Легионы - вперёд! - Агафонов Игорь - Страница 7
- Предыдущая
- 7/70
- Следующая
— Я принимаю твое приглашение, префект Луций Афраний! Однако мы не можем надолго задержаться в городе, долг зовет нас дальше, — добавил он, видя, что префект от страха вот вот лишится чувств.
На лице префекта проступило огромное облегчение.
Красс действительно не собирался задерживаться в Пренесте дольше, чем это необходимо. Но, вместе с тем, не мог побороть искушения посмотреть как теперь выглядят города и познакомиться с римлянами будущей, — нет, теперь уже настоящей, — эпохи. В свое время он несколько раз бывал здесь, — в окрестностях города у него имелась большая вилла, — и запомнил Пренест ухоженным, утопающим в зелени городком, чьи горожане отличались довольно непочтительными манерами и веселым нравом. Теперь все было иначе. Город наполовину опустел. Многие дома стояли брошенными, с тоской взирая пустыми оконными проемами на грязные улицы. Возможно они вспоминали времена расцвета города, которые, увы, давно миновали. Горожан видно не было, должно быть заперлись по домам, ожидая когда же их начнут грабить. Эх, римляне, римляне…
В сопровождении Кассия, Венанция и десятка контуберналов, Красс миновал городскую курию и, следуя за угодливым Афранием и мрачным Глицерием, направился к дому префекта. Здесь их ожидало наскоро приготовленное угощение. Довольно скромное, но проконсул не стал придираться. Его сильно удивили расставленные вокруг стола стулья, на которых полагалось сидеть, вместо того чтобы возлежать на ложе. Но, в конце концов, у каждого времени свой обычай. Гораздо больше его и спутников изумило то, что прежде чем приступить к трапезе, префект и Глицерий, сложив молитвенно руки, долго шептали что-то себе под нос. Красс вспомнил слова Венанция о каком-то культе, которому здесь следуют и только пожал плечами, собираясь отдать должное украшающей стол жареной курице и бокалу с вином. Однако начало обеда испортил Кассий. Видя, что хозяева дома явно совершают какой-то обряд, квестор также решил совершить возлияние в честь Юпитера.
— Да будут боги благосклонны к этому дому! — провозгласил он, плеснув несколько капель вина на пылавший в жаровне огонь.
Префект и епископ уставились на него как на прокаженного.
— Язычники, — процедил Глицерий. — Я так и думал!
Венанций рассмеялся, демонстративно встал и также совершил возлияние.
— Да, епископ, — сказал он. — Доблестный проконсул и его воины верят в отеческих богов. Ты же неспособен думать ни о чем, кроме своего распятого бога.
Глицерий сделал какой-то знак, словно рисуя перед собой невидимый крест и ответил:
— Господь накажет их, если они не обратятся к истинной вере. Тебя же, богохульник, не исправит ничто. Предрекаю — гореть тебе в аду!
— Это мы еще посмотрим, — сказал Венанций, принимаясь за еду, — Думаю я, многое теперь изменится…
Глицерий сложил на груди руки и смотрел прямо перед собой, лицо его окамененело. Красс с сочувствием посмотрел на префекта, тот явно не знал, что делать и перепугался до смерти.
— Довольно, Венанций, — сказал Красс. — Не обижай хозяев. Я вижу, что вас разделяет религиозная вражда, но не стоит омрачать трапезу.
— Но, ты не знаешь всего об этих..
— Я сказал — довольно!
Про себя Красс уже решил при первом же случае подробно расспросить Венанция об этом новом культе. Кажется, он назвал его последователей «христианами». Было похоже, что культ этот ныне широко распространен и пользуется определенным влиянием.
Дальнейшая трапеза протекала в молчании. Лишь под конец префект несколько разговорился. Глицерий же так и не притронулся к еде, сверля гостей неприятным взглядом. Красса и его полководцев интересовали последние новости об осаде Рима, но Афраний мало что мог рассказать.
— Гарнизон у нас здесь появился на майские календы, — рассказывал он. — И вот уже месяц стояли, пока вы не пришли. Нет, народ наш не трогали. Ну, поначалу были случаи, но потом как-то все успокоилось. В Риме-то что? А не знаю. Вестей не было уж с апрельских ид. Из Города никто к нам не приезжал, ну кроме солдат Рицимера. Говорят, окружен Город. Не может никто ни въехать, ни выехать. Чью мы сторону держим? Так как же… Императора Антемия господином своим признаём. Вам поможем, чем скажете. Все дадим, что в наших силах.
Красс с трудом сдерживал смех. Настолько префект старался выказать свои верноподданические чувства к этому императору Антемию, считая, что они — часть его армии, идущая на помощь осажденному Риму. Можно было не сомневаться, узнай Афраний правду, он бы и Красса своим господином признал, и на верность Республике присягнул, лишь бы эти пришельцы не тронули его самого и его город.
— Нам нужны съестные припасы, — сказал под конец Красс. — Всё, что может дать город. И мы выступим дальше. В Пренесте останется гарнизон, думаю одной когорты будет достаточно.
На том обед и закончился.
Оставив в Пренесте одну когорту Пятого легиона под командование военного трибуна Клодия Канулея, Красс двинулся дальше по Пренестианской дороге. Канулею было приказано по возможности укрепить городские укрепления, для чего ему выделили тысячу рабов. В случае неудачи под стенами Рима, Красс намеревался отступить к Пренесту и держаться здесь. В поражение он не верил, но считал нужным предусмотреть и такую возможность.
Вечером войско остановилось в двух милях от Габия. Этот городок был последним относительно крупным поселением на пути к Риму, в нем наверняка стоял варварский гарнизон, и Красс решил подождать здесь возвращения отправленной вперед кавалерии Публия. Публий явился едва начали строить лагерь, принеся с собой неожиданные вести. Его всадники наткнулись на отряд варваров, занимавшийся фуражировкой в окрестностях Рима. К счастью, варвары не ожидали встретить здесь противника и вели себя довольно беспечно. Римляне напали на них внезапно, изрубили несколько десятков, а остальных захватили в плен. От пленных Публий узнал, что варварам пока ничего не известно о появившейся здесь римской армии, а город Габий не ждет нападения и почти не охраняется. Тогда сын триумвира решился на рискованный шаг. Его кавалерия внезапно появилась под стенами Габия и, прежде чем неприятель успел опомниться, ворвалась в город через открытые ворота. Оставив в Габии тысячу всадников, Публий отправил одну алу отдельными подразделениями разведывать местность и задерживать всех пробирающихся к Риму людей. Сам же с остальной кавалерией, пленниками и отбитым у варваров обозом вернулся к армии.
Легионеры и военачальники славили удачливого Публия, Красс же был недоволен. Вызвав сына в свою палатку он сурово отчитал его за излишнюю самостоятельность.
— Но, отец! Ведь все вышло как нельзя лучше! Завтра ты сможешь продолжить путь к Риму, не задерживаясь у Габия. И теперь у нас есть запас продовольствия, которого лишились варвары.
— Все это так, но тебе просто повезло. А если бы нет? Если бы твоя кавалерия погибла? И потом — наше главное преимущество — внезапность. Если варвары узнают о нашем подходе, нам предстоит серьезная битва.
— Они не узнают. Мы перебили и захватили всех.
— Откуда ты можешь знать? И что подумает варварский вождь Рицимер, когда его фуражиры не вернутся вовремя? Об этом ты не подумал?
Публий опустил голову.
— Не будь ты моим сыном, я бы сурово наказал тебя. Предупреждаю — еще один подобный случай самодеятельности, и я забуду о родственных узах. Ты меня понимаешь?
— Понимаю, отец.
— Иди.
Едва солдаты закончили строительство лагеря, в палатке полководца собрался военный совет. Всех удивил Кассий, явившийся на совет с длинным копьем, взятым из трофеев, что добыли всадники Публия в недавней стычке. Воткнув копье в землю, он как ни в чем не бывало поприветствовал собравшихся легатов.
— Что это, квестор? — спросил Лициний. — Для чего ты приволок сюда это?
— Это? Это копье. Такими нынче вооружена конница варваров. Сегодня в походе я говорил с Венанцием. Он многое мне рассказал о нынешней тактике варварских войск. А увидев какую добычу привез Публий, я понял, что мы имеем дело с серьезным противником. Могу сказать о себе — я их недооценивал.
- Предыдущая
- 7/70
- Следующая
