Человек дождя (СИ) - "Сан Тери" - Страница 35
- Предыдущая
- 35/41
- Следующая
Если только одну, значит, сейчас он просто уничтожит её и всё.
Если таких работ несколько - вероятнее всего, он потеряет свою жизнь. Подобное не сможет оставаться в тени. Сейчас на волне интереса к этой личности, любой друг, гость, собутыльник, нашедший и выставивший копию, привлечёт массовое скопление прессы. Эту работу покажут по всем каналам. Затем начнутся поиски модели. И наверняка кто - то из свидетелей, вспомнит, что видел этого человека на месте убийств. А если не вспомнят, его работа в любом случае будет закончена. И не только работа.
Маэда оказался абсолютно прав.
И нужно срочно что - то придумать для того что бы...
Он посмотрел на рыдающего у его ног Рена и впервые не увидел в нём человека дождя.
Рен никогда не плакал. Даже на похоронах Азуми Морен, когда гроб закидывали землёй... Именно в этот момент, приходит самое жуткое понимание, когда опускают в землю и гроб закапывают, приходит кристальное осознание, что это навсегда... Рен не проронил ни единой слезы. Сейчас он рыдал, и его восхитительная улыбка, сводящая Сато с ума, исчезла смытая безумными горькими следами.
Истерика длилась недолго. Аллен внезапно вздрогнул, замер, словно осознавая, эту сцену со стороны и поднялся, справившись с собой.
Он всегда был сильным его Рен. Глаза у него оказались мокрыми, ресницы торчали склеенными стрелами, но что - то сломалось в зрачках внутри.
Изумо хотелось протянуть руки и заключить его в объятия, исправить эту неправильность, нечто, что кажется, невозможно вернуть. Но он не мог сдвинуться, схваченный оцепенением, не мог пошевелиться.
- Азуми мертва. И я не буду тебя спрашивать ни о чём, - внезапно сказал Рен словно принимая решение и Изумо с радостью и облегчением увидел прежний свет.
Человек дождя улыбался стоя под проливным дождём, улыбался, когда рухнул весь его мир.
"Мир прекрасен", - говорила его улыбка, - "Но, сколько в нём боли".
На долю секунду Сато показалось, что он постиг истинный смысл, кусочек загадки, краешек неразрешимой тайны, приоткрывшейся на одно мгновение, что бы в следующий момент исчезнуть без следа.
- Уходи! - попросил Рен тихо.
Голос его звучал очень слабо, но именно такими звуками ломают скалы.
- Я не буду спрашивать. Просто уходи. Не возвращайся.
- Рен! - позвал Изумо отчаянно, понимая, что сейчас рушиться весь его мир.
Если бы он мог, он бы рванул навстречу, но он не мог.
- Я никогда не смогу быть таким как ты, Рен, - прошептал Сато.
- Не смогу стать другим. Я хотел. Измениться. Верил, что смогу рядом с тобой. Я действительно становился другим. Лучше.
Он сглотнул на секунду. - Но мой мир, никогда не станет прекрасным, если в нём не будет тебя.
Рен отшатнулся от него со страхом.
- Ты безумен, - прошептал он с запоздалым пониманием. - О чём ты говоришь? Это ты убил Азуми?
- А ты мне поверишь, если я стану отрицать? - рот Изумо искривился в сардонической болезненной усмешке, заставившей Рена податься назад. Настоящий Изумо действительно оказался страшен.
- Ты всё понял, правильно, Рен. Азу, всё точно нарисовала. Так как оно есть. Моё настоящее лицо.
Изумо шагнул к нему, пытаясь прикоснуться, но Рен в страхе отшатнулся. Выставил ладонь, непроизвольно защищаясь. Совершенно раздавленный, не верящий, не способный поверить, понимающий, но не способный поверить, и вот его ткнули носом. Теперь уже в настоящую реальность, без всяких картин. Маски сорваны. Игра закончилась. Пришла пора сойти со сцены и войти в реальную жизнь. Реальность похожую на трагедию, гораздо более фантасмагорическую, чем те, что воплощали в жизнь театральные мизансцены.
- Я безумец? Да, Рен, ты прав. Я полный психопат.
Сато остановился, не в силах преодолеть невидимую стену, что сейчас разделяла их, гораздо надёжнее, чем любые физические преграды.
- Совершенно сошёл с ума. Влюбился в тебя, по фотографии. Увидел улыбку и пропал. Я всегда мечтал найти человека дождя. Помнишь, ты мне про Санту наврал...Ты ведь никогда не верил в него, Рен, просто не знал, что люди рождество отмечают. И все эти носки у камина, чушь собачья, ты мне тогда пьяный всё выложил, как оно на самом деле было и про папашу своего несуществующего, и про мать...Я всё знаю, Рен. Все эти твои придумки....Люди, когда лишены чего - то здорово потом хватаются за все эти разные штуки заменители. Если в жизни полно дерьма, надо во что - то верить, верно? Когда болит душа, начинаешь искать лекарство. И никогда не знаешь, что им станет. Лекарством для души.
Он криво усмехнулся. Рен молчал.
- Вот ты хотел бы верить в Санту... А я поверил в тебя. Придумал себе персональное лекарство. Решил, что ты знаешь все ответы на вопросы. Не можешь не знать, такой мудрый, просветлённый. Я разговаривал с тобой мысленно. Не знал тебя, но словно обретал покой внутри. Ты для меня как персональный талисман был, я даже и не мечтал однажды тебя разыскать. Не хотел это чувство терять. Реальность разочаровывает. Чудес в жизни не бывает, в ней только чудиков разных полно. Я так думал, что не бывает. А потом мы встретились. По - настоящему. Я чуть не чокнулся, решил, что меня по башке ударили сильно. Глюки начались. Дышать не мог в твоём присутствии. Ты же мне таким богом казался. А сейчас когда я тебя знаю...Это сильнее. Ты не образ, не иллюзия. Настоящий. Мой. Знаешь, я тебя нашёл и мне больше не нужны ответы на вопросы. Рядом со мной ты, и это целый мир. Всё что я хочу, всё о чём мечтаю, просто быть рядом с тобой, иметь возможность не лгать. Любить. Жить как все нормальные люди. Знаешь, мне обидно становиться смотреть на тех, кто имеет возможность просто жить, иметь семью, нормальные отношения, но не ценит этого. Не понимает, как это много на самом деле иметь такую возможность, просто жить...Люди это швыряют под ноги, разменивают отношения в погоне за впечатлениями на грошовый презерватив, не понимают... Что им дано!!! Как много им дано!!!
Он вскинул руки сложив ладони горстью, словно в эту секунду на его ладонях, открывался весь мир, огромное космическое понимание, лучезарная дрожащая бабочка, которую он не мог сжать руками, не мог задержать за лапку, потому что её там не было....У всех была, а у него не было.
И это было не просто понимание, почти стон.
- Но для меня это невозможно. - Он разжал руки, несколько секунд смотрел на свою пустую ладонь, а потом сжал в кулак, с невидимым отчаянием судорогой дрожащих мышц.
- Невозможно. Я не свободен. Никогда не был свободным и не должен был в это втягивать тебя. Должен был найти силы...Уйти. Но... Не смог расстаться. Оказался слабаком. Не смог без тебя. Без лекарства. Как вор в лавке, пришёл в чужой магазин, и вот ворую у судьбы, и надеюсь, что меня никогда не поймают, что я смогу вечно воровать себе счастья, мухлевать в отношениях. Знаю, что скоро приедет полиция, а остановиться я не могу.
Глаза Изумо были широко распахнуты, он говорил медленно, подбирая слова, словно в трансе, но то, что он говорил, то как он это говорил, заставляло смотреть и слушать.
Он не читал монолог Гамлета, он не бился в истерике, он не заламывал руки. Он просто говорил, словами и глазами, рвался навстречу Рену, стоя абсолютно неподвижно, прямой как струна, открытый нараспашку бездонной внутренней болью, совершенно беззащитный и каждое слово, исполненное беззвучной мукой, превращалось в невесомый крик, падающий на пол тяжёлым камнем. Крик, который звучит внутри, неслышимый, но ощутимый...Сердце кричит.
Человек стоит, человек говорит слова, а его сердце бьётся, кровоточит, кричит не переставая, плачет и умоляет. И всё это внутри.
Развороти грудную клетку, открой рёбра, брось в лицо и только тогда станет понятно, что оно там, живое, говорит в эту секунду, говорит всем существом, припечатывая тяжёлыми мегатонными плитами, скрученной пружиной боли, глубоко внутри, но так близко на поверхности, разрезающее воздух прозрачной пеленой сердечного ультразвука души.
- Предыдущая
- 35/41
- Следующая
