Подразделение 000 - Костин Сергей - Страница 39
- Предыдущая
- 39/80
- Следующая
Естественно, Боб говорил неправду. Попросту, лгал. Но я, как командир самого лучшего экипажа среди всех экипажей подразделения 000, не видел повода, чтобы осадить завравшегося американца. Потому, что принимал непосредственное участие в поводе для неправды.
Команда спецмашины за номером тринадцать подразделения 000 делила медали.
Коробку с наградами прислал сам Директор по личной просьбе спасенного накануне товарища, фамилию которого мы так и не захотели запоминать. Здоровая такая коробка со всеми степенями упаковочной защиты. Пенопласт, чтобы не билась. Противовес, чтобы не переворачивалась. Пленка, чтобы не стиралась в химических средах. И даже отсутствие захватов, чтобы не кантовалась.
Затолкав коробку в грузовой отсек, мы, предварительно разбудив Герасима, развязали узелки на ленточках и вывалили содержимое на стационарные весы спецмашины.
— Как команда намерена делить спец груз? По честному, поровну, или в зависимости от стажа?
Команда без предварительного обсуждения вопроса решила, что, по честному — как-то честней. А по поровну — как-то ровней. А в зависимости от стажа сплошная несправедливость. На том и сошлись.
— Сто килограмм ровно, — констатировал Боб точный вес медалек, орденов и почетных нагрудных знаков. Способность определять вес по весам, американец получил еще в Америке, где ему часто приходилось взвешивать тушки рождественских индюшек. — По тридцать три целых тридцать три в периоде килограмма на каждого члена экипажа.
В грузовом отсеке не запланировано отключилось освещение.
— Какие проблемы, Милашка? — Боб включил аварийный фонарь и, привстав на цыпочках, заглянул в линзу внутренней камеры спецмашины.
Нет, рано еще доверять янкелю самостоятельный фронт работ. Ему еще учиться и учиться.
— Боб! — я дождался, когда второй номер обратит на меня внимание, и показал ему четыре растопыренных пальца.
Янкель, не сходя с места, и даже не воспользовавшись карманным компьютером, в уме разделил полученный вес на четыре, и скоординировал результаты:
— По двадцать пять килограмм, — лампочки внутреннего помещения чуть не лопнули от перенапряжения. — Остается еще коробка. Командир, можно мы ее подарим спецмашине?
Корпус Милашки мелко задрожал от радости.
— Подарим, — махнул я рукой, хотя имел свои виды на красивую упаковку. Чего не сделаешь ради любимой команды? А пластиковые бутылки из-под кока-кваса мы будем, как и прежде, выкидывать в окно.
— Право почетного делителя предоставляется мне, как командиру спецмашины, — опередил я янкеля, который уже тянул загребущие американские ручки к наградам российского производства. — Делить станем с учетом личных пожеланий. Боб, ты какие медальки любишь?
Последующим общественным опросом, проведенным лично мною, выяснилось, что у каждого члена команды, включая и спецмашину, свои пристрастия, вкусы и пожелания.
Например, американцу нравились маленькие, круглые и обязательно с изображением животных. Очевидно, сказывались долгие годы, проведенные на ферме.
Герасим предпочитал ордена иностранного производства. С красными камушками и позолотой. Он намеревался развесить их в спальном отсеке, утверждая, что это делает сон глубоким и без кошмаров.
Что касается спецмашины подразделения 000. Милашка заявляла свои права на каждую медаль и на каждый орден, гудя по внутренним динамикам одно единственное слово: — «Мое!». Мы Милашку не обижали. Щедрой рукой отгребали в сторону разноцветные медали и ордена. Правда лично мне было непонятно, в какое место запихает железо глупая машина.
Я же целенаправленно отбирал исключительно квадратные медали одного, серебряного цвета. Если их разместить в правильном порядке на парадном мундире, то образуется цельный серебряный фон, который весьма приятно сочетается с цветом моих карих глаз.
К истечению пятого часа распределения наград заснул, не выдержав нагрузок, Герасим. Свалился прямо в грузовом отсеке, прикрыв свою кучу наград собственным телом.
Милашка уже не хапала все подряд, а придирчиво обследовала каждый экземпляр на предмет содержания в нем полезных и благородных металлов. Специально для этого пришлось доставать из дальнего пыльного угла склада лабораторный комплекс. Все отобранные медали личный представитель Милашки пингвин, которого пока не успели отдать Директору, складывал в мешок. К мешку прилагалась опись содержимого, составленная самим пингвином.
Меня тоже коснулась зараза Герасима, и я клевал подбородком, самоотверженно борясь с приступами сна. Оставлять американца одного с остатками посылки не хотелось. Боб то и дело посматривал на меня и, дождавшись очередного кивка, с завистью смотрел на чужие кучи.
Именно от этого увлекательного занятия нас и оторвала диспетчерская.
— С вами желает переговорить Директор Службы. Вы готовы к сеансу связи?
Общаться с Директором в полусонном состоянии не хотелось. Но с другой стороны, в настоящий момент мы были как бы на работе, и, по правилам, должны были по первому приказу отправиться в любое место для оказания помощи честным налогоплательщикам.
— Ну, давай, — нехотя согласился я на сеанс, мотая головой в надежде отогнать Герасимову заразу.
Динамики Милашки прокашлялись кашлем Директора, и знакомый с первого дня Службы в подразделении 000 голос поинтересовался:
— Майор Сергеев? — странно, что меня еще не повысили в звании. После безукоризненного спасения Объекта с Восточной башни могли б и подкинуть пару-другую шевронов. — Это Директор.
— Узнали, узнали, товарищ Директор, — я попытался изобразить в эфире счастливую улыбку, но получилось, по-моему, не слишком похоже. — Мы вам всегда рады.
— Знаю, — подобрел в динамиках голос Директора. — Собственно, я связался с вами по делу. Есть два вопроса, хороший и просто хороший, но связанный с работой. С какого начинать?
Мы с Бобом кинули на пальцах и единогласно решили, что лучше всего день начать с хорошей новости.
— Ту посылку, что я вам утром отправил, вы доставили по месту назначения?
В эфире на некоторое время осталась одна тишина, нарушаемая лишь вздохом-выдохом Директора.
Стараясь не звенеть уже прицепленными на мундир медалями, второй номер перевернул крышку коробки и ткнул пальцем в крошечную бирку с адресом отправителя и получателя. После чего стал не менее осторожно отстегивать медали и складывать их обратно в общую кучу.
— Мы как раз собирались, — одной рукой я держал микрофон, а второй показывал второму номеру, что делают с не выполнившими поручение вышестоящего начальства спасателями.
— Поторопитесь, майор Сергеев. Это весьма ценный и важный груз.
— А второй хороший вопрос? — похоже, настроение на сегодняшний день испорчено окончательно.
— Вы готовы выполнить одну небольшую, но личную просьбу?
— Для вас, товарищ Директор, все, что угодно.
— Это даже не просьба. Так, пустячок. Если вы согласитесь, я освобожу вас на сегодняшний день от всех вызовов.
Кто ж отказывается от лишнего выходного дня?
— Мы уже засучили рукава. В чем суть пустячка?
Герасим даже в сонном состоянии не хотел отдавать выделенный ему комплект медалей. Цепкость рук третьего номера могла соперничать с Малашкиными захватами. На моих глазах Боб, пытаясь вырвать синенький орден из рук Герасима, погнул два ручных домкрата.
— Только что позвонил мой старый друг, — излагал Директор суть второго хорошего вопроса. — Ныне министр образования. Он просил выделить на два часа в его распоряжение трех сообразительных ребят.
— Ну, не такие уж мы… — засмущался я.
— Не о твоей команде разговор, майор Сергеев, — а стоило ли вообще смущаться? — Но кроме вас в радиусе тысячи километров никого нет. Первая машина подразделения на Канарских островах. Обеспечивает безопасность конкурса «Мисс Вселенная». Вторая в Приморье откачивает излишки энергии. Выходит, кроме вас, никого нет. Что молчишь, майор Сергеев?
Вот так всегда. Как на Канары, так первый экипаж. Как в Приморье баклуши бить, второй. А как работать, сразу вспоминают о нас. Правильно в народе говорят, работа спасателей любит. Особенно таких, как спасатели экипажа спецмашины за номером тринадцать.
- Предыдущая
- 39/80
- Следующая
