Вторжение - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/58
• Следующая

Пулей проскочив до шахты, Литвин ввинтился в нее, поднялся, касаясь ладонями ступеней трапа, на палубу В, где обитал экипаж, а затем на палубу А, командную и навигационную. Тут было попросторнее – если вытянуть руки, до стен не достанешь. По морской традиции, одной из многих воспринятых космофлотом, коридор палубы А назывался шканцами, и здесь проводили торжественные построения экипажа. «Жаворонок» был кораблем постройки 2060 года, летавшим двадцать восемь лет, то есть посудиной не новой, сменившей два поколения команды, и потому коридор украшали двести с лишним голографических портретов. Капитаны и навигаторы, десантники и пилоты, офицеры инженерной службы, связисты и стрелки строго взирали на Литвина, спешившего на мостик. Он мчался «лунным шагом», отталкиваясь носками от пола и пролетая три-четыре метра в стремительном прыжке. Главное при таком способе передвижения состояло в том, чтобы не врезаться макушкой в потолок – даже в невесомости удар получался чувствительный.

Створки овального люка разошлись, он нырнул в рубку управления, зацепился ногой за скобу и доложил:

– Лейтенант-коммандер Литвин явился по вашему вызову, сэр!

Би Джей Кессиди, первый после бога на борту «Жаворонка», нетерпеливо махнул ему рукой. Шла вахта Прицци, второго помощника, но весь командный состав находился в рубке: сам капитан, и первый помощник Жак Шеврез, и старший навигатор Зайдель, и Бондаренко, глава инженерной секции. Кроме них тут были два вахтенных пилота и молодой энсин [5]Сабо, связист. Прицци и пилоты сидели у пульта, все остальные сгрудились за их спинами.

Литвин уставился в большой потолочный экран. Там снова и снова прокручивалась запись: темный провал с россыпью звезд, примерно в направлении северного галактического полюса, затем – внезапный взрыв и заставлявшее прищуриться ослепительное облако раскаленного газа, похожеее на ало-голубую каракатицу с раскинутыми щупальцами. Облако быстро бледнело по краям, таяло в черной космической бездне и, наконец, сливалось с ней, вновь пропуская звездный свет. Эта картина повторялась раз за разом, а на экранах локаторов мелькали цифры: расстояние, координаты, светимость, примерная оценка мощности, дисперсия потока излучения.

– В основном жесткие гамма-кванты, – басом произнес Бондаренко. – И очень быстрые – весь цикл занял меньше минуты.

– Точно, быстрые, – подтвердил Прицци. – В датчиках уже нормальный фон, локаторы тоже ничего не видят. И в оптике ничего. Пустота! Странно!

Шеврез, первый помощник, ухмыльнулся:

– Объясняю для непонятливых: столкнулись позитрон и электрон, летевшие на световых скоростях, с динамической массой в две мегатонны. Была бы она больше на сотню порядков, родилась бы новая Вселенная… Ну а старой, вместе с нами, камерады, пришел бы обязательный каюк!

– Выходит, повезло нам, Жак, сказочно повезло, – молвил Зайдель, тоже растянув в улыбке тонкие губы. – И нам, и Солнечной системе, и всей Галактике. Правда, верится с трудом в такое столкновение. – Повернувшись к вычислительному блоку, он коснулся клавиш и сообщил: – Вот, глядите! Вероятность процесса примерно десять в минус пятисотой степени. У нас и названий нет для такого числа!

– К чему природе названия? – с французской непринужденностью возразил Шеврез. – Природа всего лишь берет позитрон с электроном и…

– Заткнитесь, – негромко произнес капитан, и в рубке наступила тишина. – Во-первых, я не поклонник теории Большого Взрыва, [6]а во-вторых, я желаю точно знать, что там случилось. Олафсон, – Би Джей похлопал по плечу пилота, – какая дистанция до этого феномена?

– Триста двенадцать и сорок пять сотых мегаметра, командир.

– Три часа полетного времени… И ничего в этой точке нет и не было? Ни корабля, ни зонда, ни астероида, ни какой-нибудь паршивой глыбы? Зайдель, проверь!

Навигатор влез в кресло перед вычислительным блоком, остальные склонились над экранами, где высвечивались спектральные характеристики потока. Литвин видел лишь спины, обтянутые комбинезонами, темные кудри Шевреза да обширную плешь Бондаренко. Потом услышал голос инженера:

– А Жак ведь прав! Спектр такой, будто аннигилировала масса в несколько тонн! Может, камешек к нам завернул из антивещества? Хотя нет… при полной аннигиляции на таком расстоянии нас бы сожгло, как тараканов в печке… Но похоже… очень похоже, черт побери! Или аннигиляция, или ядерный взрыв…

Юный Иштван Сабо, стоявший рядом с Литвиным, сделал большие глаза и зашептал ему в ухо:

– Как ты думаешь, Пол, реактор у нелегала взорвался? И что за нелегал? Тут, под боком у Юпитера? Магометанин или желтый? А может, из нью-луддитов?

Литвин покачал головой. Нелепые предположения! Лишь юный возраст и неопытность Сабо оправдывали их. Исламские террористы, Дети Аллаха, Алый Джихад и все другие-прочие, как и нью-луддиты, в космос, к счастью, не летали, а корабли Поднебесной были слишком маломощными, чтобы добраться к внешним мирам. У террористов имелось много занятий на Земле, одно другого интереснее; миниатюрное оружие, вирусы тетрачумы и психотропные препараты давали столько возможностей, что не было смысла в терактах на Марсе или у Юпитера. Что до китайцев, то те, само собой, не отказались бы устроить пакость на рудниках Цереры или в марсианских куполах, однако их флот контролировался орбитальной службой ОКС. Кроме того, хотя в Поднебесной строили термоядерные станции, компактный реактор, пригодный для дальних перелетов, оставался там недосягаемой мечтой. Политика технологического сдерживания Китая была негласной, но весьма эффективной.

– Что у тебя, Курт? – раздался голос капитана.

– Еще проверяю, сэр, – доложил Зайдель. – Камней в небесах – что грязи в болоте… Восемьдесят девять тысяч согласно каталогу.

– Чей-то корабль? Или зонд?

– Это уже проверил – точно нет. Никаких рейсов к орбите Юпитера за последние восемь недель. До того болтался здесь «Коперник» с польскими и шведскими планетологами. Очередные исследования Красного Пятна, экспедиция краковского и стокгольмского университетов.

– Может, это «Коперник» и есть?

– Вряд ли, сэр. Шесть дней назад, во время сеанса связи с «Барракудой», мы получили информацию о нем. Лоханка благополучно двигается к марсианской станции «Маринер».

О нелегальном судне и речи нет, отметил Литвин. Теоретически этот вариант не исключался – крупная межпланетная корпорация (вроде «Боинг Космик» или «Нео Полиметалл») могла снарядить корабль или автоматический зонд и отправить его в любую область, сообщив ложные сведения о маршруте и цели полета. Но деньги в таких корпорациях считали хорошо и на пустые затеи не тратили. Большие боссы – не университетские профессора; им интересны залежи руд в астероидном поясе, а не загадки Красного Пятна.

Вычислительный блок закончил поиск в каталоге и мелодично звякнул. Зайдель отодвинулся – так, чтобы капитану был виден экран. Потом буркнул:

– Ничего, сэр.

– Ничего тут нет и быть не может, – произнес Прицци. – Разве что какой-то мелкий камешек… Все ведь не перепишешь!

– А если камешек не наш? – пробасил Бондаренко. – Мог ведь извне появиться, и если он в самом деле из антиматерии…

– Отставить дискуссию, – прервал его Би Джей, выпрямляясь. – Идем в район феномена и поглядим, что к чему. Зайдель, рассчитай курс, Шеврез, прими вахту у Прицци. Все по боевым постам! – Он наклонился к коммутатору и рявкнул: – Говорит капитан! Зеленая тревога!

– Моя задача, сэр? – спросил Литвин.

– Выйти в космос и обследовать пространство в радиусе двух мегаметров от корабля. Ищите любые обломки или подозрительное излучение. Если мы что-то заметим на локаторах, вас дополнительно ориентируют. Время начала операции… Курт, когда мы там будем?

– Через три часа семь минут, капитан. При ускорении две десятых «же».

– Годится. Иди, Пол, – Би Джей подтолкнул Литвина к выходу. – Сбросим вас на подходе, минут за десять. Ждите сигнала!

• Предыдущая
• 4/58
• Следующая