Бен среди людей - Лессинг Дорис Мэй - Страница 27
- Предыдущая
- 27/36
- Следующая
— Ширму, — распорядилась Инес. Терезе ее голос показался резким и полным презрения. Бен пописал за ширмой и вынес бутылочку.
У него отрезали немного волос, кусочки ногтей, кожи. Бен все терпел, скалясь — молча и флегматично. Потом они захотели поместить ему на голову зажимы и измерить активность мозга, но когда Бен увидел аппарат, он попятился к двери и хотел убежать; даже подбадривающие крики Терезы (ее попросила Инес) о том, что она тоже будет это делать, не убедили Бена. Инес сказала:
— Хорошо, сделаем рентген.
Тереза разрешила облучить себя рентгеном — впервые в жизни. Эта процедура занимала много времени. Руки, ноги, стопы, таз, позвоночник, плечи, шея. Голову изучать не стали, чтобы не пугать Бена. Он стоял рядом и смотрел, а когда появлялись фотографии и их отдавали им с Терезой, казалось, что ему интересно разглядывать ее кости.
— Тебе когда-нибудь делали рентген? — спросила Инес.
— Да, — ответил Бен, — однажды я сломал ногу.
Нервный вздох Инес подразумевал, что Бен мог бы и раньше сказать, но произнесла она только:
— Тогда ты не против повторить это для нас еще раз, правда?
Он вынес это спокойно, Тереза все время находилась рядом, а Инес присматривала. День уже перевалил за середину. Бен заявил:
— Я хочу есть.
В буфет его вести не хотели, чтобы не вызвать разговоров. Принесли бутерброды. Тереза тоже была голодна. Бен никогда не мог спокойно есть хлеб, он достал мясные прослойки и съел их. Тереза попросила фруктов, когда их принесли, Бен с удовольствием поел.
Потом Инес сказала, что надо подсоединить провода к голове, чтобы проверить мозг.
— Нет, — ответил он. Потом заорал: — Нет, нет, нет, нет!
Планировалось изучить работу его пищеварительной системы, кровообращения, дыхания: много чего еще, но изучение мозга считалось самым основным, а Бен орал «Нет!» и начал топать ногами.
Инес вышла поговорить по телефону, вся ее маленькая стройная фигура выражала решимость, Тереза это почувствовала.
— Я хочу домой, — сказал Бен, имея в виду квартиру в Рио.
Вернулась Инес с яркой фальшивой улыбкой и, не глядя на Терезу, которая знала, что замышляется обман, сказала, что Альфредо отвезет их обоих домой.
Из-за резкого петляющего спуска с холмов на обратном пути Бена стало тошнить, дважды пришлось останавливаться. Наконец они доехали до набережной, по ней, а потом и до квартиры. Альфредо все же сказал, что они хотят, чтобы Бен приехал снова на следующий день — провести еще тесты. Альфредо знал, что Бен откажется; так и случилось.
Альфредо и Тереза стояли рядом, глядя друг на друга. Их взгляды были красноречивы: в них читалось, что они собираются защищать Бена и недовольны происходящим; а еще что они очень сильно нравятся друг другу. Если бы Бен не сидел там, за столом, сгорбившись, то и дело стуча кулаками, возможно, эти двое уже начали бы обниматься или, по крайней мере, что-то сказали. Это взаимопонимание, возникшее между ними, словно они всегда знали друг друга, привело к свадьбе несколько месяцев спустя. Так что хотя бы у этой истории счастливый конец — для них все обернулось хорошо.
Альфредо ушел, а Тереза с Беном сидели за столом, Тереза приготовила ему бифштекс, потом еще один — он очень хотел есть.
Девушка сильно волновалась и плохо спала, так как знала, что замышляется что-то нехорошее. Она слышала, как Бен ходит у себя в комнате, но он хотя бы не стучал головой по стене.
На следующее утро позвонили по телефону: Луис Мачадо собирался прийти поговорить о Бене. Тереза рассказала об этом Бену и теперь услышала удары в стену. Какое-то время она неподвижно сидела за столом, неглубоко и испуганно дыша, потом начала приглаживать свои длинные черные волосы, словно пытаясь привести в порядок саму жизнь; Тереза ждала, убеждая себя, что сейчас надо быть сильной и защитить Бена — и себя. Она чувствовала, что от одной мысли об этих влиятельных людях можно потерять сознание и хочется сбежать; а ей приходилось противостоять тому, перед чем она преклонялась всю свою жизнь: миру современной науки, образованным всезнающим людям. Кто этого требовал? Она сама. Альфредо. И несчастный Бен.
Луис Мачадо пришел не один, с ним был еще и Стивен, тоже американец, профессор Стивен Какой-то — она не разобрала имени: Гумлак или Гунлах, — высокий, худой, костлявый мужчина, с крупными лицевыми костями, большим ртом, выпирающими зубами. Глаза прятались во впадинах, и когда этот человек моргал, казалось, что глазные яблоки вот-вот вывалятся. Он приехал из какого-то известного института в Штатах: Тереза поняла это, потому что, произнося название, Стивен ожидал, что девушка его узнает, а также поняла, что ее сочли невеждой, раз она не отреагировала.
В комнату вошел Бен, и Тереза догадалась — гости надеются, что она попросит его уйти, тогда они смогут все обсудить и сказать ей, что делать. Тереза объявила Бену громко, так как боялась, что сорвется голос:
— Бен, это Луис Мачадо, его ты уже видел, а это профессор Стивен… Гумлак…
— Гомлах, — быстро поправил он, демонстрируя свое раздражение.
— Профессор Гомлах, — осторожно повторила Тереза. — Он из Америки, как и Алекс. — А им она сказала: — Алекс привез Бена, чтобы снимать его в кино, — и потом Бену: — Садись Бен, все в порядке.
Она заметила, что гости смутились. Тереза ликовала: она не выгонит Бена, как в свое время выгоняли ее, словно служанку.
После недолгого молчания профессор Стивен Гомлах чуть наклонился вперед и сказал:
— Это очень важно, по-настоящему важно. — Его губы произносили слова, вылепливая каждое по отдельности, выкатывая их, словно холодные мраморные шарики. Глаза холодные, фанатичные, одержимые. Мало кто не нравился девушке так сильно. — Вы должны это понимать, Тереза…
— Меня зовут Тереза Альвес, — отрезала она.
Это его срезало. Он сидел и моргал. Придя в себя, Стивен продолжил:
— Мисс Альвес, возможно, это самое большое открытие всей моей жизни. Вы просто должны понять. Это уникальный шанс. Этот… Бен, он уникален.
— Бен Ловатт, его зовут Бен Ловатт.
Тут профессор замолчал по-настоящему. Огромный выступающий рот раздраженно тыкался в ее сторону, Стивен, прося о помощи, смотрел на Луиса Мачадо, а тот слушал — невозмутимо, спокойно и вежливо.
А Бен слушал, оскалившись, бросая взгляды из стороны в сторону, будто в каком-нибудь углу могла появиться дорога к отступлению — может, в лес, где все повороты и пути к спасению известны только ему. Он думал: «Ведь есть же люди, как я, Альфредо сказал мне, что есть». Бен произнес бы это вслух, если бы не был так напуган. Тереза сказала спокойно:
— Если Бен согласится, хорошо. Если нет, вам не стоит его заставлять.
Ораторский рот профессора открылся — он хотел возразить, энергично наклонился вперед, поднял руку, но Луис мило улыбнулся и сказал, что никто не будет никого заставлять. Это он сказал Терезе по-португальски; а на английском, для своего коллеги, добавил:
— Надо заставить его понять, что происходит, — потом снова Терезе, на португальском: — Вы не осознаете, насколько это важно. Это область исследований профессора Гомлаха. Он мировой авторитет. Это важно для всего мира.
— Вы все время это повторяете, — ответила она на португальском. Потом произнесла громко, по-английски: — Но я в ответе за Бена. Алекс Бейл оставил Бена Ловатта под мою ответственность.
Тереза знала, что Луис наверняка слышал об Алексе от Инес; но очень боялась, как бы Луис не узнал, что Алекс уже не собирается снимать Бена. Одно дело, если Бен числится в платежной ведомости кинокомпании, пусть даже лишь в проектах, другое — если он несчастный изгой, которому некуда пойти.
Вслух она сказала:
— Бен должен решать сам.
Мужчины посмотрели друг на друга, и девушка поняла, что они молча принимают решения. Неожиданно воодушевившись, Тереза добавила:
— У Бена есть паспорт.
Удивительно, как она раньше об этом не подумала. Ученых поразило это заявление: такого они точно не ожидали.
- Предыдущая
- 27/36
- Следующая
