Морф - Клименко Анна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/78
- Следующая
— Не лезь в огонь, — пробурчал он почти не глядя в мою сторону, — обожжешься. Будешь еще и с обугленными пальцами ходить.
— Мерзну, — объяснила я.
— Сейчас поешь и согреешься, — он прищурился на меня сквозь дымок, — а заодно и духом воспрянешь.
— Разве мой дух не в чертогах Хайо?
Шерхем усмехнулся, постучал указательным пальцем по лбу.
— Твой дух здесь, милочка. Если мозги работают, то и душа на месте. Там, где она и должна быть.
Я смотрела сквозь дым на варево в котелке. Голода не ощущалось, но как будто чего-то не хватало. И — холод. Невзирая на жару, я продолжала мерзнуть. Самым сокровенным желанием становилось прижаться к живому, а потому теплому Виаро. Ну, или подвинуться еще ближе к огню.
— Я так до сих пор и не знаю, как тебя зовут, — он вопросительно уставился на меня, — может, скажешь?
— Ирби… Ирбис Валле. По крайней мере… я была ей.
— Очень приятно, — ежевичные глаза изучали меня, — меня зовут Шерхем. Можно просто Шер, по крайней мере, друзья меня звали так.
— Почему же ты тогда в лесу? — я обхватила плечи руками и с тоской поглядела на костер, — ну, я хотела узнать, почему ты не скрываешься у кого-нибудь из своих друзей?
Шерхем… Или просто Шер горько усмехнулся.
— Большая их часть осталась под Снулле. Тогда орки, живые и мертвые, валом валили на нас… не приведи Хайо тебе такое увидеть. Но из тех, что остались… По крайней мере, один из них предпринял некоторые меры, чтобы мне не залили в глотку расплавленное серебро. Он послал мне на выручку Рофа, ну а Роф — сама видишь, крепыш хоть куда. Королевские некроманты ничего с ним не смогли сделать. В результате я на свободе…
Я, не удержавшись, фыркнула.
— И что же это за свобода? Сидишь в лесу как дикий зверь. Почему ты не идешь к этому своему другу?
— Потому что сейчас к нему приехал сын, а мне не хотелось бы своим присутствием испортить жизнь человеку, у которого есть ребенок. Не забывай, что по мою душу в любой момент могут прийти. Гончие — они на то и гончие, чтобы не давать ни минуты отдыха.
— А-а, — протянула я, — ну понятно.
— Сейчас миску тебе принесу, — он поднялся и пошел в домик. Я проводила его взглядом и подумала — какой же он тощий. И жалкий. Как больной ребенок.
Шерхем вынырнул из хижины, держа в руках деревянные миски и ложки.
— На, держи, — и добавил с гордостью, — сам сделал.
В глаза бросилось, что рукав серой от грязи рубахи был зашит теми же нитками, что и мой живот.
Потом Шерхем навалил мне полную миску вареного мяса. Себе начерпал бульона, устроился на траве в двух шагах от меня и принялся большими глотками пить.
— Улли Валески был твоим другом? — спросила я.
— Когда-то был, потом перестал им быть. С войны он вернулся совсем не тем, кем был раньше, — непонятно ответил Шерхем, — но, тем не менее, Валески — это очень важное звено одной цепи. Плохо, что он погиб.
— Дурацкая история, — я почесала затылок, — теперь, когда я умерла, это уже не имеет значения, но…
— Рассказывай, — приказал Шер. Властно так, что и не ослушаешься, — расскажи мне все с самого начала, не упуская ничего такого, что кажется тебе подозрительным.
Я вздохнула, прожевала ломоть мяса. Что ж…
Говорила я долго. И о том, как меня вышвырнули из клана. И о том, как я села на поезд в Оссене. Про старушку, которая мне дала визитную карточку Улли Валески и убедила пойти устроиться к нему помощницей. Ну, и дальше — казематы, барон, талисман, эльф Хаэлли и его глаза в колбах.
— Хороша старушка-то, — подытожил Шер, — думаю, именно в ней вся загвоздка… И как это, проходя мимо вас, я ее не признал… И почему она не сделала ничего… В общем, странно и непохоже на…
— Ты ее знал? — встрепенулась я.
— Не то, чтобы знал, но… А с эльфом твоим неплохо было бы повстречаться, — внезапно сменил он тему разговора, — только где ж его искать теперь?
— Он — шпион? — я активно работала челюстями. По телу начало растекаться приятное тепло. Холод смерти отступал.
— Нет, не думаю, — с легкой улыбкой ответил Шерхем, — скорее охотник. Я слыхал о таких, но никогда раньше не встречался. А мне… он был бы очень кстати.
— А за кем он охотится? — поинтересовалась я с набитым ртом.
— Э-э, как бы тебе объяснить? Охотник — он разыскивает тех, кто не принадлежит этому миру…
— Нежить, что ли?
— Нежить — это наше все, — лекарь продолжал пить свой бульон, — ты ведь училась в интернате, так? У вас были уроки сферознания?
— Сферознание на пятом году обучения. Меня ж выгнали после трех.
— Вот как? Очень жаль. Тогда я попробую коротко…
Последующие два часа оказались заняты весьма интересной лекцией о том, чтоесть магия в нашем мире. Шерхем вещал так, что у меня закрались весьма обоснованные подозрения о том, что он в свое время преподавал в каком-нибудь столичном университете. Только магистры умеют говорить очень долго ни о чем, в то время как смысл сказанного легко умещается в паре фраз. Но я усвоила кое-что, отделив крупицы золота от песка. Во-первых, мир имеет сферическую форму. Во-вторых, миров-сфер очень много, прямо-таки бесконечное множество. Они лежат друг подле друга как яйца змеиной кладки, и пока в сферах циркулируют магические потоки, миры находятся в постоянном движении, трутся друг об друга, ударяются. Ну, а исходя из того, что магия исходит от разумных существ, населяющих миры, получается, что любое проявление магии заставляет сферу шевелиться на своем месте. Вот так, не больше, но и не меньше. Существо разумное — центр мира.
— Так, значит, в наш мир могут проникать извне? — моргая, спросила я.
— В случае, если произведено достаточно мощное заклинание, способное поколебать нашу сферу так, что она продавит соседнюю, — рассеянно заметил Шерхем.
— Или с той стороны, — уточнила я.
— Или с той стороны, — согласился он и закрыл глаза. Устал, бедняга.
— Если ты не против, то я бы вздремнул, — наконец услышала я.
— Конечно, поспи, — я отставила пустую миску, потянулась. На миг закралось сомнение — а не треснут ли швы? Но никаких подозрительных звуков я не услышала. Значит, Шерхем зашил меня на совесть, — а как они выглядят?
— Кто?
— Ну, те, кто попадает в наш мир извне?
Черные глаза открылись. Шерхем несколько минут молча смотрел в небо, а затем прошептал, отвечая совершенно невпопад:
— Им здесь очень плохо, и они… ненавидят тех, кто их сюда притащил.
— Ага. Понятно, — хотя было совсем непонятно. Он так и не ответил на вопрос, как выглядят, собственно, те твари, — ну тогда ты спи. А я… я переберу свою сумку. Погляжу, осталось ли там хоть что-нибудь после этих… этих…
— Это правильно, — по губам лекаря скользнула мягкая улыбка, — займись делом, Ирбис Валле. Сумка в хижине, под столом. Теперь ты просто обязана стать лучшей вышивальщицей из всех, кто когда-либо жил под этим небом. И тогда тебе откроются все дороги… и дорога в западный лес в том числе.
— Так я и поверила, — буркнула я, но Шерхем меня, похоже, уже не слушал.
Он растянулся прямо на траве, закинул руки за голову и закрыл глаза.
— Ничего не бойся, — сказал он сонно, — Роф нас посторожит.
— Да уж меня-то можно и не стеречь уже, — сварливо отозвалась я и невольно хихикнула. О, да. Кому-кому, а Ирбис Валле терять было уже нечего.
***
… Из всего моего добра куда-то запропастился только мешочек с алыми бусинами, которые, в свою очередь, служили олицетворением огненной стихии — или здоровой крови, в зависимости от того, в составе какого узора их преподнести. Даже рекомендательное письмо нашлось, заляпанное кровью до такой степени, что показывать его кому-либо было бы просто стыдно. К чему людей пугать-то? Я даже хихикнула, представив себе, как Роф ползает на четвереньках и выбирает из травы все то, что расшвыривали те трое. Старательный парень — Роф. Спешить ему некуда, и выполнит он любой приказ своего хозяина.
Ну, что ж, Ирбис Валле. Настало время проверить, осталась ли у тебя хотя бы толика былого дара? Я по привычке начала теребить мочку уха, раздумывая, что бы такого вышить — и до заката убедиться в том, что я все еще маг-вышивальщик, а не просто ходячий труп и гадкое умертвие.
- Предыдущая
- 36/78
- Следующая
