Авантюристы - Крючкова Ольга Евгеньевна - Страница 31
- Предыдущая
- 31/51
- Следующая
Глава 2
Через несколько дней по городу поползли упорные слухи: якобы в доме небезызвестного пана Кравчика гостит некая молодая kobieta[24], весьма красивая, благородная и благовоспитанная. Она в спешке покинула Москву, мол, генерал-губернатору не нравилось её излишняя популярность в светских кругах, затмевающая его молодую красавицу-супругу. Да и вообще, негоже державе-победительнице в войне с Францией, привечать всяких там незаконнорожденных отпрысков Наполеона, хоть и обаятельных.
Лодзь бурлил, новость передавалась из уст в уста, обрастая всё новыми интимными подробностями. Договорились до того, что сия особа состоит в любовной связи с самим паном Кравчиком: иначе как бы она оказалась в его доме? Перезрелые девы и вдовы в срочном порядке сметали в галантерейных лавках модные кружева и тесьму, в суконных лавках – шёлковый муар, не говоря уже об обуви. Обувщики ликовали: никогда за последние пятьдесят лет, если только вспомнить нашествие Наполеона, туфли на венском каблуке не раскупались в таком количестве! Но зачем?! На этот вопрос никто не мог ответить… Возможно, понравиться пану Кравчику, ставшему в городе столь популярным, что даже юные девушки находили его не лишённым привлекательности и хороших манер, не говоря уже, об их почтенных матушках.
И в этот самый момент, когда любопытство горожан достигло своего апогея, таинственная piekna kobieta[25] пригласила всю знать города на костюмированный бал в доме господина Кравчика, причём в приглашении было указано: вход только в маскарадных костюмах.
Приглашённые лодзяне пришли в неописуемый восторг, почувствовав себя тем самым весьма значимыми и уважаемыми особами, если сама внучка Бонапарта прислала им приглашение на бал, да ещё и подписанное собственной рукой.
Мужчины, томимые ожиданием увидеть прелестную особу, доселе пребывающую в доме Кравчика, дошли до того, что споры и ссоры по поводу дамы-инкогнито чуть было не закончились плачевно: за городом состоялись три дуэли подряд! Но, слава Богу, сии мероприятия закончились мирным путём: дуэлянты удовлетворились взаимными извинениями, пожали друг другу руки, договорившись встретиться на балу, обещая состязаться лишь на благотворительных торгах в пользу детского приюта в Смоленске, откуда и была родом дама-инкогнито.
* * *
Итак, дамы и их кавалеры, облачённые в изысканные карнавальные костюмы, увешанные всевозможными драгоценностями, под сенью масок, в назначенный час переступили порог вожделенного дома, предъявив приглашение лакеям, весьма плотного телосложения, похожим скорее на отставных военных или бывших полицейских.
Гости вошли в залу, освещённую тысячью свечей, закреплённых в люстрах из венецианского стекла, в центре которой стоял мужчина в костюме восточного шейха и маске, усыпанной жемчугом, и лишь по роскошным усам, вошедшие признали в нём хозяина дома.
– Господа! Я рад видеть вас на маскараде! Надеюсь, вы весело и беззаботно проведёте сегодняшний вечер, – произнёс он короткое приветствие, и тут же заиграла мазурка.
Мужчины, не растерявшись, подхватили своих дам, и закружились в вихре танца. На балконе второго этажа появилась женщина в наряде королевы. Её голову украшала диадема ослепительной красоты, волосы были убраны на затылке в пучок, собранный в золотую сетку, усыпанную драгоценными камнями; платье же свободно ниспадало с плеч, и переливалось при каждом шаге оттенками сине-голубых цветов, лицо же скрывала маска в виде бабочки.
Зал замер: неужели это она – таинственная внучка Бонапарта? Пробежал лёгкий шёпот, приглушаемый шелестом дамских вееров. Мужчина небольшого роста, облачённый в бархатный костюм пажа, гордо нёс шлейф за королевой. Она же грациозно спустилась с бельэтажа под восторженные возгласы гостей, перекинула шлейф через левую руку, вышла в сопровождении пажа на середину зала – вновь грянула музыка – и они, подавая пример гостям, начали танцевать.
Мужчины, увлекая своих партнёрш, всё ближе и ближе к королеве бала, пытались разглядеть её лицо, но тщетно: маска и серебристая вуаль, ниспадающая с нижних крыльев бабочки, лишали их такой возможности.
После третьего танца, польки, в зале появились лакеи, облачённые в нежно-лиловые ливреи, с серебряными подносами в руках, уставленными различными прохладительными напитками, винами и мороженным.
Разгорячённые танцем и полученным впечатлением дамы с удовольствием принялись за мороженное, их кавалеры – за вина. Вскоре, ещё более разгорячённые – польская аристократическая кровь бурлила через край – мужчины стали приглашать на танец королеву бала. Та же не отказывала, а напротив, извлекла из складок просторного наряда крохотную записную книжечку и карандаш, записала всех претендентов по названию их костюмов: предположим, пират, или эльф, маг-чародей, лев и тому подобное.
Мария кружилась в вихре венского вальса с неким господином, облачённым в костюм средневекового монаха-августинца. Августинец, не собираясь соблюдать воздержание и благочестие, как и было положено когда-то его собратьям по Ордену, нежно нашёптывал королеве по-французски:
– Вы просто восхитительны. Запах ваших духов пьянит и толкает на необдуманные поступки. Умоляю вас, откройте своё прекрасное лицо…
– О, нет, месье! – возразила королева. – Вы желаете недозволенного и запретного, ведь мы – на маскараде. И все здесь скрывают лица. Отчего же я должна сорвать маску?
– Я жажду видеть вас, мадам!
– И что же! Многие этого хотят! Если я откроюсь перед вами, другие мужчины почувствуют себя обманутыми. Потерпите: скоро будут благотворительные торги в пользу детского Смоленского приюта, я буду вести его без маски.
* * *
Королева, утомлённая вереницей поклонников, а более их назойливостью уделить внимание наедине, успела лишь отпить минеральной воды из бокала, как перед ней предстал кавалер в костюме французского полковника времён Наполеона Бонапарта.
Высокий стройный мужчина, видимо в летах, не менее сорока – Мария прекрасно научилась определять возраст поклонников ещё в России – слегка седоватый, что придавала его облику ещё более благородства, шарма и аристократизма, с перевязанным глазом чёрной шёлковой лентой «а ля Кутузов», подхватил её за талию и закружил среди множества пёстрых пар.
Королева почувствовала непреодолимое влечение к полковнику-бонапартисту, и покорно последовала за ним. Он же, изрядно закружив даму в танце, как бы невзначай, увлёкая на балкон, где стал осыпать её руки страстными поцелуями:
– Мадемуазель! Мы с вами созданы друг для друга… – восторженно изрёк кавалер, слегка грассируя, на французский манер, и прекрасно изъясняясь по-русски.
– Я – замужем, а стало быть, – мадам…
– О! Это совершенно неважно! Скажите лишь одно: вы любите своего супруга? – настаивал полковник-бонапартист.
– Нет… Я оставила его в Москве. Отчего я право всё это говорю? – удивилась Мария. – Мы ведь не знакомы.
– Это можно легко исправить, – кавалер сорвал шёлковую повязку с глаза, – барон Арман де Ангерран к вашим услугам, мадам.
Неожиданно для себя Мария затрепетала, голубые глаза барона ранили её в самое сердце.
– Очень приятно, барон. Мария Шеффер, – представилась она.
– Вы так скромны, сударыня. Весьма похвально для современной женщины. Француженки, увы, разочаровывают меня всё более своим непреодолимым стремлением к свободе и независимости. Вы же – воплощение идеала.
– Месье, вы мне льстите и слишком преувеличиваете мои достоинства, – робко возразила королева.
– Нет, мадам, это просто невозможно сделать, ибо вы – та женщина, ради которой стоит жить. Мы с вами, как говорят в России, родственные души. Вы понимаете, о чём я говорю?
Барон страстно взглянул на женщину, та же почувствовала сладостную истому, пробежавшую по телу…
– Да, барон… – едва слышно пролепетала Мария.
- Предыдущая
- 31/51
- Следующая
