Морф - Клименко Анна - Страница 16
- Предыдущая
- 16/78
- Следующая
Вряд ли он все понял из моей тирады, но мне было плевать. Главное, что он куда-то ушел, громко топая тяжелыми сапогами. Примерно через час я была готова запрыгать от радости: в замке заскрежетал ключ, и на пороге моей темницы появился субъект в нарядном обмундировании. Знакомый уже гвардеец нес за ним стул и факел. Последний отправился в ржавую подставку, ввинченную в стену.
***
…На закате очередь перед воротами Тальи изрядно поредела. Топталась компания молчаливых гномов-путейцев, одетых в кожаные шишковатые робы, делающие их похожими на диковинных ящеров с длинными бородами. За ними пристроился старик с осликом на поводу. Две огромные сумки, перекинутые через спину маленького ушастого создания, были набиты глиняной посудой. И старик, и ослик задумчиво глазели на малиновый шар солнца. Последними подтянулись два путешественника в запылившихся плащах и одинаковых широкополых шляпах. Оба были высоки, но если неестественная худоба первого так и бросалась в глаза, то второй шириной плеч превосходил даже гномов. Путешественники эти молча стояли чуть в стороне от старика с осликом, тощий время от времени поправлял поля шляпы, словно очень хотел остаться неузнанным. Черная, начавшая отрастать борода скрывала и щеки, и подбородок. Здоровяк поднял ворот плаща до самых глаз и зашнуровал его, скрыв всю нижнюю часть лица.
Они стояли тихо, наблюдая за гномами, и тощий изредка что-то говорил товарищу. Последний предпочитал отмалчиваться, да и вообще стоял совершенно неподвижно.
Потом, когда и гномы, и старичок с товаром исчезли за воротами, тощий негромко скомандовал:
— Идем, Роф, — и решительно двинулся вперед, подавая пример.
Здоровяк несколько раз шевельнул плечами, как будто разминаясь, и неторопливо двинулся следом за ним.
У будки оба остановились. Тощий выудил из кошелька на поясе полновесный серебряный форинт и аккуратно положил его в оловянную миску сразу за грубо вырезанным оконцем. Оттуда монета почти мгновенно перекочевала в руку гвардейца. Еще бы! Медяков в миске было полным-полно, а вот форинт был первым за день, и не только за день, а вообще за целую седьмицу.
— Кто такие будете? — скорее ради порядка поинтересовался гвардеец, любуясь блестящей монеткой, — зачем в Талью идете?
— Мы путешественники, — глухо ответил тощий. Здоровяк безмолвствовал, возвышаясь за его спиной как гора, — хотим посмотреть город. Ведь это не запрещено? У нас достаточно денег.
— Вижу, что достаточно. Ну, идите, идите, господа хорошие. Вряд ли вас Талья чем удивит…
— Может, посоветуешь, любезный, где остановиться на ночлег? — мягко поинтересовался мужчина.
— Если только поесть и поспать, то «Орочья лапа», а если девок хотите, то «Алая хризантема», — отчеканил, как по заученному, гвардеец, — и это, господа… Лица в Талье прятать не принято. Этот твой дружок задрапировался по самые глаза, с чего бы?
Тощий оглянулся на своего молчаливого друга, затем наклонился к самому окошку и свистящим шепотом пояснил:
— Он воевал с Орикартом… Ну, понимаешь ли, зеленые ему сильно лицо порезали, когда он в плен попал.
— А-а-а, — уважительно протянул гвардеец, — ну, проходите, проходите. «Орочья лапа» — хорошее место.
Они пошли дальше, два изнуренных дорогой путника. Время от времени тощий замедлял шаг, осматриваясь по сторонам и как будто припоминая нечто важное; его товарищ тяжело и безмолвно топал следом.
Улицы Тальи стремительно пустели. Сгущались сумерки. Тени домов, деревьев исчезали, растворяясь в сизой дымке, и где-то неподалеку надрывно выла собака. Дневной зной сменился душноватой прохладой, пыль, взбитая тысячами ног, висела в воздухе, скрипела на зубах.
— Как славно, что я раздобыл плащи, — задумчиво пробормотал себе под нос тощий, — Роф, он-то ведет себя умницей, но видок у него еще тот. Да, Роф, дружище?
Ответом ему послужило урчание, куда более подходящее для большого пса, чем для человека.
— Ну, ничего. Еще побудешь у меня, и отпущу тебя к хозяину. Домой хочешь, а, Роф?
Верзила промолчал.
Тем временем они достигли места, где широкая улица разделялась на две. Первое ответвление по-прежнему вело к базарной площади Тальи, а второе, закладывая петлю и, огибая неуклюжий дом полукруглой формы, исчезало в потемках. Туда-то и свернули путешественники. Собачий вой, казалось, преследовал их по пятам. Еще некоторое время они продвигались вперед по узкой и темной улочке; верхние этажи домов выдавались вперед, закрывая темное небо, где-то неподалеку пищал младенец. Потом тощий остановился перед двухэтажным, тщательно беленым домом, над дверью которого была прибита вывеска «Счастливый день. Магические эликсиры, талисманы и прочая утварь». Он вздрогнул, увидев на дверном молотке черную ленту, бросил осторожный взгляд на Рофа — но тот, похоже, в упор не замечал знака беды. Затем тощий взял молоток и несколько раз постучал; его встревоженный взгляд прилип к траурной ленте, щека нервно подергивалась.
— Кто там? — прозвучал из-за двери хриплый женский голос.
— Это я, Шерхем, — негромко отозвался тощий.
Глухо вскрикнув, женщина торопливо загремела замком; не с первого раза попав ключом в замочную скважину, она распахнула дверь навстречу гостю и бросилась ему на шею.
— Шер! Ты… Хайо, ты живой! А я слышала…
И она разрыдалась, уткнувшись носом в пыльный плащ путешественника. Медно-рыжие локоны рассыпались по гладким и по-женски мягким плечам.
— Ну, ну, не надо, — Шерхем осторожно погладил ее по спине, — у меня дело к Улли.
Женщина сжалась в комок, ее пальцы судорожно сжались, комкая ткань плаща.
— Нет больше… Улли…
— Идем внутрь, — резко скомандовал тот, кого назвали Шером, — быстро. Роф, за мной.
Лавка «Счастливый день» процветала. Человек или маг, решившие приобрести наделенный магией предмет, сразу оказывались в просторной комнате с высоким потолком. Потемневший прилавок манил пестрым обилием товара. Талисман, отпугивающий тараканов от вашего жилища? Пожалуйста, вот он, лоскут ткани размером с детскую ладошку, на котором вышито нужное заклинание. А может быть, вам изрядно досадили шумные соседи? Извольте, эликсир тишины. Несколько капель на порог, на подоконники, и можно три дня наслаждаться хрустальной тишиной гор в вашем городском доме…
Здесь не было ни одной свободной полки на стеллажах; здесь можно было разжиться практически любым видом магии. Талисманы для разведения огня на сырых дровах, эликсир стройности, зелья от комаров, клопов и прочей живности, ловцы снов, разложенные строго в соответствии со специализацией. Одним словом, счастливый день для тех, кто привык прибегать к помощи магии.
У порога Шерхем задержался, оглядывая все это магическое изобилие. Затем, следуя за женщиной, подошел к прилавку, легко скользнул подушечками пальцев по разложенному товару. Черные глаза сделались совершенно непроницаемыми и злыми, он хотел было сказать что-то, но промолчал. Только снял широкополую шляпу и механически провел ладонью по колкому ежику начавших отрастать волос.
Из лавки во внутреннюю часть дома вела низенькая дверь за прилавком, и Шерхем направился к ней.
— Как это произошло, Наллис?
Она старательно запирала входную дверь, опасливо косясь на спутника Шерхема. Затем, выпрямившись, отбросила со лба медно-рыжую прядь, кивнула в сторону здоровяка.
— Шер, это то, о чем я думаю?
— Это Роф, — Шерхем пожал плечами, — он совершенно безвредный, ты же знаешь.
— Ну так вот пусть этот безвредный постоит у порога, — сварливо отозвалась Наллис, — еще такой гадости у нас в лавке не было.
— Как скажешь, — он сделал знак Рофу, и тот, было двинувшийся вперед, послушно остановился и вернулся к месту у двери, — а теперь я услышу о том, что случилось с Улли?
— Разумеется, — холодно сказала Наллис, — но что-то по тебе не видно, чтобы ты о нем особенно печалился.
— А разве я должен? — Шерхем прислонился к стене, дожидаясь Наллис, — Улли не был мне другом. К тому же, это ты должна скорбеть. Разве ты не его сестра?
- Предыдущая
- 16/78
- Следующая
