Те, что уходят - Хайсмит Патриция - Страница 12
- Предыдущая
- 12/51
- Следующая
— Это неподалеку от Сан-Марко, — сказал он. — Думаю, я смогу дойти сам. Спасибо.
Гондола плавно рассекала водную зыбь. Ветер хлестал по бокам кабины, в которой укрывался Рэй. Наверное, еще никому не приходилось кататься на гондоле при столь неромантических обстоятельствах, подумалось ему. Он кое-как выжал полы пальто, потом штанины брюк. Впереди виднелась Сан-Марко. Они держали курс на Пьяцетту, между Дворцом дожей и высившейся поодаль колокольней.
— Простите, что намочил вам тут все, — сказал Рэй итальянцу.
— Э-э, пустяки! «Розита» ведь не пассажирская лодка. Во всяком случае, не сейчас. Зимой на ней перевозят масло и овощи. Это выгодней, чем туристы, которых сейчас почти нет.
Рэй с трудом понимал, что говорит гондольер.
— Вы заканчиваете… — хрипло начал он, — заканчиваете работу так поздно?
Итальянец рассмеялся:
— Нет. Наоборот, начинаю. Я приплываю к железнодорожной станции, там сплю немного прямо в лодке, а в половине шестого или в шесть мы начинаем работу.
Рэй притопнул ногами, проверяя, вернулась ли в них сила. Может, ему все-таки удастся дойти пешком от Сан-Марко до отеля «Луна»?
— А ваши друзья большие шутники. Тоже американцы?
— Да, — сказал Рэй. Берег был уже совсем близко, и он попросил: — Высадите меня где-нибудь здесь. Я вам очень благодарен. Вы спасли мне жизнь.
— Не я, так кто-нибудь другой подобрал бы вас, — сказал итальянец и прибавил: — Вам нужно обязательно принять горячую ванну и хорошенько прогреться коньяком, иначе…
Дальше Рэй не разобрал, но догадался, что имел в виду итальянец, — что если он не последует этому совету, он может попросту умереть.
Золоченый нос гондолы уткнулся наконец в причал. Итальянец развернул ее боком, к лестнице. Рэй встал, покачиваясь на нетвердых ногах, потом опустился на четвереньки и ухватился руками за каменные ступеньки. «Вот уж зрелище так зрелище!» — подумал он, представив, как все это выглядит со стороны.
Итальянец добродушно рассмеялся:
— Все в порядке? Может, мне проводить вас?
Рэй взобрался на твердую ступеньку.
— Нет, спасибо. Я бесконечно вам благодарен. — Расстегнув пуговицы пальто, он вынул бумажник. Из двадцати бумажек, сложенных пополам, он вытянул что-то около половины и протянул деньги лодочнику. — Вот, это еще на одну бутылку коньяку. Огромное вам спасибо.
— Ah, signor, е troppo! [7]Не стоит благодарности! — Он рассмеялся, как бы отмахиваясь, однако деньги принял.
— Это лишь скромный знак благодарности. Addio [8].
— Addio, signor. — Он крепко пожал Рэю руку. — Желаю вам здоровья.
Рэй повернулся и пошел, заметив, как остановились двое прохожих, провожая его взглядом. Рэй не обращал на них внимания, а медленно брел своей дорогой, дрожа от холода и время от времени встряхивая штанинами, чтобы они не прилипали к ногам. На Сан-Марко только в двух или трех заведениях горел свет, но они пока были закрыты. Рэй повернул направо, направляясь к отелю «Луна», но потом вспомнил, что в «Луне» слишком большое фойе — там он наверняка привлечет к себе внимание, начнутся расспросы. Неожиданно он набрел на небольшое кафе. Там был бар. Подойдя к стойке, Рэй заказал себе капуччино и коньяк. Парень за стойкой налил ему «Сток», который Рэй терпеть не мог, но сейчас он находился не в том состоянии, чтобы протестовать. В ожидании кофе он вспомнил о Коулмэпе, и его охватил приступ ярости — словно смертельная опасность, угрожавшая ему весь последний час, на время притупила все остальные эмоции. Состояние это длилось всего несколько секунд, и очень скоро ощущение злости притупилось. Рэй обхватил руками горячую чашку. Парень за стойкой время от времени поглядывал на него. Рэй поправил воротник. Пальто было новое, из водонепроницаемой ткани и постепенно начинало приобретать приличный вид. Оставались мокрыми ботинки и брюки — они выглядели ужасно. Рэй решил снять номер в каком-нибудь небольшом отеле неподалеку, где у него не стали бы спрашивать паспорт, оставшийся в «Сегузо». Он заказал еще коньяк и капуччино, купил сигареты и спички, посидел еще немного, расплатился и ушел.
В узеньком переулке он увидел что-то вроде отеля. На светящейся голубой вывеске значилось: «Альберго интернационале». Отделка фойе была выполнена в псевдовенецианском стиле. Внизу, в баре, беседовали двое итальянцев.
— Что желаете, сэр? — спросил подошедший к стойке бармен в белой курточке.
— Комнату на одну ночь.
— С ванной, сэр?
— Да. Горячая вода есть?
— О да, сэр.
И через несколько минут Рэй, не отягощенный багажом, был уже в небольшой комнатке. Как это сказал бармен? «Управляющий запер бумаги в столе, так что вы можете зарегистрироваться завтра утром». Он выдал Рэю карточку, которую постояльцы должны были заполнять для полиции. В ванной Рэй открыл горячий кран, заполнил ванну, разделся и погрузился в воду. Вскоре его одолела сонливая слабость, тогда он выбрался из воды и кое-как вытерся крошечным полотенцем. Здесь же, на перекладине, висело и большое банное, но у Рэя не было сил с ним возиться. Он старательно развесил одежду и забрался под простыни. Горло уже болело, и Рэй не представлял, чем все это кончится.
Утром он проснулся, сел на постели и протер глаза, вспоминая, где находится. Он, оказывается, уснул с включенным светом и теперь погасил его. Воспаленное горло саднило, голова кружилась. Рэю стало страшно, и не только потому, что он боялся получить воспаление легких. Его охватил какой-то смутный, безотчетный страх. Он взглянул на свои водонепроницаемые часы — они не остановились и показывали девять двадцать. Брюки так и не высохли. В голове у него созрел небольшой план, такой примитивный, что Рэй не мог не подивиться собственному слабоумию — он закажет себе завтрак, попросит выгладить его одежду, а сам тем временем поспит. Он надел пальто, у которого влажной оставалась только подкладка, и сделал по телефону заказы. Наткнувшись на какую-то выпуклую неровность пальто, он вдруг вспомнил, что во внутреннем кармане оставалась чековая книжка туриста. Вот счастье, что он не вытащил ее в свое время, эту чековую книжку на целых две тысячи! Каждый чек достоинством в сто долларов. Рэй вспомнил, что в пенсионе у него осталась еще одна книжка, на несколько сотен долларов. Он разгладил страницы, в свое время заполненные водостойкими чернилами. Подписи остались невредимыми, но разъединить страницы было невозможно. Рэй положил книжку на батарею.
Вскоре ему принесли завтрак. Рэй отдал горничной мокрый костюм и рубашку.
Позавтракав, Рэй заполнил карточку, подписавшись чужим именем и указав вымышленные паспортные данные.
Проснулся он в одиннадцать, когда принесли костюм. Повесив его в шкаф, он снова лег в постель, решив поспать примерно до часу, а потом сходить куда-нибудь пообедать. В четверть первого он встал и оделся. Галстука и бритвы у него не оказалось, но это было не самое страшное. Рэй стоял у окна, задумчиво глядя на черепичные крыши, верхушки деревьев и виноградники в палисадниках — типичный для Италии пейзаж, и его снова охватил безотчетный, парализующий страх, какое-то чувство беспомощности и поражения. Словно наяву ему послышался голос: «Ты должен быть мертв. Тогда как же получилось, что ты жив?» Рэй поежился. Коулмэн наверняка думает, что он мертв, и при этом даже не удосужился убедиться в этом. «А все потому, что он считает тебя ничтожеством и ты просто ничего не значишь для него». Рэй задумался над тем, что же делать дальше. Нужно оплатить здесь счет и, не возвращаясь в «Сегузо», посмотреть, что будет делать Коулмэн. Решение это, как ни странно, принесло Рэю облегчение.
Внизу он попросил счет и, представившись неким Томпсоном, заплатил за восемьдесят четвертый номер четыре тысячи шестьсот шестьдесят лир. Паспорт у него не спросили. Рэй вышел из отеля на улицу и тут же поймал себя на мысли, что совсем не хочет встречаться с Коулмэном, Инес или Антонио. Он шел крадучись, внимательно вглядываясь в лица прохожих, чем сразу же привлек к себе несколько любопытных взоров, и вынужден был прекратить это. Магазины закрывались на дневной перерыв, но Рэй все-таки успел в один. Он купил бледно-голубую рубашку и синий в красную полосочку галстук и сразу же надел их в примерочной кабинке.
- Предыдущая
- 12/51
- Следующая
