Черный театр лилипутов - Коротких Евгений Васильевич - Страница 28
- Предыдущая
- 28/54
- Следующая
— И на сцене артистов было больше, — подсказала Ирка.
— Да-да… Помню, тогда у нас девочка-лилипуточка была… добренькая такая… и ты представляешь, Ирочка, чего ей не хватало? Взяла и повесилась в гостинице… Главное, угораздило же — прямо на гастролях! Сколько мы тогда вынесли с Федором Ивановичем… Хотели даже «Мойдодыр» запретить!
— Страшная история, — прошептала сочувственно Ирка.
— Ирочка! Какой бы это был удар по искусству! — ужаснулась Закулисная. — Я даже представить себе не могу…
— Да-да…
— Раньше, — упивалась Едена Дмитриевна воспоминаниями, — мы работали по десять копеек и еле-еле делали норму… А какая у нас сейчас реклама! Ирочка, мы же одни, ты только представь себе, одни… работаем по таким дорогим билетам! — с гордостью воскликнула она.
— Ах, если б это видел Федор Иванович! Мы пробиваем дорогу другим артистам, чтобы им было легче работать. Это благородная миссия. Когда другие будут работать по рублю, мы будем уже работать по два. Искусство никогда нельзя обесценивать, оно всегда должно стоить… и стоить дорого!
— Как вы правы, Елена Дмитриевна, — восхищенно сказала Ирка. — Искусство… я прямо не знаю, как выразить мои чувства, я так рада, что играю для ребятишек, я так полюбила свой… — осеклась она, но тут же поправилась: — наш «Мойдодыр»… и вас, Елена Дмитриевна, я вас так люблю, так люблю, — наполнились ее глаза слезами.
— Ирочка, — мягко и понимающе протянула Елена Дмитриевна, — можешь называть меня просто — мама. У вас же с Володей через неделю свадьба, я так хочу, чтобы вы были счастливы и ты смогла на него повлиять.
— За это можете не волноваться, — пообещала Ирка. — Больше Володя пить не будет, ручаюсь.
— Как бы он опять не заболел, — покачала Закулисная головой в некотором сомнении, невольно вспоминая Иркиных предшественниц. — Я на тебя так надеюсь… Главное, чтобы он держался подальше от своих подчиненных… и от Витюшки подальше. Ох, уж этот Левшин, — шаловливо вздохнула Елена Дмитриевна.
— А может, с ним расстаться? — тихо и жестко произнесла Ирка.
— Как расстаться? — вздрогнула недоуменно Елена Дмитриевна. — Витюшка очень нужен «Мойдодыру»! И к тому же, Ирочка, не надо тебе об этом думать, — мягко положила ей на плечо руку, — пусть об этом позаботится Владимир Федорович.
— Да, вы, как всегда, правы… мама! — с любовью в голосе воскликнула Ирка. — Вот только что делать с Пухарчуком, ведь он же…
— Да-да, — нахмурилась Елена Дмитриевна. — Женечку надо срочно менять, разве это лилипут? И как он так мог вырасти, ума не приложу, ведь у него же закрытая зона роста! Ох уж эти врачи, даже диагноз правильно поставить не могут.
— А вы знаете, Елена Дмитриевна, мне его даже жалко, все-таки я к нему привыкла…
— Нет, Ирочка, — отрезала Закулисная. — Искусство не зря требует от нас жертв, и мы должны подходить к себе с самой высокой меркой, как артисты к артистам — без колебаний. Надо срочно искать нового лилипута, и пусть Пухарчук быстрее вводит его в роль. Как только сделаем норму — нужно искать, искать и искать!
— Ты что, парень! — заорал над ухом Левшин, показывая на часы. — Спишь, что ли? Пять минут осталось до? собрания! Отчитываться думаешь?
Я протер глаза. Левшин сидел и сверял, сколько билетов осталось у него в наличии.
— Что у тебя? — кивнул он мне. — Получается?
— Три спектакля сделал на шестнадцатое, — ответил я не без гордости.
— Ну-ну, — усмехнулся он. — Пошли, сейчас узнаешь, много это или нет.
Закулисный сидел за столом. Он только что плотно отужинал, принял ванну, черные волосы были зачесаны на пробор, щеки после бритья на круглом лице отдавали синевой, в комнате стоял приятный запах одеколона. Зaкулисный был в спортивной майке, из-под которой вырисовывалась волосатая грудь, короткие мощные руки лежали на не менее мощном животе. Перед ним стояла бутылка минеральной воды, из которой он беспрерывно попивал. Ирка сидела рядом на диване в пикантном полупрозрачном халатике, закинув ногу на ногу, и Закулисный лениво и сыто водил взглядом от кончика ее ноги по всему юлу, пытаясь себя немного раздразнить и встряхнуть сонливость.
Когда мы вошли, Закулисный громко икнул, почесал грудь и принял грозный вид.
— Так! — рявкнул он, доставая тетрадь. — Кто первый?
Первым отстрелялся Левшин. Он сделал сегодня четыре спектакля, раздал билеты по классам и пригласил оставшиеся детские садики. Закулисный несколько раз пытался вставить ему пистон, но никак не мог ни к чему придраться.
— Ну хорошо, хорошо, — позволил он себе улыбнуться. — Вижу, стараешься…
— Владимир Федорович! — закричал Левшин. — Суточные можно сейчас получить?!
— Деньгами теперь распоряжается Ира, — со значением произнес Закулисный. — Как она решит…
— Да какая разница? — удивился Витюшка, который никак не хотел признавать старшинства Ирки.
— Я сказал, — грозно повторил Закулисный. — Все вопросы по деньгам — к Ире.
— Ладно… — согласился Витюшка. — Пусть отчитывается Евгеша, тогда решим.
Я раскрыл блокнот… Когда дошел до старшеклассников, Левшин чуть не выругался от изумления.
— Десятый «А», — протянул он. — У тебя, парень, крыша не съехала?
— Да… — прокашлялся Закулисный, тоже немного растерянный, — конечно, всем полезно посмотреть такое удивительное представление, но… старшеклассников больше не приглашай, только пионерские классы.
При слове «удивительное» Витюшка как-то странно хрюкнул, но тут же сделал вид, что поперхнулся.
— Сколько у тебя осталось еще школ? — спросил Закулисный.
— Одна, — ответил я.
— Как одна?
— Две отказались, и одну сделал.
— Что значит отказались! — побагровел Закулисный. — Это не частная лавочка! Мы детям привезли «Мойдодыр», а не учителям! Бумагу показывал?
Я вспомнил роскошную женщину в пурпурном платье, потом линейку, где только и не доставало потрясти разрешением на проведение концертов — и мне стало тоскливо.
Я рассказал, как было.
— Так, — затрясся Закулисный. — Ты испортил две школы, это как минимум четыре концерта! Ты что себе позволяешь?!
И тут он меня без всякой увертюры обложил сочным матом.
— Володя, — строго проговорила Ирка, — успокойся, ты бы хоть меня постеснялся.
— Заткнись! — завизжал Закулисный, топая на нее ногами. — Ты еще тут…
Ирка вскочила и с оскорбленным видом убежала в спальню.
— Хорошо, — с бешеными глазами уселся Закулисный. — Ну и что мы будем делать дальше? А? — спросил он меня.
«Это он еще не знает про билеты, которые я продал, — мелькнуло в уме. — Тогда он меня точно уроет».
— Ладно… — прорычал Закулисный, прерывая затянувшуюся паузу. — Чтобы на семнадцатое было четыре концерта, я не знаю, где ты их возьмешь, но чтобы концерты были! — грохнул он кулаком по столу и допил минеральную воду… — Свободны! — рявкнул он.
Левшин оглянулся в дверях и жалобно протянул:
— Владимир Федорович, ну а суточные?
— Пшел отсюда, урод! — вскочил Закулисный. — Завтра получишь, как все!
Закулисный достал из холодильника еще одну запотевшую бутылку минералки и выпил ее залпом. Потом почесал пупок, прошелся по комнате, приводя себя в хорошее настроение, и открыл дверь спальни. Ирка лежала, свернувшись клубочком на кровати, и заплаканными глазами сверлила книгу.
— Совсем работать не хотят, — миролюбиво произнес Закулисный, присаживаясь рядом с ней. — А этот негодяй Евгеша никак не тянет, если так и дальше пойдет, надо его гнать. Ты как думаешь?
Ирка со злостью молча переворачивала непрочитанные страницы.
— Мась… ты чего, обиделась? — погладил он ее по ноге.
— Уйди! — отбросила Ирка его руку и поправила халатик.
— Мась… ну ты что? — задышал учащенно Закулисный, силой переворачивая ее на спину. — Ну, что ты? -улегся он удобно своим пупком на ее плоский и сильный живот.
Ирка, как змея, выскользнула из-под Закулисного.
- Предыдущая
- 28/54
- Следующая
