочке. Чат Счастливчик. Полноправный гражданин Коалиции. Сектор такой то. Планета такая то. Приятно. Интересно, на что старик теперь рассчитывает? Что сбегу? Не дождется. Не на того напал. Да и некуда.
– Лечь! Встать!…
О, Великое Светило!
Второй уровень
Четыре месяца спустя
– Встать! Лечь! Встать! Лечь!…
Интересно, Гриффит знает какие—нибудь другие слова?
– Лечь! Встать!…
За это время в нашей команде поредело. От самой первой компании осталось всего пять человек. Но зато переехали в казармы второго уровня, ближе к центру. Я тут вспомнил о четырнадцатом. Если так дело пойдет, то немногие выдержат.
– Встать! Лечь!
Тут некоторые попробовали возмущаться. Так мол и так, учите выбранной нами профессии, а не занимайтесь тело издевательством. Ну и что? Перестали выдавать пайку. Единственное радостное событие в Академии. Не успеешь слопать за двадцать три секунды – испаряется, зараза, без следа. Так о чем это я?
Янина молодцом держится. Правда за все это время я даже с ней и не заговорил. Некогда. Навстаешься, наложишься. До кровати доползешь, пайку в рот запихаешь и в отключке. Часа на полтора. А потом все сначала…
– Лечь! Встать!…
Вот и я о том же. А тех, непримиримых, через неделю нашли в местном городском супермаркете. Заперлись на складе и колбасу за обе щеки лопали.
– Лечь! Встать!…
Третий уровень.
Шесть месяцев спустя.
У нас тут большие перемены. Сержант Гриффит подхватил какую—то местную форму желтухи и отсутствует уже неделю. Благодать. Как в отпуске. Хоть я и не знаю, что это такое.
– Встать! Лечь! Встать! Лечь!…
А это Гриффит аппарат интересный с госпиталя прислал. Что б его не забывали. Можно сказать, громогласная память сержанта Гриффита. И попробуй не поотжиматься! Стоит один период на бетоне поваляться, как на тебе:
– Вставай, свинья! Ложись!…
И уже по индивидуальной программе.
Янина близко не подпускает. Я тут по привычке ночью на плац забежал. Дополнительно поотжиматься. В свое личное время, заметьте. Смотрю, а она километры наяривает. Я к ней пристраиваюсь, поговорить чтоб. А она мне ногой под коленку и только след простыл. Ярко выраженная индивидуальная личность. А хороших слов я про нее и не знаю.
– Встать! Лечь!…
Народу еще меньше. Нас все время с кем—нибудь объединяют. Из других казарм. Там ситуация не лучше. И сержанты тоже на подбор. Зато кормить стали лучше. К пайку прибавили поджаренный бифштекс из говядины. Немного жестковатый, жуется плохо. Вкусный, зараза. Но время на прием пищи урезали вдвое. Так что приходиться выбирать. Или паек, набивший оскомину, но вовремя. Или говядину. Все почему—то выбрали первое. В мясо только успеешь зубы вонзить, слюной истечь, как все, времечко по мгновениям растаяло.
- Предыдущая
- 15/70
- Следующая
