История Пурпурной Дамы - Крючкова Ольга Евгеньевна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая

Свернув свиток, Мурасаки бросила беглый взгляд на Кейко, заметив, что тот скомкал своё предсказание и отшвырнул его в сторону. У девушки возникло непреодолимое желание узнать о его содержимом…

Предсказания Куронуси взволновали не только Кейко и Ояко. Многие обитатели имения не могли уснуть этой ночью. Созерцая луну, они изливали душу рисовой бумаге…

Фудзивара Тамэтоки, любуясь луной, написал следующие строки:

Фудзивара Кейко извёл несколько свитков китайской бумаги, прежде чем написал:

Сей Сенагон, снова впав с меланхолию, размышляя над бренностью человеческой жизни и непостоянством мужчин, написала:

Ослеплённый любовью к Ояко, Митисада размашистыми иероглифами написал:

Мурасаки написала пятистишье, которое затем из вежливости подарила Кейко:

Госпожа Найси невольно взгрустнула, из-под её кисти появились следующие строки:

Через две недели в имении Фудзивара Тамэтоки состоялась брачная церемония: Мурасаки и Кейко стали супругами. Как и положено они провели три ночи вместе, после чего, следуя столичной моде, специально приглашённый буддийский монах из храма Камо, официально объявил их мужем и женой.

Мурасаки, как предполагала многоопытная в любовных делах, бывшая юдзё Хитороми, отнюдь не раскрылась в полной мере перед натиском Кейко. Мурасаки ожидала от брачной ночи нечто большего… Прочем, чего именно она и сама не знала. Однако, Кейко, обученный специально нанятой юдзё, проявил себе отнюдь не с худшей стороны. Но он был явно разочарован податливостью, безразличием и холодностью своей наречённой, а затем – и жены.

Мурасаки сдержала обещание: и стала послушной женой Кейко. Он вполне мог гордиться её красотой и образованностью. Но молодому мужчине не хватало главного: удовлетворения его пыткой страсти. Этого Мурасаки дать ему так и не смогла, а может быть и не захотела.

Ояко же проявила себя совершенно по-другому. В первую же ночь, проведённую с Митисадой, она покорила его такой неистовой страстью, что молодой мужчина несколько раз подряд «поднимался в райские сады Аматэрасу». Впрочем, Митисада и сам был страстным любовником.

Кейко и Мурасаки перебрались в Хэйан, в дом на Второй линии, купленный для молодожёнов совместными усилиями семейством Фудзивара. После чего Тамэтоки с чувством выполненного долга отправился в путь, его ожидала провинция Авадзи.

Не успели Ояко и Мурасаки обменяться парой писем, как Митисада получил назначение в провинцию Идзуми в качестве губернатора. Этому поспособствовал Масамунэ Оэ, отец Ояко. Тем более, что род Масамунэ владел изрядной частью провинции Идзуми. Словом, вскоре после свадьбы, Ояко отправилась к Мурасаки с прощальным визитом.

На сей раз, встреча двоюродных сестёр прошла сдержанно. Мурасаки сразу же заметила, что Ояко дивно расцвела и стала привлекательной молодой женщиной. Ояко же в свою очередь обратила внимание на неестественную бледность сестры и синяки под глазами, которые та пыталась скрыть при помощи косметики.

Сёстры прогуливались по саду. Мурасаки молчала, не желая первой начинать разговор. Казалось, что-то тяготило её…

Ояко, откинув всяческие формальности, задала прямолинейный вопрос:

– Что случилось, сестричка? Ты выглядишь усталой, грустной… И даже подавленной.

Мурасаки грустно улыбнулась.

– Мне кажется, Ояко, что семейная жизнь не для меня…

Ояко удивлённо вскинула брови.

– Тогда что же для тебя? Отдалённый горный монастырь, в котором ты похоронишь свою молодость? И будешь писать тоскливые стихи! Кстати говоря, их так и никто не прочитает… Разве что монахини…

Мурасаки тяжело вздохнула.

– Нет, я не хочу в монастырь… Монашеская жизнь не для меня. Я привыкла к комфорту и к имению отца. А этот новый дом… Всё в нём чужое…

Ояко оживилась.

– Тем более! Ты по-прежнему можешь жить в имении! Ведь ты не хотела покидать его, не так ли?

– Да… – едва слышно подтвердила Мурасаки. – Но я не думала, что всё так получится… – с горечью добавила она.

Ояко, почувствовав недоброе, остановилась, схватила сестру за руки и требовательно произнесла:

– Скажи, он разочаровал тебя в постели?

Мурасаки потупила очи в долу.

– Нет… Скорее я его… И он… поэтому… – внезапный приступ слёз прервал ответ юной женщины.

– Великие Боги! – воскликнула Ояко и привлекла к себе сестру. – Успокойся, молю тебя… – она погладила Мурасаки по голове, но та лишь сильнее расплакалась.

– Я… Я… Холодна с ним… Понимаешь?! – призналась Мурасаки.

– Но почему?

Мурасаки всхлипнула, отстранилась от сестры и вытерла слёзы рукавом кимоно.

– Я не люблю Кейко… Он мне безразличен… Я просто делаю то, что он хочет…

Ояко растерялась, она не знала, что и сказать.

– Признайся, Кейко стал часто отлучаться из дома? – наконец спросила она.

– Да…

Ояко поняла: Кейко проводит время в объятиях столичных юдзё.

– Ты потеряешь мужа, сестра, – наставительно произнесла она.

– Думаю, что я его потеряла в первую же совместно проведённую ночь…

– Может быть, вызвать Хитороми? – предложила Ояко.

Мурасаки отрицательно покачала головой.

– Нет, я не хочу… Пусть будет так как есть…

– Но твой муж заведёт визитную жену! – с негодованием воскликнула Ояко. – Сразу же после свадьбы! Твоей репутации будет нанесён непоправимый урон.

– Я знаю…

– Но… – попыталась возразить Ояко и найти веские слова, дабы сделать внушение сестре.

– Не говори ничего… Прошу тебя… – взмолилась Мурасаки. – Лучше расскажи о тебе… Я слышала, что ты покидаешь Хэйан.

– Да. Мы с мужем отправляемся в Идзуми. Там у моей матери огромное имение. Митисада получил назначение губернатора.

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая