Подразделение 000 - Костин Сергей - Страница 3

• Предыдущая
• 3/80
• Следующая

Вопрос на засыпку. О прошлом нашей страны так мало сведений, что сформулировать точный и правильный ответ под силу только третьему номеру команды, Герасиму. Он единственный, кто посещал Большую столичную библиотеку целых два раза.

— Россия? — замялся американец, которого по результатам прошлого опроса лишили всех отгулов. — Россия большая страна с большими традициями.

— Так! — кивнул я. Пока что янкель говорил правильные вещи.

— Широкая страна во всех смыслах этого слова. — Боб посмотрел на карту, висевшую на лобовом стекле. — В России много лесов, полей и рек. И скажу от всего сердца, командир, я другой такой страны не знаю, где так вольно бы жилось простому американскому эмигранту.

— Великолепно. А теперь заканчивай, Боб, подъезжаем.

Милашка затормозила всеми конечностями, слегка швырнув нас на лобовое стекло. Сзади послышалось недовольные крики Герасима.

Боб мгновенно сгреб все съестное в пакет и запихал последний в сейф. Естественно, что шифр он набирал, заслонив стальную дверь своим телом. Дружба, дружбой, но голодные годы дают знать.

Когда дело касается работы, то здесь Бобу нет равных. Именно в такие минуты он забывает про свой основной инстинкт, и полностью погружался в дебри выполнения поставленной задачи. Пока я разминал ноги, пиная скаты Милашки, Боб вытащил из спецмашины инструменты первой очереди. Титановую треногу, с приваренной к ней вспомогательной аппаратурой.

— Второй номер! — во время работы никаких панибратств. — Доложите обстановку.

Боб прильнул к окулярам, покрутил колесики, пощелкал клавишами микрокомпьютера, сверил данные с бортовым процессором и перепроверил все это карандашом на бумаге.

— Приземлится через двадцать восемь минут, одиннадцать секунд. Плюс — минус три секунды поправки на содержимое карманов и желудка.

Я задрал голову вверх. Где-то там, среди бескрайней высоты небоскребов, пластика и стекла, падает вниз человек. Может быть, он читает молитву. Может быть плачет. Но он уверен, на все сто процентов уверен, что хорошие парни из подразделения 000 помогут ему. Ведь не зря же он платит налоги? И он прав. Это вам не нищая Америка, где на каждом углу подстерегает опасность, и никто, ни от чего не застрахован.

Я зевнул и потянулся. День выдался на редкость суетливым, и тело успело устать. Четыре вызова за рабочую смену это не шутка.

— Думаешь, успеем? — спросил я, наблюдая, как напарник старательно проверяет расчеты, чертя графики и формулы прямо на пластике дороги. На этот счет у него бзик.

— Если бы Директор поменьше болтал, то наверняка. — Боб закончил проверку и теперь аккуратно затирал рисунки носком ботинка. — А так… Черт его знает.

Если Боб говорит “черт его знает”, то так оно и есть. Вполне могло статься, что Объект зря всю жизнь сознательно платил налоги. И лучше бы он жил в прогнившей от мелкой буржуазии Америке. Остался б в живых.

— Если поторопимся. — Боб поковырялся пальцем в зубах, — то, можно попробовать. Пиво хочешь?

Я кивнул. Перед ответственным делом никогда не помешает выпить пива. Тем более перед срочным делом.

Пока напарник ходил к холодильнику, я предавался размышлениям о важности нашей профессии.

Впервые Служба 000 была организована в столице в начале тысячелетия. Совмещение обязанностей спасателей, пожарников, врачей и милиции. Четыре в одном. Один за четырех. Конечно, параллельно “Трем нулям” существовали и непосредственно вышеперечисленные Службы. Но это так. Для галочки и для бюджета. Ничего не соображающие и неподготовленные ребята. Прибывают на место в последнюю минуту и, как обычно, все портят. А мы… Мы делаем работу. Спасаем, тушим, лечим. За это нам и платят такие бешеные деньги. Покажите мне хоть одного министра, который зарабатывает в год пятьсот тысяч брюликов наличными? То-то же. О левых я ничего не говорил.

Всего в столице три команды. Мы — тринадцатые. Почему тринадцатые, если всего три? Это у Директора спрашивайте. Ну, нравится ему это число. И, вообще, мы — лучшие. По крайней мере, так говорится во всех сводках.

— Держи. — Боб протянул литровую банку.

Минут пять мы, торопливо, тянули пиво, не забывая внимательно посматривать по сторонам и отвешивать плоские шуточки редким прохожим. Преимущественно женского пола. И преимущественно с моей стороны. Боб гордо молчал. Скорее всего, парня затуркали еще в Штатах, где в конце второго тысячелетия мужиков перестали вконец уважать. А к третьему тысячелетию, полностью обнаглевшие бабы, вообще, установили полный эмансипейшен. Что и привело к полному разврату и развалу экономики и личности. Бедная Америка!

Пиво имеет свойство быстро кончаться. Бежать за добавкой напарник отказался, мотивируя это тем, что вес объекта в любой момент может измениться в силу объективных причин, и тогда нам точно придется все переделывать.

— А это премия и отгулы, — заключил он, и я не мог с ним не согласится.

— Тогда за дело, — вздохнул я, направляясь к задним воротам нашей Милашки. — Делай разметку.

Задние створки долго не хотели открываться, так что пришлось слегка полаяться с Милашкой относительно соблюдения исправного состояния вверенной ей техники. В заключении она посоветовала мне не лезть не в свои дела и попробовать открыть ворота с помощью лома. Совет оказался верен. Ворота минуту подумали и распахнулись.

Проклиная тех, кому спокойно не сидится в прохладных помещениях, тех, кто самостоятельно занимается мытьем окон, я, то и дело, спотыкаясь о расставленные повсюду железяки, пролез к экскаватору.

— Ржавчине доложить о готовности.

— Горючее в норме. Техническое состояние в порядке. Рабочие нормативы проверялись согласно штатному расписанию. Не желаете узнать последние компрессионные данные? А сводку погоды на Караибских островах? Хозяин, мне бы маслице в правой верхней втулке сменить, а?…

Подсобные механизмы иногда бывают такими нудными.

— Ты, ржавчина, не умничай. Заведись и трогайся. Да не гони, как в прошлый раз. А о маслице подумаем на выходных.

Съехав на мостовую по услужливо подставленному Милашкой помосту, я направил довольно порыкивающий экскаватор в сторону расчетной точки.

Боб уже закончил разметку и теперь соединял флажки синей лентой, на которой красовалась надпись “ …Вход запрещен. Работает служба “000”. Штраф — три минимальных оклада. Служба 000… Вход запрещен. Работает служба “000”. Штраф…”

Я поправил сползший на подбородок связь-микрофон и спросил:

— Разметка?

— Обижаешь, командир. Как в аптеке.

— Глубина?

Боб взглянул в записную книжку, пикнул раза два кнопками.

— Два метра плюс десять сантиметров на основание. Дно чистое. Без примесей. Два процента вероятности залежей.

Могло быть и хуже. Иной раз попадаются старые мостовые, под которыми сплошная грязь и археологические древности. Тогда без санкции ООН и сантиметра не выкопать. Пока согласуешь все бумажки, семь потов сойдет. Но сегодня счастливый день.

Нутро ржавчины заурчало, и ковш, выплевывая взрывные снаряды, легко вгрызся в сверхплотный пластик всеми пятью стволами.

Выкопать яму площадью в двадцать пять квадратных метров и глубиной в два, задача плевая. Отработку по сторонам. Еще пригодится тем, кто придет за нами разбирать конструкцию.

Те самые два процента залежей, о которых упоминал Боб, в виде объемистого ржавого сундука с желтыми кругляками, тоже в сторону. Копаться в древностях не наша задача. Это потом явятся из департамента и станут ахать над этим хламом, недобрым словом вспоминая Службу за пренебрежительное отношение к предметам старины. Либералы, что б их.

Теперь слегка утрамбовать землю и свериться с приборами. Точно и надежно. Помнят еще руки!

Выехав из аккуратного котлованчика, я заглушил экскаватор.

— Хорошая работа, командир! — Боб, на правах второго номера, стоял наготове с раскуренной сигаретой.

— Хорошая работа, напарник, — привычно ответил я, принимая сигарету. Мои любимые. “Космос с запахом деревни”. — Как со временем?

• Предыдущая
• 3/80
• Следующая