Исчезла, но не забыта - Марголин Филипп - Страница 8

• Предыдущая
• 8/84
• Следующая

Месяца через два после полученного известия об откладывающемся партнерстве Рик заявил, что собирается уйти. Проблемы у них были и раньше, но чтобы расстаться — об этом не могло быть и речи. Бетси начала вновь рыться в памяти, пытаясь разгадать причины зависти своего бывшего мужа. Интересно, он изменился со временем или всегда был таким эгоистом? Бетси никак не хотела поверить в то, что любовь Рика оказалась настолько слабой, что он не смог пережить успех жены. Но отказываться от собственной карьеры в угоду мужу Бет все равно не собиралась. Чего ради? Это Рик должен был признать ее наконец как равную. Раз не может — что ж, значит, придется расстаться. Ведь люби он ее по-настоящему, вряд ли ее успехи стали бы помехой в их семейной жизни. Она же гордилась его успехами, почему же он не мог сделать то же самое?

Бетси налила себе молока, выключила свет на кухне. Она села на стул и, медленно потягивая молоко, пристально смотрела в окно. Во многих соседних домах окна уже были темными. А уличные фонари отбрасывали тусклый свет. В доме воцарилась мертвая тишина. Сюда не доносились ни шумы с опустевшей улицы, ни звуки телевизора.

Бетси была адвокатом на многих бракоразводных процессах, чтобы суметь оценить ту жертву, которую принес ей сегодня Рик. Обычно так бывшие мужья не поступали. Но Рик сделал это только ради Кетти, которую он действительно любил. Кетти тоже любила папу, и развод стал для нее подлинной трагедией. Но в такие минуты, как эта, когда никакие посторонние шумы не отвлекали внимания, Бетси начинала чувствовать, насколько ей самой не хватает Рика. Она не была, правда, уверена, что по-прежнему любит его, но воспоминания о прошлой счастливой жизни не давали ей покоя. Да и спать одной в пустой постели тоже занятие не из приятных. Ей не хватало не только секса, но и разговоров перед сном. Иногда ей казалось, что все должно вернуться на круги своя. Например, сегодня перед самым уходом Рик как-то замялся, словно желая сказать еще что-нибудь. О чем? О чем он хотел поговорить? А если бы он сказал, что хочет вернуться, что следовало ответить? Но это ведь он ушел от них. Он, и никто другой. Это он предал то, что называлось семьей, ребенком и их совместной жизнью. Значит, семья ничего не значила для него. Ничего.

В ту ночь, когда Рик оставил их и когда Бетси казалось, что она уже больше не может плакать, она встала с постели и начала рассматривать свадебные фотографии. На этих фотографиях Рик улыбался. Потом он признавался, что никогда не был так счастлив, как тогда. Так как же могло все исчезнуть?

— Поздно легли? — спросил секретарь Вейна Тернера, из последних сил пытавшегося улыбнуться.

— А что — видно?

— Только тем, кто приглядывается и кто хорошо вас знает.

Дело в том, что прошлой ночью административный помощник сенатора Раймонда Колби Тернер Вейн явно перебрал на радостях, что его шефа и друга продвигают в Верховный суд. И вот сегодня утром он вынужден сполна расплачиваться за свои вчерашние грехи. Но как бы там ни было, Тернер был искренне рад за старика, который так много сделал и для него самого. Огорчаться приходилось лишь из-за того, что Колби все медлил с президентством, хотя из него мог бы выйти прекрасный глава Белого дома.

Тернер был выше пяти футов и сухощав. Лицо его с высокими скулами казалось узким, а короткие черные волосы уже успели покрыться сединой на висках. За долгие годы Тернер так и не поправился и весил ровно столько, сколько и при первой своей встрече с Колби. Он не растерял и былой молодой активности, хотя работа в высокой политике и придала ему размеренность и даже мудрость. Повесив на вешалку пиджак, Тернер привычно закурил четвертую уже сигарету «Винстон» и сел за заваленный бумагами стол. В раме окна, словно картина, красовался купол Капитолия.

Тернер начал методично прокручивать сообщения на автоответчике. Многие были от репортеров, желавших получить интервью относительно представления Колби. Другие звонки были от сенаторов, желающих выяснить детали относительно билля по уголовным делам. Звонили и из очень престижных юридических фирм Вашингтона. Тернера уверяли, что он не останется без работы, даже если его шеф будет членом Верховного суда. Каждому хотелось получить своего человека в высших эшелонах власти. Тернер понял, что с такими предложениями он не пропадет, но скучать по прошлому все равно не перестанет.

Последний звонок заставил Тернера встрепенуться. Он был от Ненси Гордон, и на него следовало ответить немедленно. Скорее всего, он был тоже связан с поздравлениями по поводу представления шефа. Телефонный номер оказался из Хантерс-Пойнта, штат Нью-Йорк.

— Говорит Вейн, — начал Тернер, когда услышал знакомый голос на другом конце провода. — Как дела?

— Он всплыл вновь. — Гордон сразу перешла к сути дела.

Тернер почувствовал, что ему стало дурно.

— Где?

— Портленд, штат Орегон.

— Как ты узнала?

Женщина поведала о своих источниках информации. Когда Ненси закончила, Тернер спросил упавшим голосом:

— Что собираешься делать?

— Через два часа в Портленд отправляется самолет.

— Почему ты уверена, что это опять он начал?

— Я даже удивлена, что ему понадобилось так много времени, чтобы вновь приступить к своему любимому делу.

— Когда получила известие?

— Вчера около четырех. Я как раз заступила на дежурство.

— О сенаторе тебе уже все известно?

— Да. Подобные новости распространяются довольно быстро.

— Не думаешь, что здесь есть какая-то связь? Я имею в виду временное совпадение. Странно, что все вдруг стало известно как раз после президентского представления.

— Не знаю, может быть. Но с выводами лучше не спешить.

— Френку уже звонила?

— Еще нет.

— Обязательно дай ему знать.

— Хорошо.

— Черт! Какое же неподходящее время для подобных происшествий.

— Переживаешь за сенатора?

— Конечно, а за кого же еще?

— А женщин тебе не жалко? — холодно спросила Гордон.

— Не придирайся, Ненси. Ты лучше, чём кто бы то ни было, знаешь, что и женщины мне небезразличны, но Колби — мой лучший друг. Постарайся оградить его от всего этого.

— Сделаю все, что смогу.

Тернер почувствовал, что он вспотел. Пластмассовая трубка у уха также стала влажной.

— Что ты сделаешь, если найдешь мерзавца?

На это Гордон ответила не сразу. Тернер услышал лишь ее тяжелое дыхание.

— Ненси, ты слышишь меня?

— Я сделаю с ним то, что давно уже следовало сделать…

Тернер прекрасно знал, что это могло значить. Если Ненси Гордон действительно удастся найти человека, за которым она охотилась почти десять лет, то она просто убьет его. С одной стороны, Тернер хотел предупредить Ненси, чтобы она ни в коем случае не брала дело закона в свои руки, а с другой — темная сторона подсознания взывала к мести, потому что всем, включая и сенатора, будет намного лучше, если Ненси Гордон, детектив из отдела по расследованию убийств, сможет наконец найти и убить свою жертву.

Раздался характерный звук микроволновой печи. Алан Пейдж тут же кинулся на кухню, продолжая слушать телевизор. Комментатор Си Би Эс как раз рассказывал об утверждении кандидатуры сенатора Колби. Он должен был привнести с собой в Верховный суд солидность консервативного большинства. Эта новость была весьма хорошей для прокуроров.

Алан быстро вытащил из печи свой так называемый обед у телевизора, удостоив еду лишь небрежным взглядом. Пейджу стукнуло тридцать семь, лицо его было слегка побито оспой, а острый, целеустремленный взгляд многих собеседников приводил в смущение. Подчеркнутая сухощавость являлась результатом как регулярных пробежек, так и аскетического пренебрежения к еде. Алан всю жизнь старался есть как можно реже, лишь для поддержания необходимых жизненных сил, а после развода еда будто вообще была вычеркнута из его жизни. В редкий день завтрак не заменяла чашечка растворимого кофе, обед заключался в сандвиче и в еще одной чашечке кофе, а весь ужин составлял кусочек пиццы.

• Предыдущая
• 8/84
• Следующая