Кот, который пел для птиц - Браун Лилиан Джексон - Страница 6
- Предыдущая
- 6/48
- Следующая
— Не благодарите меня. Благодарить нужно этих интеллектуалов из Фонда К., - возразил он. — Как полагаете, успеете ли вы всё подготовить к открытию в воскресенье?
— Обязательно! Даже если всей команде придётся работать целые сутки!
— Ответьте на один вопрос, миссис Форфар. Как удаётся развешивать картины в галереях, не оставляя дырок в стенах?
— Это очень просто. Наши стены из фанеры, и они покрыты ковровой тканью. Гвозди входят в фанеру, а ковровая ткань скрывает дырки.
— Ну и ну!.. Век живи — век учись! Но не позволяйте мне отрывать вас от работы. Я заглянул сюда просто из любопытства.
— Вы будете освещать церемонию открытия в газете?
— Нет, это задание получил Роджер Мак-Гилеврэй, но я загляну с друзьями. Надеюсь, у вас тут будет фуршет, — добавил он игриво.
— О, конечно! — Приняв его слова всерьёз, она огласила меню: два вида пунша и сладкий стол из семи блюд. Затем Беверли вернулась к своей работе.
Мужчина на стремянке, не знакомый Квиллеру, терпеливо ждал дальнейших указаний. У него была запоминающаяся внешность: копна седых волос и очки в золотой оправе, делавшие взгляд дружелюбным.
— А теперь — другой ряд ламп, — командовала миссис Форфар, жестикулируя. — Опустите их все… Сначала одну налево… Другие наверху прямо… Нет, вон ту чуть правее и выше, выше!.. Не так высоко! Чуть левее!
Седовласый помощник повернулся к ней и, поймав взгляд Квиллера, с улыбкой пожал плечами. И тут Квиллер сочинил настоящую китайскую пословицу: «Человек на стремянке, которым руководит женщина снизу, — нехорошо».
И всё же он решил, что менеджер по-своему привлекательная женщина, с пышной грудью, но стройными бёдрами. И уж она-то не была одета в синий рабочий халат! Нет, на ней был ярко-жёлтый брючный костюм.
Неторопливо продвигаясь к студиям, Квиллер услышал громкий мужской голос, который раздражённо говорил:
— Чего они надеялись добиться? Они одурачили моих детей! А у моей дочки слабое сердце, и у неё мог быть сердечный приступ!
— А что там такое случилось? — спокойно спросил другой мужчина, не выказывая особого интереса.
Заглянув в студию, Квиллер увидел художника, трудившегося у мольберта, в то время как позирующий ему человек сидел в кресле на помосте. Натурщик, которому не сиделось спокойно, был Честер Рэмсботтом, член комиссии округа и владелец ресторана. Самоуверенный, властный субъект с редеющими волосами.
— Я вам скажу, что случилось! — заявил он воинственным тоном. — Это была дурацкая затея! А налогоплательщикам ещё придётся раскошелиться! Они и не подумали посоветоваться со мной, и хотелось бы мне знать почему! Детей надули, заставив смотреть эту поддельную аварию, и они купились! Их оскорбили, посчитав дураками. Чёрт возьми, я этим ещё займусь!
А ну-ка заткни свою пасть, придурок! — донёсся пронзительный голос из соседней студии.
— Кто это сказал? — вскинулся член комиссии, приподнявшись с кресла.
Эй, крошка! — произнёс тот же голос, затем последовал одобрительный свист. — Ха-ха-ха-ха-ха!
Квиллер тихонько перешёл в соседнюю студию. Там он увидел у чертёжной доски молодую женщину, которая давилась от смеха, прикрывая лицо руками. В большой клетке сидел зёленый попугай с красными пёрышками на хвосте. Он мигал, раскачиваясь на своём насесте.
— Полли хорошая! — обратился к нему Квиллер. — Полли красивая!
А не пошёл бы ты, козел! — невежливо ответил попугай.
Художница подскочила к клетке и накинула на неё одеяло.
— Простите! Вы мистер К., не так ли? Он не любит, когда его называют Полли. Его имя Джаспер.
— Он ваш? — спросил Квиллер недоверчиво, разглядывая миниатюрную молодую женщину, больше походившую на двенадцатилетнюю девочку, с невинным взглядом больших карих глаз.
— Его подарил мой бойфренд, а мама не разрешает мне держать домашних животных, вот он и живёт здесь, пока у меня нет своей квартиры.
Квиллер обвёл взглядом комнату. Во всех студиях вдоль боковых стен шли узкие полочки для произведений искусства — в рамочках и без. Здесь на полочках было полно изображений бабочек. На приставном столике он заметил энтомологический справочник, керамическую восточную вазу, разрисованную мотыльками, и пиалу с арахисом.
— Значит, вы Девочка с Бабочками, — заключил он. — Не возражаете, если я вас буду так называть?
— Нет, мне даже нравится, — ответила она. — Вы любите бабочек?
— Вообще-то, я никогда особенно не обращал на них внимания, но мои кошки любят следить за тем, как они порхают. У нас в саду нет таких экземпляров, как эти.
Выставленные на полочках рисунки были размером со среднюю книгу, и на каждом красовалась яркая бабочка, одна — с расправленными крылышками, другая, того же вида, со сложенными, причём она сидела на веточке или пила нектар с цветка.
— Люди предпочитают редкие виды — такие, как тэкла или совка. А вот этот, бледно-жёлтый, в чёрных и синих пятнышках — махаон.
— Хм-м, — вымолвил он, не найдя более внятного ответа.
— Многие коллекционеры специализируются на сфинксах, или боярышницах, или репейницах. Они заказывают мне определённых бабочек. Это очень занимательно.
— Да, наверное, — согласился Квиллер. — Так-так… Какая красивая ваза!
— Вам она нравится? — спросила Девочка с Бабочками, и глаза её засияли. — Она меня вдохновляет! Моя бабушка прислала мне её из Калифорнии… Вы не возражаете, если я сниму одеяло с Джаспера? Кажется, тот человек из соседней студии ушёл. — Она направилась к клетке грациозной походкой — у неё была осанка балерины. Квиллер заметил, что и волосы её собраны на затылке в тугой узел, как у балетной танцовщицы.
Как только открыли клетку, Джаспер потребовал скрипучим голосом: Дай мне ар-рахис! Обезьянка, дай мне ар-рахис!
— Кто обучил эту птицу? — осведомился Квиллер.
— Не знаю. Мой бойфренд купил его на выставке птиц в Центре.
— Ну и клюв у него! Не хотел бы я с ним встретиться в глухом переулке!
— Это амазонский попугай. Они считаются очень умными.
— Возможно, у него и высокий коэффициент умственного развития, но его словарь нужно бы почистить.
От такого слышу, придурок!
Покачав головой и удивлённо улыбаясь, Квиллер покинул Девочку с Бабочками и вернулся в студию портретиста, где художник теперь сидел в одиночестве. У него была раздвоенная бородка, придававшая ему забавный вид, и озорной взгляд; судя по всему, этот мастер не гнушался писать портреты дураков. «Интересно, — подумал Квиллер, — как он изобразит Рэмсботтома — заносчивой "большой шишкой" или добродушным поставщиком сандвичей для барбекю?»
— Вы, должно быть, Пол Скамбл, — произнёс он. — Я Джим Квиллер. Мы никогда не встречались, но прошлой зимой я заказал вам парные портреты для свадебного подарка.
— Я хорошо это помню. Там всё закончилось печально. Жаль, что так вышло.
— Вы перебрались в Мускаунти?
— Нет, мой дом и студия по-прежнему в Локмастере, но здесь у меня образовалось несколько заказов, и я временно арендую эту студию.
— Мне бы хотелось заказать портрет моего друга, библиотекарши. Я бы желал, чтобы она была изображена сидящей, с книгой в руках. Вас не заинтересует такое предложение?
— Пожалуй. У меня очень хорошо выходят книги. Некоторые говорят, что они получаются лучше, чем лица. — Лицо его сморщилось от смеха. Чувствовалось, что это с ним происходит нередко. Он понравится Полли.
— Вы здесь будете в воскресенье? Я был бы рад познакомить вас с моей приятельницей.
— А она захочет позировать для портрета? Я ведь не работаю по фотографиям. Когда пишешь с натуры, получаются живые тона, которые нельзя подделать.
— Она будет позировать. Поверьте, — ответил Квиллер.
— Некоторые люди не любят тратить время…
— Предоставьте это мне!
Когда Квиллер покидал здание Центра искусств, он поманил Беверли Форфар, оторвав её от обязанностей.
— Сколько посетителей вы ожидаете в воскресенье?
- Предыдущая
- 6/48
- Следующая
