Выбери любимый жанр

Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв. - Автор неизвестен - Страница 21

Изменить размер шрифта:
21

— Слушай приказ, судья!

— Слушаюсь!

— Заставь ее покориться!

— Слушаюсь!

А правитель-то разошелся, весь трясется, даже дух у него захватило, так и пыхтит от злости!

— Разве что-нибудь сделаешь с этой бабой? Нечего ее допрашивать, кладите ее на скамью, привязывайте и бейте по ногам! А потом вздерните на виселицу.

Чхунхян привязали к скамье. Взгляните на палача! Он схватил целую охапку палок — для пыток, для порки — и с грохотом сбросил их у скамьи. А у Чхунхян от этого звука даже в голове помутилось. Палач же то одну палку схватит — погнет, то другую возьмет — погнет. Наконец он выбрал упругую, крепкую и прямую, засучил рукава до самого плеча, взял палку и стал ждать приказа.

— Слушай приказ! Если ты эту девку станешь жалеть и бить чуть-чуть, головой ответишь! Бей как следует!

— Ваш приказ строгий, — ответил палач, — какая уж тут может быть жалость к этой бабенке? Эй ты! Не шевели ногами! Хоть немножко двинешься, кости переломятся!

Вскрикнув, он заплясал против нее и, угрожающе взмахнув палкой, тихонько прошептал:

— Потерпи один-два удара, ничего не поделаешь! Эту ногу здесь держи, а другую — там.

— Бей изо всех сил!

— Начинаю!

Он с силой замахнулся — и поломанная палка с треском отлетела, завертелась в воздухе и упала в нижней части двора. А Чхунхян терпела. Как ей ни было больно, она только зубами скрипела и трясла головой.

— Ой, за что же так?

Ее били палками по ногам, а чиновник, ведающий наказаниями, отсчитывал удары: раз, два, три... Судья и один из чиновников управы стояли друг против друга, наклонив головы, как петухи в драке. Ударят один раз — они одну черту нарисуют, ударят второй — другую, как неграмотный мужик в кабаке черточками отмечает на стене, сколько выпил водки. А эти так начиркали, что получилась одна сплошная линия!

Чхунхян, избитая, горько плачет.

Невелико в груди моей сердечко —
В  о д и н  лишь пхён [132],
Но хочет сердце, чтоб владел им только
О д и н  супруг.
Безжалостный палач уже нанес мне
О д и н  удар.
Прошел с тех пор, как я рассталась с милым,
О д и н  лишь год,
Но я ему ни на  о д н о  мгновенье
Не изменю!

А в это время весь Намвон от мала до велика собрался возле управы.

— Какая жестокость! Наш правитель жесток! За что он ее так наказал? За что избил? Вон палач, глаза вытаращил! Берегись! Смотри, выйдешь, как бы тебя злая звезда не покарала!

Все, кто видел и слышал это, проливали слезы.

А Чхунхян ударили во второй раз.

Д в у х  супруг я свято чту за верность.
Д в у м  мужьям в груди моей нет места.
Д в а  удара я снесла, но буду
Господина Ли до гроба помнить!

Третий раз ударили.

Т р и  обязанности женщин — нерушимый наш закон,
Т р и  основы мне известны, пять устоев знаю я,
Т р и ж д ы  пусть меня пытают, пусть сошлют на край земли,
Т р и  основы мне известны, пять устоев знаю я,
Т р и ж д ы  пусть меня пытают, пусть сошлют на край земли,
Но вовек я не забуду мужа с улицы Самчхон!

Четвертый раз.

Правитель благороден по рожденью,
Но не постиг, как управлять народом,
Живущим в  ч е т ы р е х  краях уезда;
Он расточает силы на злодейства.
Все  с о р о к  восемь волостей Намвона
Гнев затаили — знаешь ли ты это?
Пускай меня на месте  ч е т в е р т у ю т —
Мне жизнь и смерть глубоко безразличны,
Но милого вовек я не забуду!

Ее ударили в пятый раз.

П я т ь  правил я вовеки не нарушу,
Я знаю о неравенстве супругов.
П я т ь  сил природы нам судьбу связали.
Пускай судьбу вы нашу разорвете, —
Я все равно о милом буду помнить!
О нем одном я думаю все время.
Ах, если бы во тьме осенней ночи
Увидел ясный месяц, где мой милый!
Быть может, получу письмо сегодня!
Иль вести от него прибудут завтра?
Не заслужила я позорной смерти!
Ни в чем я не повинна! Не казните
Меня вы после  п я т о г о  удара!
О горькая судьба моя!

Ударили Чхунхян в шестой раз.

Ш е с т ь ю  ш е с т ь — тридцать  ш е с т ь,
Это твердо знаю я,
Ш е с т ь д е с я т  тысяч раз
Пусть палач казнит меня,
Буду век я верна
Молодой моей любви,
Что в  ш е с т ь  тысяч частиц
Тела моего вошла!

Ударили в седьмой раз.

В  с е м и  грехах жены я не повинна,
С е м и  пороков у меня не сыщешь, —
За что ж меня  с е м ь  раз подряд пытают?
За что же все внутри мне искромсали
Отточенным ножом длиной в  с е м ь  чхоков?
Уж лучше бы скорей меня убили!
А ты, судья, все повторяешь: «Бейте!»
Не будь ко мне так строг! Не то погибнет
Лицо прекрасное, как  с е м ь  сокровищ! [133]

Ее ударили в восьмой раз.

Пророчат  в о с е м ь  знаков гороскопа [134]
Счастливую судьбу Чхунхян в грядущем.
Из всех чиновников  в о с ь м и  провинций
Со мною повстречался самый лучший.
Из всех чиновников  в о с ь м и  провинций
Один приехал к нам; чего он хочет —
Народом править иль творить злодейства?

Девятый раз ударили.

Д е в я т ь  раз свилось змеею в сердце
Тяжкое, мучительное чувство.
Если бы травой  д е в я т и л е т н е й
Обернулись пролитые слезы!
В горных дебрях, где кружит-петляет
Д е в я т ь ю  изгибами дорога,
Мне срубить бы ствол сосны высокой,
Погрузить в ладью, поплыть в столицу,
Государю во дворце  д е в я т о м
Д е в я т ь  раз подать по  д е в я т ь  жалоб.
А потом мне из дворца бы выйти,
Улицу Самчхон найти быстрее,
Радостно бы встретиться с любимым!
Вот когда утешилось бы сразу
Бедное, истерзанное сердце!
вернуться

132

Пхён — лепесток, кусочек, небольшая часть чего-либо.

вернуться

133

Семь сокровищ — золото, серебро, жемчуг, коралл, агат, нефрит, хрусталь.

вернуться

134

Восемь знаков гороскопа. — Вероятно, имеются в виду год, месяц, день и час рождения жениха и невесты (сачжу — «четыре столпа»), которыми перед свадьбой обменивались их родители и по которым составлялись гороскопы — определялась судьба в браке.

21
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры