Город богов - Крючкова Ольга Евгеньевна - Страница 5

• Предыдущая
• 5/13
• Следующая

Изучая документы, относящиеся к временам первых конкистадоров, я обнаружил “Доклад о происхождении и правлении Инков”, составленный в 1542 году писцом-переводчиком Хуаном де Бетаносом. В своём труде он приводит сведения о вожде Пачакути Инке, сыне бога Виракоча. Пачакути завоевал оружием многие земли и все поселения Кордильер, а там, где не мог добиться подчинения силой, действовал лестью и подарками, особенно в провинциях Чунчос, Мохос и Андес, дабы иметь свои крепости на реке Пайтити.

Краткое сообщение о реке Пайтити, датированное 1544 годом, имеется у Кристобаля Ваки де Кастро в связи с завоеваниями Инки Пачакути:

“…Тех, кого не мог покорить войнами и оружием, приводил к покорности лестью и дарами, каковые были провинции Чунчос, и Мохос, и Андес, вплоть до того, что имел крепости на реке Пайтити и гарнизоны в них”».

Позже, в 1567 году, де Кастро заключил договор с Хуаном Альваресом Мальдонадо, жителем Куско, о разведывании и заселении земель по ту сторону Кордильер (Анд), начиная с озера и крепости Опотари, крупного поселения в тридцати лигах[10] от Куско. Мальдонадо выслал экспедицию, которая преодолела более двухсот лиг, углубившись в густые, непроходимые леса Амазонии. Он сообщил о реке и озере Пайтити, которые были заселены индейцами. Эту землю он назвал Новая Андалусия…

Акоста пытался отговорить Арринагу от его замыслов. С полным на то основанием он полагал, что успешная экспедиция действительно обогатит испанскую казну, ибо все уникальные произведения искусства, найденные в Пайтити, последнем оплоте инков, будут переплавлены в дублоны и мараведи[11].

Но Арринага не намеревался отступать от своей цели. Он заверил коллегу, что будет вести путевой дневник и фиксировать всё, что касается культуры инков. Однако прошёл почти год, а от его экспедиции не было никаких известий.

Покинув церковь по окончании службы, Хосе де Акоста отделился от братьев-иезуитов, намереваясь пройтись по Лиме. Этому городу он посвятил много трудов и сил.

Почти двадцать лет минуло, как он в качестве миссионера прибыл в Перу. За это время он побывал в самых отдалённых уголках нового королевства, обращая местное население в истинную католическую веру, в чём немало преуспели и братья-доминиканцы[12]. Однако Акоста по сути своей являлся не только миссионером, но ещё и историком, географом, натуралистом. Всё увиденное и услышанное во время путешествий он записывал, а затем по возвращении в Лиму перечитывал, анализировал и тщательно переписывал.

Один из трудов профессора был посвящён племенам аймара, которые населяли Южные Анды. Среди аймара он провёл немало времени, убеждая индейцев принять католическую веру. Его миссия увенчалась успехом. Некоторые из аймара искренне уверовали в Деву Марию, узрев в ней прообраз Матери-земли Пачамамы, и отправились с иезуитами в Лиму, где и поселились под дланью испанцев.

Всё чаще в черте города можно было встретить не только индейцев кечуа, изначально живших близ устья Римак, но и аймара, облачённых в подобие испанских одежд. Мужчины-аймара носили короткие штаны и свободную рубаху навыпуск; женщины – блузку, несколько широких юбок и яркую шаль. Аймара выращивали картофель, киноа, ока[13], занимались животноводством, ткачеством, вязанием из шерсти ламы, обработкой металлов, изготавливали простые ювелирные и керамические изделия, во многом удовлетворяя потребности увеличивающегося городского населения.

Непосредственно индейцев в Лиме оставалась лишь малая часть. Их собратьев испанцы силой согнали в специальные селения, редукции, во главе которых стояли духовные отцы, патеры[14], как правило, пожилые и умудрённые жизненным опытом. Старший патер мог принадлежать к одному из духовных орденов: доминиканцев, иезуитов, августинцев или францисканцев. Он занимался всеми вопросами, касавшимися веры. Патеры имели молодых энергичных помощников – администраторов (часто – светских коадъюторов). В свою очередь, коадъютор опирался на коррехидора, избиравшегося из числа верных испанцам индейцев (по сути, городничий, следивший за общественным порядком), и алькада (также из местного населения), вершившего гражданский суд.

Условия жизни в селениях, редукциях, основанных испанцами, были суровыми. Индеец не имел права владеть орудиями труда: они принадлежали испанцам и выдавались лишь на время работы. За малейший проступок, случайную порчу имущества алькад тут же подвергал аборигена наказанию. Жизнь индейцев проходила в непрестанном изнурительном труде на благо испанской короны. Женщины работали за ткацкими станками, пряли пряжу из шерсти лам, вязали и шили. Сильных и выносливых мужчин испанцы отправляли в шахты, добывать золото и другие металлы. Остальные, не разгибая спины, возделывали сельскохозяйственные угодья, растили кофе, к которому пристрастились колонизаторы. Подростки пасли домашнюю скотину или помогали взрослым. Смертность среди индейцев была высокой: они умирали как от непосильного труда, так и от болезней, завезённых европейцами из Старого Света. В результате почти полностью вымерли племена чачапойя, чиму и уру-чипайя.

Редукции постоянно нуждались в притоке свежей рабочей силы, потому испанцы продвигались всё дальше Лимы, захватывая новые земли и порабощая местное население.

Хосе де Акоста не раз отправлял вице-королю подробные доклады, где излагал свои взгляды и соображения по поводу того, как предотвратить вымирание аборигенов.

Иезуит провёл тщательные исследования, придя к неутешительным результатам: за время правления испанцев на землях Перу, а это составляло почти полвека с момента третьей экспедиции Франциско Писарро, более половины колонизированного населения исчезло. Некоторые племена ушли далеко в горы и непроходимые джунгли Амазонии, не желая подчиниться конкистадорам, другие погибли, оказывая сопротивление. Остальные, порабощённые, были насильственно переселены в редукции, где вымирали от непосильного туда и нескончаемых болезней.

…Иезуит достиг небольшой рыночной площади. Индейцы, закончив торговлю, устроили танцы (опытный глаз учёного тотчас уловил происпанские движения) под аккомпанемент флейты-кеначо, изготовленной из тростника.

Площадь миновал небольшой отряд городской стражи, возглавляемый альгвазилом. Заметив иезуита, он почтительно поклонился. Акоста осенил служителя закона крестным знамением. Индейцы, разглядев в вечерней дымке чёрное монашеское одеяние, также выказали знаки почтения иезуиту. Умиротворённый профессор, минуя рыночную площадь, прошёлся узкими улочками, выведшими его к зданию университета, где он жил и работал последние годы.

Он поднялся на второй этаж, уединился в своей комнате, размышляя, что, вероятно, наступил тот момент, когда ему придётся расстаться с привычным образом жизни.

Вице-король Перу, Франциско де Толедо, поначалу благоволил к учёному-иезуиту. Но в последнее время он всё чаще стал выражать недовольство тем, что Акоста якобы излишне благоволит к индейцам, чрезмерно превозносит уровень их развития. Более того, таким образом он пагубно влияет на своих коллег по университету Сан-Маркос, в частности, на Бласа Переса Валеру[15], по сути, первого переводчика катехизиса на языки перуанских индейцев аймара и кечуа. Под патронатом профессора Валера увлечённо изучал культуру инков и подобно ему не стеснялся в суждениях.

Последний труд Акосты, посвящённый описанию золотых табличек – трофеев, которые доставила в Лиму экспедиция, возглавляемая молодым и предприимчивым иезуитом Диего де Торресом, вызвал у вице-короля особенное раздражение. Еще бы: возомнивший о себе бог весть что учёный монах предположил, что украшавшие пластины многочисленные рисунки есть воплощение литературной мысли инков. Идеограммы, которыми были испещрены таблички, и в самом деле напоминали законченные фразы. Потому и ратовал Акоста за изучение бесценных трофеев, а не за переплавку их в дублоны.

• Предыдущая
• 5/13
• Следующая