Обман - Фрэнсис Клэр - Страница 2
- Предыдущая
- 2/96
- Следующая
Но от Джека непросто избавиться, и мне это не удастся, как и любому другому. Даже в приглушенной атмосфере церкви он подавляет меня, и я с обреченностью позволяю ему взять себя под руку.
Мы начинаем движение. Я заставляю себя смотреть людям прямо в лицо, даже улыбаться и радуюсь, что справилась с собой, так как вижу, что у смотрящих на меня людей взгляды теплые и добрые. Народу гак много. Многих я не ожидала тут увидеть – людей из моего прошлого: соседей из Саффолка, родителей бывших одноклассников Кэти и Джоша… Я глубоко тронута.
Служитель широко распахивает тяжелые церковные двери. Внутрь врывается лондонский воздух, тяжелый и горячий от выхлопных газов. Я останавливаюсь недалеко от дверей, расположив детей рядом, готовая к традиционным рукопожатиям. Прежде чем успеваю остановить себя, Вопросительно смотрю на Джека, как бы спрашивая его одобрения.
Считая это своим долгом, он легко сжимает мою руку и отвечает взглядом, в котором смешивается понимание и участие.
– Все в порядке? – спрашивает Джек. Голос у него низкий и грубоватый. – Ты очень хорошо держалась, Эллен. Очень хорошо.
Видимо, он хочет похвалить меня за то, что я не плакала, не растерялась, не вела себя таким образом, какой могли бы посчитать небезупречным.
Вспомнив о детях, он добавляет многозначительно:
– Вы все молодцы. Отец бы вами гордился.
Джек с фамильярной улыбкой поворачивается к Кэти, но она упорно избегает его взгляда, ей явно не до него. Как будто не замечая этого, Джек треплет волосы Джоша.
Джеку очень идет легкий костюм, который, скорее всего, был куплен в «Савиль Роу». И в целом у него вид преуспевающего человека. Несмотря на вовлеченность в общие с Гарри деловые проекты, Джек никогда не испытывал таких неудач, как мой муж. Мне кажется, что глаза Джека светятся довольством. Наверное, еще одна победа. В работе или с женщинами, сказать сложно. Пока его мысли где-то далеко, я тихо высвобождаю руку.
– Я буду называть тебе имена людей по мере того, как они будут подходить, – произносит Джек, всматриваясь в приближающихся гостей.
– Спасибо.
– Ты знаешь, что Рейнольдс здесь? И Дрейкот тоже.
– Рейнольдс? Кто это?
Он покачивает головой, как будто я отколола неприличную шутку, и чеканно отвечает:
– Это лидер отделения партии.
Я знаю это. Просто хотела уточнить. Дрейкот, насколько помню, заместитель министра здравоохранения. С тех пор как я опозорила Гарри, приняв министра окружающей среды за одного захудалого лейбориста, перепутав не только их партийную принадлежность (что уже само по себе ужасное преступление), но еще и должности, изо всех сил старалась точно запоминать все имена и ранги. Гарри, остро переживавший любую свою неудачу, долгое время не давал мне покоя из-за этой оплошности.
Волнение перед последним испытанием, должно быть, отражается на моем лице, потому что Джек успокаивающе говорит:
– Ничего, я тебе всех представлю.
Я улыбкой благодарю его, чего вполне достаточно.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Он снова сжимает мою руку.
– Да, конечно. – Я слабо улыбаюсь, чтобы это продемонстрировать.
Джек склоняется поближе.
– Молодчина. Я знал, что ты справишься, – произносит он покровительственным тоном. Роль верного друга семьи ему, похоже, очень нравится.
Подошли Энн и Чарльз.
Джек, у которого есть готовые слова на любой случай, говорит Энн:
– Прекрасная панихида. Мои поздравления. Но Энн интересую я. Она громко шепчет:
– Как быть с детьми, Эллен? Может, отвезти их в гостиницу? С них достаточно. Ведь вы устали, дорогие? Наверняка устали. Сейчас вам захочется есть. Джош, в гостинице есть шоколадный торт.
У самой Энн детей нет, но она гордится своим умением обращаться с ними. По ее мнению, дети счастливы только тогда, когда их вкусно покормят. И не только дети. Энн так и не вышла за пределы этой философии, поэтому к сорока трем годам очень располнела, ни разу в жизни не попробовав сесть на диету.
Зная, что ей нельзя противоречить открыто, я мягко отвечаю:
– Спасибо за заботу, Энн, но я думаю, они хотели бы остаться здесь.
Энн смотрит на меня раздраженно и с недоумением, как будто я сказала какую-нибудь глупость. На самом деле мы уже неоднократно обсуждали этот вопрос, и я сразу объяснила ей, что хочу быть вместе с детьми до конца церемонии: чтобы они познакомились с друзьями и коллегами их отца, чтобы послушали все то хорошее, что о нем будут говорить, чтобы взглянули на него глазами других людей.
Энн сдается и, видимо, лишь потому, что за спиной у нее уже собралась целая толпа.
Большая часть моих родственников находится с противоположной стороны церковного крыльца. Мой отец, нечасто приезжающий к нам из Корнуолла, стоит с отсутствующим и беззащитным выражением лица, которое появилось у него задолго до смерти мамы, случившейся четыре года назад. Моя свекровь Диана, щурящаяся на солнце. Верная Маргарет, секретарь Гарри, всегда занимавшаяся разными торжествами и юбилеями, талантливо организовывавшая его рабочий день. Все мы относимся к ней как к члену семьи.
Джек в своем духе. Напористый и внушительный, он начинает представлять гостей: член парламента, деливший с Гарри тесный кабинет во время недолгой парламентской карьеры мужа; министр здравоохранения, явно с трудом сумевший вырваться сюда из-за своего напряженного графика; деловые партнеры Гарри, многих из которых я не знаю, вежливые, с крепким рукопожатием и рассеянными улыбками, тихо бормочущие что-то детям.
Я смотрю на Кэти. Мы договорились, что она в любую минуту может уехать в гостиницу, но она, вроде, в порядке. Во всяком случае, судя по тому, как спокойно смотрит на меня и остальных собравшихся.
Джош ведет себя как обычно. Все такой же активный, с подвижным лицом, но одновременно сохраняющий невозмутимость.
Вот и знакомьте из Саффолка. Женщины целуют и обнимают меня, но у них встревоженные взгляды. Они спрашивают, чем могли бы мне помочь, когда я вернусь домой, и берут с меня обещание непременно позвонить им. Детям они говорят, что друзья скучают без них и с нетерпением ждут встречи. Мужчины целуют меня более сдержанно и повторяют сказанное женами: они готовы сделать для меня все, что в их силах.
Затем Молли обнимает меня так, что я чуть не задыхаюсь. Молли – моя лучшая подруга. Неугомонная, а по мнению некоторых, невыносимая, она занимается открытием приюта для малолетних правонарушителей и вовлекла меня в сбор денег на этот проект.
– О, Эллен! – вскрикивает она, и когда отступает, глаза у нее блестят и искрятся. – Боже, да ты похудела!
Я недоуменно пожимаю плечами.
– Вы вернулись?
– Да.
– Пока будешь в Англии?
– Да, конечно.
– Когда мы сможем увидеться?
– Ну, наверное, скоро.
– Скоро! – восклицает Молли, не подавая вида, что расценивает это как уклонение от встречи. – Когда? Завтра?
Я делаю неопределенный жест рукой.
– Не могу сказать точно.
Она разочарованно смотрит на меня и хрипло шепчет:
– Почему ты не позвонила перед тем как уехать?
Я качаю головой, потому что не могу сейчас это объяснять.
– Я так ждала твоего звонка. Я бы все для тебя сделала, все!
– Знаю, – отвечаю я, дотронувшись до ее руки.
Она опять сжимает меня в объятиях, попав рукавом мне в глаз, отчего я начинаю часто моргать. Я обнимаю ее более сдержанно. Я люблю и доверяю Молли больше всех остальных на свете, кроме детей, но сейчас мое душевное равновесие слишком хрупко, чтобы испытывать его таким бурным участием.
Молли неохотно отходит, поджав губы в невысказанном упреке.
Передо мной останавливается высокий мужчина лет пятидесяти. Его выправка, покрой двубортного пиджака, звон металлических набоек на каблуках, когда он щелкает ими, выдают в нем военного еще до того, как Джек представляет его как командира Гарри, полковника. Имени я, по обыкновению, не улавливаю. Впервые я встречаю человека, связанного с Гарри службой на Фолклендах. Никогда не могла понять, почему Гарри, происходивший из семьи офицера, не общался со своими однополчанами, как делает большинство людей с военным прошлым. Я считала, что жизнь Гарри слишком разошлась с их жизнью, что бизнес и политика не оставляли ему достаточного времени на воспоминания о прошлом. Но если раньше это и вызывало у меня некоторый интерес, то сейчас он исчез, к тому же сегодня не время удовлетворять свое любопытство. Я выслушиваю ритуальные слова полковника. Его немигающие глаза холодны и бесстрастны, хотя, скорее всего, он искренне сочувствует мне. Интересно, насколько хорошо он знал Гарри?
- Предыдущая
- 2/96
- Следующая
