Город богов - Крючкова Ольга Евгеньевна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/13
Я закрыл дневник и обратился к Мартину:
– Ну и что? У многих народов в дохристианский период было принято обожествлять звёзды.
Собрат тяжело вздохнул и покачал головой.
– Наша беда в том, Игнацио, что мы не желаем видеть очевидное, поскольку это идёт вразрез с христианской верой и подрывает наши устои. Но вспомни девиз нашего ордена.
Я в полном недоумении воззрился на своего друга.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мы выполняем здесь миссию, возложенную на нас орденом, а потому обязаны разбираться со всеми, казалось бы, загадочными явлениями и грамотно их истолковывать. Сила ордена в знаниях. К сожалению, не все это осознают.
Я задумался над словами Мартина. Действительно, в Новом Свете мы самозабвенно несём слово Божие в дикие племена, но имеем к тому же возможность пополнить бесценными сведениями собственный багаж знаний. Мне невольно вспомнился наш генерал Клавдий Аквавива, напоминавший при любой возможности об ордене тамплиеров:
– Пока народы Европы пребывали в нищете, а короли передрались за якобы истинную веру, тамплиеры задолго до Колумба открыли Новый Свет и добывали в его недрах серебро и золото. Только глупец мог подумать, что с казнью Великого магистра де Молэ орден закончил своё существование. Как бы не так! Колумб отправился открывать новые земли под флагом тамплиеров и на деньги «давно сгинувшего» ордена, к которому в отличие от Франции и Ватикана всегда благоволили испанские короли. Потому напоминаю вам, братья: «К вящей славе Божией!» – это наш официальный девиз, утверждённый Римом. Но есть другой, который во многом движет нашими поступками: «Всё во имя ордена!» Не забывайте: вы не религиозные фанатики, готовые жечь и убивать за веру, а способные глубоко мыслить учёные мужи. Священное Писание, разумеется, надо уважать, но при необходимости произнесите только «Всё во славу ордена!» и поступайте целесообразно обстоятельствам.
…Значит, так тому и быть: «Всё во славу ордена!» Я настроился во что бы то ни стало разузнать тайну Килиан. Впрочем, некоторые сомнения относительно её здравомыслия меня не покидали: мало ли какая старушенция вообразит себя пророчицей и богиней.
Древняя пророчица утверждает, что её посещают видения. Может, и правда, посещают. Я уже не раз сталкивался здесь с подобными явлениями. Индейцы, хотя и начинают постепенно поклоняться Христу и Божьей Матери, не перестают прорицать даже во сне. Будто сама земля, которую я исходил пядь за пядью в течение двадцати шести лет, окутывает завораживающей магической пеленой всякого, кто на неё ступает.
Несколько дней провёл я в бездействии, наблюдая за образом жизни мапуче. Мне довелось ещё раз переговорить с вождём и скрепя сердце пообещать ему, что в ожидании приглашения Килиан вновь посетить храм не стану докучать индейцам своими проповедями. Единственное, что мне оставалось, – пополнять дневник свежими записями.
Мапуче любили устраивать пышные пиры. Обычно их приурочивали к празднествам, важным религиозным обрядам или Совету племён – айльяреуэ. Такие пиршества могли продолжаться целыми днями, в течение которых поглощались почти все запасы провизии. Впредь индейцы были вынуждены питаться, в основном, поджаренной и приправленной водой мукой вплоть до следующего урожая. Правда, охотники исправно приносили дичь, добытую в окрестных горах и долине.
Я не раз наблюдал, как едят семьи мапуче. Первыми утоляют голод мужчины, сидя на грубых пнях, застеленных шкурами. После того, как они насытятся, к трапезе приступают женщины и многочисленные дети.
Кстати, такие застолья не бывают однообразными и скучными. Среди мужчин, например, всегда найдётся словоохотливый нгенпин – оратор, который и сам произнесёт яркую речь, и остальных в беседу вовлечёт.
Часто мапуче собирались подле ритуальных столбов на площади, и тогда вьюпифе – сказитель развлекал индейцев легендами, историями из жизни воинов.
Более всего меня поразила чистоплотность мапуче, ежедневно принимавших ванну. Купание в травяном настое, считают они – и с этим нетрудно согласиться – укрепляет здоровье и отгоняет злых духов – кальку. Я и мой друг Мартин имели удовольствие принимать участие в этих водных процедурах. Нам вручили большую бадью и прислали прислужницу. Обнажаться при ней мы не посмели. Заметив наше смущение, она прыснула от смеха и пояснила, что совместное купание мужчин и женщин у них в порядке вещей. Сославшись на свой монашеский сан, не допускающий вольностей, мы все-таки тактично избавились от симпатичной индеанки.
Казалось, вождь и ульмены о нас забыли. Поселившись на окраине деревни, мы с Мартином постепенно приспосабливались к местным обычаям. Только дети проявляли к нам повышенный интерес. Мартин охотно рассказывал им на языке кечуа всякие истории. Ребятишки прониклись к нему безмерным уважением, ходили за ним по пятам, засыпая вопросами, на которые тот терпеливо и обстоятельно отвечал. Я даже уверовал, что из моего собрата и надёжного помощника может получиться прекрасный учитель.
Спустя примерно месяц нашего гощения у мапуче мы узнали о возникновении нового вооружённого конфликта между ними и испанцами, моими соотечественниками. Гуалемо призвал меня в свой дом и выдвинул ультиматум:
– Наше племя вступает на тропу войны. У тебя есть выбор – остаться в селении или покинуть его.
– Если ты уйдёшь, то никогда не увидишь Килиан, – добавил почитаемый племенем шаман – мачи, стоявший рядом с вождём.
Его облачение – длинный просторный балахон, увешанный амулетами, – безошибочно выдавал род занятий колдуна. Седые всклокоченные волосы украшали цветные нити с прикреплёнными к ним небольшими речными ракушками, в руках он сжимал деревянный посох с нанизанной на него мишурой. Лицо шамана, изрезанное морщинами, показалось мне отталкивающим, неестественно длинный нос, свисавший до верхней губы, вызывал отвращение…
– Я остаюсь, – коротко ответил я.
Вождь, видимо, удовлетворённый таким решением, позволил мне удалиться.
Затем я узнал, что в доме Гуалемо состоялся бутанмапу – военный совет. Представители почти сорока небольших племён мапуче прибыли в селение, избрали единого вождя – токи, которому предстояло вести объединённые силы в бой.
Почти сорок лет назад Испания начала колонизацию здешних земель. В те времена мапуче не были искусными воинами, если не считать участие их в распрях и стычках с соседними племенами из-за женщин, потоптанных посевов или якобы наведённой порчи. Нападения конкистадоров вынудили мапуче объединиться. Вожди поняли, что могут выстоять только сообща. И вот теперь я – испанец, монах-иезуит, нахожусь на независимой земле мапуче, в то время как на всей территории Перу, Боливии, Парагвая и Аргентины установилась власть испанской короны.
Я, разумеется, не присутствовал на военном совете мапуче, но краем уха слышал, что они приготовили коварную ловушку для противника. Сгорая от желания открыть её секрет и внутренне содрогаясь за участь соотечественников, которые могут поддаться на хитрость индейцев, я из конца в конец слонялся по деревне. Никто не обращал на меня внимания – все были заняты военными приготовлениями. Даже дети, переставшие докучать Мартину, который вздохнул с облегчением.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
- Предыдущая
- 13/13
