На веки вечные - Андерсон Кэтрин - Страница 47
- Предыдущая
- 47/82
- Следующая
Сэмми убежала, и Мередит снова повернулась к плите. Как бы она хотела сюда возвратиться! Но это возможно, если только случится чудо. Например, если она уладит все юридические неурядицы в Нью-Йорке. Или если умрет Глен. Он стареет. Сколько ему сейчас? Кажется, шестьдесят шесть. Всегда есть угроза инфаркта.
Мередит оборвала себя — смерть Глена ничего не решит. Кто бы ни встал у руля, ее до конца жизни не оставят в покое.
Но все-таки приятно вообразить, что нечто может вернуть их с Сэмми сюда. Что она обретет свободу влюбляться, давать обещания и строить будущее.
Мередит горько улыбнулась. Кто ее герой? Хит, который сейчас копает на нее материал. А когда дороется до правды, отошлет в Нью-Йорк. Она этого хочет? Еще одного мужчину на свою голову?
Перед тем как выехать из города, надо купить несколько банок дешевой аэрозольной краски, чтобы скрыть прежний цвет машины. А покрасив кузов, поедет через пригороды и поменяется номерами с какой-нибудь машиной.
Улизнет и не оставит следа. Кража ребенка — юридически наказуемое преступление. Хит придет в ярость, обнаружив, за что Мередит в розыске. Воровка детей! Хуже некуда. Удар под дых — преступница проскользнула у него между пальцев. Гневу не будет предела — стащила собственного ребенка! Шериф сначала действует, а потом думает. Закон есть закон, все остальное для него не важно. А Мередит нарушила этот закон.
К счастью, даже с помощью компьютерной сети потребуется некоторое время, чтобы обнаружить, кто она такая. Надо знать, кого искать. А у него в распоряжении только внешнее описание. Худший из вариантов. С такими данными Хит проведет у экрана всю ночь. А то и до завтра ничего не найдет. А мать и дочь уже будут в дороге на перекрашенной машине с чужими номерами. Попробуй найди!
На новом месте они начнут все заново, и больше Мередит не позволит себе никем увлечься. К чему ей мужчины? Заниматься любовью? Она это ненавидит. Даже выходить замуж, чтобы поправить финансовое положение, — предприятие сомнительное. Дэн был состоятельным, даже очень богатым человеком. Красивые дома, красивая одежда. Замужем за Дэном Календри она всем этим владела. Но красивые дома были тюрьмами со строгим режимом.
Довольно играть с жизнью в русскую рулетку. Ни один мужчина больше не получит над ней власть — ни морально, ни юридически — и не дотянется до ее дочери. Мередит больше никогда никому не поверит.
Слишком больно, слишком страшно…
Слезы, которые Мередит так долго сдерживала, хлынули. Она сердито смахнула их со щек, злясь на себя, что увлеклась Хитом и нафантазировала об их будущем. Мужчины все одинаковы — им не может быть веры. И вполне естественно, что этот Мастерс больше печется о своей работе, чем о ней.
— Извини, мамочка, но я правда не хочу уезжать.
— Не расстраивайся, милая. Вот устроимся на новом месте и заведем тебе щенка.
— Я хочу Голиафа. Он мой друг, и я его люблю вот так.
Уголком глаза Мередит заметила, как девочка развела руки, и тяжело вздохнула.
— Знаю, любимая, но нам надо ехать. Так что давай думать о хорошем. Со щенком будет очень забавно.
Неожиданно свет над плитой замигал и погас. Мередит нахмурилась.
Электричество отключилось. Она выглянула из окна и увидела, что солнце садилось за горы. Как быстро опускались сумерки! Старая проводка вздумала посмеяться над ними в последний раз. Потрясающе!
— Мамочка, здесь темно! — Сэмми прижалась к Мередит.
— Не так уж темно, чтобы мы не могли поесть. Ложка нужна? Поторапливайся, дочка, а то придется доедать в темноте.
В полутьме они принялись за скудную трапезу. Мередит пожалела, что уложила кофты на заднее сиденье. Вечер выдался холодный. И если бы они оставались дома, пришлось бы включать отопление.
К тому времени, когда они покончили с едой, почти совершенно стемнело. Опасаясь, что дочь замерзнет, Мередит быстро поднялась из-за стола.
— Поехали, малышка.
— А посуду разве не будем мыть?
Мередит улыбнулась:
— Ты что, забыла? Мы уезжаем! Сегодня нам не надо убираться на кухне. Мистер Гантрум заплатит из моего взноса, и за нас все сделают.
Сэмми слезла со стула, и ее лицо стало совершенно несчастным.
— Я хочу попрощаться с Голиафом.
— Я бы тоже очень хотела…
Громкий стук в подсобке не дал ей закончить. Мередит резко обернулась и увидела, что на кухню входит какой-то мужчина. От неожиданности она отпрянула, но даже при этом черты его лица показались знакомыми. Он сделал еще шаг: мужчина был не кем иным, как продавцом энциклопедий, которого вчера укусил Голиаф. На кухню ворвался еще один человек.
— Что вам здесь надо? — спросила Мередит дрогнувшим голосом. — Сэмми, иди в свою комнату.
— Нет, Тамара, стой, — вкрадчиво сказал коммивояжер. — Стой где стоишь. Будешь делать, что тебе говорят, и мы не застрелим твою маму.
Тамара?! Мередит перевела взгляд на пистолет. Сердце екнуло, остановилось и, подскочив к горлу, закупорило его, словно комок желатина.
Еще не в силах поверить, Мередит посмотрела на вошедшего вслед за коммивояжером человека. Высокий худой блондин. Она моментально его вспомнила. Тот самый, что на стоянке у супермаркета спросил, как проехать, и на которого так злобно рычал Голиаф. «Боже, Глен все-таки нашел нас!»
Мередит не знала, сколько времени простояла в оцепенении. Но стоило двинуться, как коммивояжер толкнул ее, и она потеряла равновесие; попыталась устоять на ногах, но ей уже заворачивали руку за спину. Вспыхнула боль, и в следующее мгновение Мередит почувствовала у виска дуло пистолета.
— Не шуми, стерва! — прорычал он.
Что толку кричать? Даже если бы Хит был дома, он бы ее не услышал.
— Сэмми, беги!
Но девочка стояла, ее трясло от страха. Огромные испуганные голубые глаза сияли в полумраке.
— Заткнись! — Дуло пистолета предупреждающе впилось Мередит в висок. — Больше ни слова.
Но она не послушалась и снова закричала:
— Сэмми, беги! Беги!
Но блондин не дал ей убежать, схватив за волосы. Сэмми взвизгнула и вскинула к голове руки — туда, где ощутила острую боль.
— Не трогай ее! Ты… животное! Ох!.. — Коммивояжер сильнее завернул ей руку за спину, и она прикусила губу, не желая показывать, как ей больно. — Отпусти волосы! Это же маленькая девочка!
Блондин молча протащил Сэмми через кухню и усадил на стул. Девочка всхлипывала от страха. Только бы освоболиться, и Мередит бы задушила его голыми руками! Ее тоже заставили подойти к стулу и сесть.
Боже! О Боже! Только на такую молитву она и была способна.
Коммивояжер достал из пиджака блокнот и ручку, швырнул перед ней и выпустил руку.
— Напишешь Глену письмо, — приказал он. — Я буду диктовать. В правом верхнем углу поставь число двухнедельной давности.
Мередит не могла вспомнить, какой идет месяц, не то что число двухнедельной давности.
— Сегодня двадцать второе мая, — подсказал коммивояжер. — Поставь одиннадцатое.
Шарик ходил ходуном по бумаге, и буквы получались такими, словно их выводил паралитик.
— Черт тебя побери! Пиши нормально! Иначе я вышибу из твоей девчонки мозги!
Мередит судорожно вздохнула и попыталась унять дрожь в руке. Ей все-таки удалось нацарапать число.
— Теперь дальше, — приказывал коммивояжер. — «Дорогой Глен!»
Написав обращение, Мередит почувствовала, как от всего происходящего в душу заползает холодный ужас. В ушах возник и нарастал неприятный звон. Не проронив ни слова, она вывела все, что ей диктовали, — решила оставить Тамару под опекой деда. «Плохо с деньгами», — подсказал коммивояжер. В конце концов она поняла, что у Глена девочке будет лучше. И в заключение просила устроить Тамару как можно быстрее.
— Прекрасно, — похвалил ее брюнет и убрал в карман блокнот. — А теперь вставай.
Не сводя глаз с испуганной дочери, Мередит вскочила на ноги. Обогнула стол, схватила Сэмми на руки, стала уговаривать не бояться. Говорила, что все будет в порядке, и, конечно, лгала.
- Предыдущая
- 47/82
- Следующая
