Игры третьего рода - Долинго Борис - Страница 29

• Предыдущая
• 29/133
• Следующая

– Знаешь, – сказал Гончаров, иронично щурясь, когда они вышли покурить на крыльцо здания администрации, – выглядит, конечно, того… несолидно…

– Да, а сам-то?! – раздражённо мотнул головой Черноскутов. – Тебе, получается, солидно?

– Мне проще, – усмехнулся Гончаров. – Я не толкал речи перед военными, призывая их начинать «новую жизнь». А ты неожиданно стал авторитетом, и такими вещами нельзя бросаться – ответственность политика!.. Да нет, я серьёзно, – поспешил добавить он, видя, что Черноскутов принимает и эти его слова за иронию и злится ещё больше. – Ты не можешь бросить руководство именно сейчас. Просто, если ты так поступишь, то, вернувшись, можешь увидеть, что власть узурпировала очередная сволочь.

– А при моём сидении здесь такого, значит, случиться не может?

– Может, – согласился майор, – но так ты будешь обвинять только себя, что не смог организовать всё, как надо. Кроме того, оставляя людей, которые пошли за тобой…

Тут Максим раздражённо махнул рукой.

– Не спорь, – продолжал Гончаров, – они ведь пошли именно за тобой! Так вот, бросая их, ты натурально создаёшь все предпосылки для новой смуты. Ты должен закрепить своё положение лидера после всего, что произошло. Ну прикинь: ты начал выстраивать какие-то правила игры, а потом сам их меняешь. Игры без правил получаются.

Черноскутов яростно затянулся и щелчком послал окурок по длинной параболе. В вечернем воздухе огонёк самокрутки выписал чёткую траекторию и рассыпался искрами, ударившись об асфальт.

– Тут хоть как получаются игры без правил – ни хрена не предугадаешь!

– Не предугадаешь – это точно, но там, где от нас зависит, правила нужно прописать, особенно если есть возможность. Ты их сам уже для себя прописал – теперь исполняй.

– Здорово излагаешь, философ! – оскалился Черноскутов. – А сам, сам себе правила не пишешь? Ты-то тоже тут нужен не меньше, чем я!

– Незаменимых людей нет, – отмахнулся Гончаров. – Вот такой игры, пусть и без правил, я ждал четыре года. Я должен узнать, что за этим стоит.

– За чем – за этим? – не сразу понял Максим.

– А вот за всем за этим! Вот за тем, что меня от семьи отделяет, – ответил майор и ткнул пальцем в сторону Барьера, слабо светившего ночными звёздами вдали над крышами уцелевших домов и развалинами того, что когда-то составляло большой земной город.

– Хочешь сыграть в собственную игру? – то ли спросил, то ли просто высказал мнение Черноскутов.

– В игры третьего рода, блин, – хмыкнул Гончаров, вспоминая пояснения Домашникова и зло усмехаясь.

– Чего-чего?! – не понял Максим.

– Да, вот, Петя Домашников, мой друг по концлагерю, объяснил, что когда контакты с инопланетянами имеют вещественное подтверждение, то их называют «контактами третьего рода». А тут игры какие-то – по правилам ли, без правил ли. В общем, игры третьего рода, выходит.

– Философ ментовский, – беззлобно проворчал Черноскутов и стал сворачивать новую сигарету…

Два последующих дня умелец Сысоев и инженеры с завода вместе с Домашниковым изучали периодичность включения Арок и проводили разные эксперименты.

К сожалению, никакой закономерности срабатывания этих устройств выявить не удалось. В первый день вибрация была зарегистрирована дважды на обеих Арках, но в разное время. В течение следующего дня Арки вообще включались неодинаковое число раз: первая, та, из которой вылетели «конфетницы», как и накануне, сработала два раза, а вторая, более удалённая от города, четырежды. Продолжительности работы также были различными и колебались от семи минут десяти секунд до двадцати двух минут тридцати трёх секунд.

Как ни мудрил Пётр и специалисты с завода, как ни обрабатывали на ещё уцелевших компьютерах полученные данные, никаких логичных выводов сделать не смогли. Либо Арки включались случайно и работали совершенно произвольные периоды времени, либо для выявления последовательности включений требовалась куда более обширная статистика.

В Арки бросали камешки, которые исчезали тогда, когда наблюдалась вибрация, но с «противоположной стороны» никого и ничего больше не появилось. Попробовали привязать к мотку длинного шнура гайку и бросить такой своеобразный «зонд», однако ничего не произошло. Грузик пролетел сквозь проём и упал на землю, хотя вибрация подсказывала, что Арка работает.

Это удивило и разочаровало Домашникова, который для взятия пробы воздуха собирался запустить в Арку специально изготовленную на заводе герметичную ёмкость с затвором – получалось, что эксперимент невозможен.

Тем не менее Пётр бросил ёмкость в ещё включённую Арку, и случилось неожиданное: конец шнура вырвало из рук Сысоева, который помогал инженеру, и устройство для взятия проб исчезло!

Вениамин, чертыхаясь, плевал на обожжённые ладони, а Домашников участливо поинтересовался:

– Больно?

– А то! – скривился механик-самоучка, дуя на руки. – Рвануло, как бешеная лошадь! А я ещё удержать попытался.

Инженер почесал в затылке.

– Знаете, что я думаю? – спросил он, скорее, самого себя, чем Сысоева или стоявших рядом людей. – Это как бы не проход, а именно Переход. В плоскости Арки происходит перемещение центра массы предметов или их соединённой группы.

Вениамин, тряся ладонями, понимающе кивнул.

– Потому и гайка на шнурке просто пролетала, – продолжал Домашников. – Мы же взяли маленькую, привязав к большому мотку шнура, и центр массы оставался пока на нашей стороне. Камешки исчезают сразу, это теперь понятно, и ёмкость для пробы воздуха тоже исчезла, едва войдя в проём. Она же значительно тяжелее верёвки, и общий центр массы находится ещё в ней самой. Думаю, что любой крупный предмет исчезает именно тогда, когда в плоскости работающей Арки оказывается его центр массы.

К этому времени Арка уже выключилась, но при следующем включении предположение подтвердилось: все крупные предметы или их связанные группы исчезали именно в момент прохождения через плоскость Арки их общего центра масс.

Факт установили любопытный, но обидно было, что взять пробу воздуха, оставаясь по эту сторону Арки, таким образом не получалось: пока центр массы связки зонд-верёвка оставался на земной территории, ничего не происходило, но как только точка центра попадала в плоскость Арки, вся связка переносилась куда-то.

Куда – никто не знал. Оставалось только отправить через переход экспедицию с определённой – и большой! – долей риска.

Связь по рации с гарнизоном Тюбука подтвердила наличие в том районе Арки, указанной на схеме. Там тоже произошёл инцидент, правда, не с высокотехнологичными устройствами, а с простой зверюгой, наподобие голенастого динозавра размером с крупную лошадь, которого пришлось пристрелить. Таким образом, разумность установления постоянных и хорошо вооружённых постов у Арок ни у кого вопросов не вызывала, поскольку невозможно было сказать, что или кто мог снова оттуда появиться. Правда, случайность включения Переходов делала вероятность проникновения животных через них сравнительно небольшой.

Медики Тюбука обследовали зверя. Хотя вид его был явно неземной, состав крови и тканей, похоже, не имел разительных отличий от таковых у земных рептилий, и дышал зверь вполне обычным воздухом.

Факт успешного прохода живого существа через Арку очень обрадовал Домашникова.

– Ну, я теперь спокоен! – сказал Пётр почти радостно.

Майор удивлённо посмотрел на него.

– Понимаешь, у меня были опасения, что этот Переход может быть вреден для нас, как живых существ, – пояснил Пётр. – Если же зверь проскочил, то и мы, скорее всего, пройдём спокойно. Кроме того, как говорят, кровь у него красная, да и гемоглобин по анализам похож на наш.

– Значит, если что, там мы сможем прокормиться? – сделал вывод Гончаров.

– Скорее всего, но, самое главное, зверюга кислородом дышит, значит, и мы сможем там дышать.

– Так он же выскочил не из наших Арок, а возле Тюбука! – высказал сомнение майор. – Чёрт его знает, куда наши-то ведут? Вдруг в такой мир, где не то что кушать кого-то, но и дышать нельзя?

• Предыдущая
• 29/133
• Следующая