Пациентка - Кортес Родриго - Страница 16
- Предыдущая
- 16/70
- Следующая
— Я тебе сразу скажу, Тедди, — опершись руками в колени, доверительно наклонился вперед колумбиец, — эта перестрелка в карьере — просто недоразумение. Молодняк сцепился.
— Знаю, — деловито кивнул Бергман. — Иначе бы мы с тобой у меня в управлении говорили.
— Но если они на наших дернутся…
— Главное, чтобы вы сами не дергались, — жестко вставил Бергман.
— Если они дернутся, — упорно продолжил колумбиец и вдруг криво усмехнулся, — Карлос велел тебе передать, что мы терпеть не будем.
— Ты, Рикки, лучше не улыбайся, — сурово осадил его шеф полиции. — Это не смешно. И внимательно послушай, что я тебе скажу. И все, что услышишь, Карлосу слово в слово передай.
Колумбиец напрягся, хотя этой своей усмешечки не убрал.
«Смейся, сволочь, смейся, — подумал Бергман, — сейчас я тебя на место поставлю…» — и перешел к делу.
— Итальянцам мы все разъясним. Доступно. Так что с их стороны претензий быть не должно.
— Гарантируешь? — язвительно поинтересовался колумбиец.
— Нет. Я гарантирую только одно: кто в дело ввяжется, того и загребут. Надолго, — серьезно разъяснил ситуацию Бергман. — И Карлоса это в первую очередь касается — похоже, что слишком уж долго на воле он ходит…
Рикки продолжал улыбаться, но вот в глазах у него читалось совсем другое. Передать Карлосу все, сказанное начальником полиции, слово в слово означало серьезно рисковать, а не передать он не мог.
— Ну и что ты сделаешь? — отчаянно пытаясь спасти лицо — даже не перед полицейским — перед Карлосом, когда тот потребует отчета о встрече, напряженно развалился в кресле Рикки. — У нас все чисто, а наркотой мы в этом городе не торгуем. Сам знаешь, это все итальянцы.
— Насчет наркоты я в курсе — не новичок, слава богу. Но если стрельба начнется, ждите ФБР, — твердо пообещал Бергман. — Замазывать не стану.
Рикки замер. Бергман мог организовать визит фэбээровцев, и опасность была реальной. Но колумбиец знал и другое: ни мэр, ни тем более губернатор со своей кликой вмешательства центральных властей в свои дела не любят, и Бергману обращения в ФБР поверх их голов не простят.
— Блефуешь, — мотнул головой Рикки.
— Нет, — цокнул языком Бергман, — не блефую. И мой совет Карлосу: пусть головой думает, прежде чем кого замочить. Не те времена…
Видит бог, он не хотел, чтобы разговор повернулся так жестко, и, приди Карлос на эту встречу лично, это означало бы его готовность к мирным переговорам, и шанс на сохранение относительного нейтралитета был бы намного выше. Но сегодня Бергману не везло — Карлос не пришел.
То, что в лице Бергмана ее осенил знак самой Фортуны, Нэнси поняла почти сразу — как только дважды подряд сняла банк. Млея от предвкушений, тихо-тихо, чтобы не спугнуть этого странного чувства внутри, она переместилась к рулетке и так же тихо поставила все свои фишки на черное.
И выиграла!
Тогда она поставила на красное. И снова — выигрыш. Категорически запретив себе даже думать о том, как она потратит все эти деньги — на белье, на туфли, на костюмчик для Рональда, она ставила и ставила, на цвет, на цифры, на сочетания… и каждый раз это оборачивалось очередной победой и пьянящим до полубесчувствия всплеском безумного восторга.
Ее с детства пугали рассказами о молодых людях с нетвердой верой, сначала закуривших сигарету, затем согласившихся выпить вина и в конце концов проигравших чертям в карты свою бессмертную душу. Темными зимними вечерами эти рассказы действовали особенно сильно. Она представляла себе этих красивых — непременно красивых! — молодых людей, чьи лица по мере падения медленно, но верно превращаются в застывшую гримасу порока.
Нэнси до сих пор помнила, как в финале рассказа, когда черти дружной разбойничьей шайкой тащили грешника в ад, по ее телу пробегала нервная дрожь ужаса. Но вот что странно, само приводящее к такому финалу падение души воспринималось ею в детстве совсем иначе.
«Гре-хо-па-де-е-ение…» — мысленно проговаривала она и почему-то с необыкновенной ясностью представляла себе прыжок с протянутого над их речушкой подвесного моста — и страшно и сладостно.
— Вам сегодня везет…
Нэнси вздрогнула, обернулась и застыла. За ее спиной стоял мужчина — высокий, красивый, с аккуратным пробором темных сильных волос и твердым волевым подбородком. Он был настолько красив, что вполне мог служить иллюстрацией к ее детским мечтаниям о молодом человеке, когда-то начавшем со стакана вина и сигареты.
— Мне всегда везет, — с независимым видом усмехнувшись, соврала она и вдруг поняла, что на этой фразе ее везение и закончится. По крайней мере, в игре.
«Дура!» — мысленно ругнулась Нэнси и сгребла в кучу выигранные фишки.
— А вот мне в игре… как-то не очень… — мило улыбнулся мужчина. — Поэтому и не играю.
— Правильно делаете, — буркнула Нэнси и не выдержала — все-таки бросила в него — последний разок — быстрый вороватый взгляд.
Он и впрямь был хорош и выгодно отличался от полного, невысокого, белобрысого и уже лысеющего Джимми.
— Я, знаете ли, здесь проездом, — снова подал голос мужчина. — Через пару часов снова в путь. А тут такая удивительная женщина. Вы… позволите вас угостить?
Нэнси обмерла. Ее клеили — нагло и беспардонно.
— Я понимаю, что это бестактно, — поймав ее взгляд, немного отступил мужчина.
— Вот именно, — скорее по привычке буркнула она и вдруг испугалась, что на этом все и закончится.
— И все-таки…
Нэнси стояла перед ним в своем роскошном алом платье с полными фишек прижатыми к животу руками и чувствовала себя дура дурой — почти как у Левадовски на кушетке.
«А, собственно, какого черта? — мелькнуло в голове. — Сколько можно бояться?»
— Меня зовут Арчи, и я жду вас возле бара, — улыбнулся мужчина. — Приходите.
В кассе ей выдали довольно толстую стопку сотенных бумажек, и Нэнси совершенно ошалела. Она никогда в жизни не держала в руках столько денег одновременно — все, что было дорогого в ее доме, покупалось или в кредит, или по частям и уж в любом случае не ею лично. Джимми вообще предпочитал выдавать ей ровно столько денег, сколько действительно нужно — с его точки зрения.
Вспомнив это, Нэнси разозлилась, решительно сунула деньги в сумочку и повела вокруг себя хмельными от приступа злости и возбуждения глазами. Несколько секунд размышляла и нетвердой походкой тронулась по направлению к бару. Подошла и присела рядом с неожиданным поклонником.
— Куда едешь, Арчи?
— В Аризону, — коротко ответил тот, властно щелкнул пальцами, подзывая молоденькую смазливую барменшу, и внимательно и серьезно заглянул Нэнси в глаза. — Вы что предпочитаете?
Нэнси прищурилась. Держался Арчи что надо — уверенно, но без хамства.
«Вы изменяли мужу, миссис Дженкинс?» — пронеслось в ее голове смутное воспоминание о нависающем над ней, словно ангел мщения, Скотте Левадовски, и она решительно тряхнула головой, отметая это не столько жуткое, сколько мерзкое наваждение.
— Так что вам заказать? — ждал ответа мужчина.
— «Маргариту», пожалуйста, — торопливо выпалила она и тут же поняла, что впервые за много лет рассматривает идею измены мужу всерьез.
Барменша поставила на стол два коктейля, Арчи развернулся к Нэнси вполоборота и начал что-то говорить — о себе, о людях, о важности внутренней человеческой свободы… а она смотрела на него, пыталась представить себе, как это с ним будет, и чувствовала, как внутри все екает и проваливается от ужаса предстоящего грехопадения. Неизвестно почему, но она твердо знала, что сегодня пойдет до конца.
«Надо быть готовой. Где бы это ни случилось».
— Подожди меня, Арчи, — строго и одновременно обещающе положила свою ладошку на его крепкую руку Нэнси. — Я скоро вернусь.
Арчи понимающе кивнул, и Нэнси, все еще плавая в розовом облаке переполняющих ее ощущений, прошла в туалет и нырнула в кабинку. За хилой дощатой перегородкой без умолку болтали забежавшие выкурить сигаретку крупье и официантки, входили и выходили — быстренько «попудрить носики» — разновозрастные дамы, а она думала.
- Предыдущая
- 16/70
- Следующая
