Дикое сердце - Андерсон Кэтрин - Страница 34

• Предыдущая
• 34/87
• Следующая

— Жизнь случилась, — тихо ответила она. — Маленькая девочка выросла, и ей пришлось многое пережить, чтобы понять, что никакая храбрость не вложит силы в ее кулачок, когда ей приходится драться со здоровенным мужиком.

Свифт внимательно посмотрел на нее и заметил горькую складку, появившуюся в уголке рта. Он понял, что она улыбается только потому, что иначе ей пришлось бы расплакаться, — а этого она никогда не сделает.

— Сантос? Скажи мне, Эми. Я думал… ну что после Сантоса, после того как ты прошла через все это, я думал, что с тобой потом все было в порядке.

Она опять вздрогнула и медленно заговорила:

— С человеком никогда не может быть все в порядке после такого. Я прошла через все это и сохранила здравый ум. Разве этого не достаточно? — Она посмотрела на него блестящими от слез глазами. Взгляд ее проник ему в самую душу и заставил содрогнуться. — Мне очень жаль, что я стала для тебя таким разочарованием. Но, как и ты, я не могу вернуться в прошлое. Я такая, какая есть.

— Дорогая, ты вовсе не разочарование для меня. Никогда даже и не думай так!

— Да нет же, — сказала она напряженным голосом. — Временами я сама себе кажусь сплошным разочарованием. Но что поделаешь… Платье сшито. Я такая, какая есть.

— Я и хочу узнать тебя такую, какая ты есть, — мягко сказал он. — В ту ночь, когда ты ударила меня, когда рассказала мне, что я заставляю тебя чувствовать, я понял, что делаю все неправильно. Прости меня за это. Наверное, я наделал много ошибок, но я все равно люблю тебя, Эми, люблю ту девочку, которой ты была, и ту женщину, которой стала.

Она покачала головой.

— Нет. Ты не знаешь, какая я стала, во всяком случае, не до конца. Ты любил девочку, которая была, как ты говоришь, великолепна. Теперь никакого великолепия не осталось. Я обычная скучная учительница в маленьком, тихом городке, живущая в маленьком, тихом домике незаметной, тихой жизнью. — Она посмотрела на него. — Тебе надо найти для себя что-нибудь великолепное. Надо! Женщину, которой ты сможешь восхищаться, которая сможет за себя постоять, такую, какой обещает стать та же Индиго. А женщине, как я, надо, чтобы за нее битвы вел кто-нибудь другой.

— Тогда позволь мне вести за тебя битвы, — хрипло сказал он.

В ее блестящие глаза попал лунный свет, и они замерцали, как два сапфира.

— Пока ты не появился здесь, мне не надо было вести никаких битв. И мне нравилось так жить.

Свифт признал ее правоту, опустив голову. Разглядывая тлеющий кончик своей сигареты, он сказал:

— Я позволил тебе задавать мне вопросы. Теперь моя очередь задать тебе один-единственный вопрос. Согласна?

Она поколебалась, затем неохотно проговорила:

— Я живу довольно скучной жизнью, но считаю ее для себя превосходной.

Свифт поднял голову, отбросил сигарету и спрыгнул с дерева. Подойдя вплотную к ней, он прижался грудью к ее коленям и обнял ее за талию. Потом долго-долго смотрел на нее и наконец сказал:

— Что ты видишь в своих снах? Она улыбнулась.

— Что все видят в снах? Множество вещей. Свифт продолжал смотреть на нее, чувствуя, что она вся напряглась.

— Это нечестно, Эми. Я отвечал на много твоих вопросов. Теперь я задаю тебе единственный и хочу получить на него честный и полный ответ.

Даже в лунном свете он увидел, как она побледнела.

— Мне снится Сантос и его люди. А иногда… — Уголки губ у нее задрожали. — А иногда мой отчим, Генри Мастере.

По боли, исказившей ее черты, он понял, что она сказала ему правду.

— А что тебе снится в твоих ночных кошмарах?

— Откуда ты знаешь про них? Охотник сказал?

— Да.

Это была даже и не ложь. Просто Свифту не хотелось смущать ее признанием, что слышал ее крики.

— Что в них происходит?

Она беспокойно заерзала в его объятиях и отвела глаза.

— Ты же знаешь, что мне снится. Одно и то же, раз за разом.

— А сны о твоем отчиме?

Она заколебалась, чувствуя себя все более неуютно от его вопросов.

— Ну, сам понимаешь, какие глупые бывают сны. Зачастую в них вообще нет никакого смысла.

У Свифта внутри все напряглось. Он постарался, чтобы его следующий вопрос прозвучал обыденно. Ему не хотелось сильно давить на нее, заставляя раскрыться, но в то же время он твердо намерен был узнать как можно больше.

— Сколько лет тебе было, Эми, когда умерла твоя мать?

— Шестнадцать. — Она вытерла лоб, ее дрожащие руки яснее всяких слов говорили, что она что-то скрывает. — Ее унесла холера. Она косит быстро, не прошло и двух дней, как я уже рыла могилу.

Свифт вспомнил надпись на кресте, буквы, которые он гладил, даже не подозревая, что они были вырезаны рукой Эми.

— А сколько лет тебе было, когда ты приехала сюда?

Она выглядела обеспокоенной, глубоко и прерывисто вздохнула.

— Мне было, м-м-м, что-то около девятнадцати. — Она натянуто улыбнулась. — Боже, как летят годы. Мне даже не верится, что я живу здесь уже целых восемь лет.

У Свифта так пересохло в горле, что он едва смог задать следующий вопрос:

— Почему ты не подождала меня в Техасе, как мы договаривались?

Она упорно избегала его взгляда.

— Я… — Она наморщила нос. — Я никогда особенно не любила Техас. Во всяком случае то место, где мы жили. И Генри прикладывался к кружке с мескалем несколько чаще, чем мне это могло бы понравиться. Так что как-то вечером, когда он был уж очень хорош, на меня что-то нашло, я собралась и уехала.

Свифт увидел загнанное выражение в ее простодушных глазах, ломкую гордость в ее намеренно поднятом подбородке, и его охватило такое чувство вины, что он готов был провалиться сквозь землю. Он до сих пор толком не знал, что с ней случилось. Знал только, что обещал прийти за ней, но война не дала ему сделать этого. И пока он вел битвы за свой народ, не оказалось никого, кто бы мог вести битвы за Эми.

Держа лицо Эми в своих ладонях, Свифт провел пальцами по нежной коже ее щек. Пряди ее волос электризовались от его прикосновения. Залитая лунным светом, она вся мерцала, корона ее золотистых волос светилась как лунное сияние, кожа матово серебрилась, ее чудесные глаза расширились и стали такими глубокими, что он боялся утонуть в них. Он не мог даже представить себе, чтобы кто-нибудь мог причинить ей боль. Но кто-то это сделал. Генри Мастере? А если так, то что именно он сделал? Впрочем, по прошествии стольких лет Свифт не считал это столь уж важным. Важно то, что происходило здесь и сейчас. И все-таки…

— Ты сказала, что решила уехать из Техаса ночью? Она пожала плечами.

— Ну, не совсем ночью, скорее вечером. На улице было еще светло.

— И что ты сделала? Взяла одну из лошадей Генри?

Губы у нее задрожали.

— Я… м-м-м… у нас не было лошади. Генри продал ее. Он не очень-то любил работать. А выпивка стоила денег. В конце концов средства у него почти кончились, и он продал лошадь какому-то бродячему торговцу.

— А… — Он несколько секунд раздумывал. В нем все сильнее росло желание оставить эту тему. — Тогда одного из мулов?

Он почувствовал, что сопротивление ее слабеет.

— Я пошла пешком.

— Что?

— Я пошла пешком, — повторила она. — Как-то вечером, когда он напился пьяным, я достала с чердака запасную пару обуви и отправилась пешком.

Свифт постарался избавиться от накатившей на него волны страха, которая опоздала на целых восемь лет.

— А что случилось с мулами?

— Один заболел:

— Но их было два. Что сталось со вторым?

— Он… м-м-м… — Она облизнула губы, избегая его взгляда. — Он застрелил его.

Сердце у Свифта забилось сильными толчками.

— За каким чертом ему надо было убивать мула? Она вырвала свое лицо из его рук и оглянулась, как бы ища, куда убежать.

— Я… Ты знаешь, здесь становится ужасно холодно. — Она еще плотнее запахнула шаль и, вся дрожа, по-прежнему не смотрела на него. — Зима на подходе, я чувствую ее приближение в воздухе. А ты?

• Предыдущая
• 34/87
• Следующая