Северная война (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/77
- Следующая
Со своей стороны, как этнический бодрич и опытный военачальник, Громобой тоже был прав. Католики, в самом деле, за время марша от Гамбурга немного расстроили свои походные колонны, так что между конницей и пехотой появились зазоры, в которые опытные воины-лесовики, такие как Хеме, могли проникнуть. Опять же если мы перед германцами маячим, то скорость их передвижения заметно снижается, а каждый выигранный у католиков день это помощь всем венедам.
- А ты что скажешь, Идар? - обратился я к варягу.
Владетель острова Борнхольм огладил темно-русые усы, и по его губам пробежала ухмылка:
- Сначала ты выскажись, Вадим, а мое слово последним будет.
Варяг что-то задумал - это я почувствовал. В его душе было легкое самодовольство, словно он знал что-то такое, что не было известно нам, или же имел какое-то преимущество. Что же? Раз он желает услышать мое мнение, то я выскажусь:
- Я поддерживаю Вартислава. Повернем на запад. Вблизи Зегеберга дадим бой вражеским егерям и легкой кавалерии, а затем вернемся на Зеландию. Если у тебя, Идар, есть план получше, предлагай.
Векомирович опять прошелся ладонью по усам и кивнул:
- Есть задумка и, на мой взгляд, она удачная.
- Говори, мы ждем.
- Вчера к моему отряду вышли вражеские егеря, надо сказать, умелые вояки. Они повязали моих дозорных, а затем проникли в лагерь...
- Как это!? - воскликнул Вартислав.
- Тихо, - Идар вскинул раскрытую ладонь. - Не торопись, дай договорить.
Княжич согласно мотнул головой и затих, а Векомирович продолжил:
- Это были егеря крестоносцев из племени лужичан. В группе всего десять человек и они пришли с миром. Все хотят перейти на нашу сторону и готовы провести нас в германский лагерь. Я им поверил и отпустил. Вечером они вновь появятся, выйдут невдалеке отсюда, где их ожидают мои люди, и лужичане будут знать условные сигналы для вражеских сторожей и расположение всех секретов.
- То есть ты предлагаешь устроить налет на крестоносцев? - уточнил я.
- Да. Где католики остановятся на ночлег, мы примерно знаем. Пешим ходом подойдем к ним по лесу, на том участке, где егерей знают. Затем вырежем боевое охранение и атакуем врага. Что успеем сделать, сделаем. После чего отойдем к берегу моря и сможем отправиться на остров.
- А если лужичане лгут?
- Ты меня знаешь, Вадим, я не простак и меня на мякине не проведешь. Однако, если желаешь, проверь лужичан сам, - Векомирович пожал плечами. - Ты же сможешь?
- Смогу и обязательно проверю.
Идар был удовлетворен и обратился к бодричам:
- Вы меня поддержите?
Вартислав и Громобой переглянулись и согласились с ним. Вот только воевода уперся и заявил, что он в любом случае не оставит армию крестоносцев в покое и будет ее сопровождать. Это его решение, так даже лучше, что он вызвался быть добровольцем, все равно нельзя католиков без присмотра бросать. Ну, а что касается меня, то я тоже был не против серьезного боя, ибо после налета на Гамбург крупных схваток не было, а разорение замков и деревень, да поиск спрятавшихся в чащобах саксов, это, конечно, результат, но незначительный.
Вскоре подошли отряды бодричей и варяги Идара, витязь Святовида, который получил ответ для великого князя и письмо для Векомира, нас покинул, и началась подготовка к ночному сражению. Всадники оставляли своих лошадей в лесу и готовились к пешему бою. Лесовики и наиболее опытные ухорезы должны были взять на себя патрули и дозоры, а дальше все просто. Арбалетчики и лучники закидают врагов стрелами, варяги и дружинники пройдут по вражескому лагерю бронированной массой, а огнеметчики будут поджигать все, что только горит.
Своим чередом наступил вечер. Наши разведчики доложили, что германцы остановились на ночлег в четырех километрах от нас, а затем появились лужичане, десять крепких мужиков в крашеной под орех темно-коричневой кожаной броне, с короткими мечами и кинжалами. По лесу егеря, которых сопровождали варяги Идара, двигались красиво, тихо и осторожно, я видел, как они выскочили на опушку. А когда перебежчики оказались в нашем многолюдном лагере, в котором собралось почти полторы тысячи воинов, они несколько растерялись. Впрочем, их сразу же провели ко мне, и я прислушался к их внутренним ощущениям.
В душах лужичан царила тоска, безысходность, горечь и надежда. Эти суровые люди чувствовали себя в чем-то очень сильно виноватыми, а самое главное, нас они воспринимали как своих, а германцев числили чужаками. Вот это было понятно сразу. Однако поговорить с перебежчиками все же стоило и я, оглядев сбившихся в кучку лесовиков, обратился к ним:
- Меня зовут Вадим Сокол. Кто у вас вожак?
Вперед вышел крепкий широкоплечий брюнет, косматый и растрепанный, а когда он остановился, то смело посмотрел в мои глаза, и кивнул:
- Я старший, а зовут меня Тишата сын Хорта.
- Почему вы решили сдать католиков? - я кивнул в сторону вражеского лагеря, который находился возле реки, и был скрыт от нас густым лесом.
- Они наши враги, - ответил Тишата.
- Но они вам доверяют, а значит, за вами есть какие-то заслуги?
- Да, - не стал скрывать лужичанин. - На нас кровь сородичей, которых мы убивали по приказу германцев, и потому нам верят. Но нет больше мочи носить внутри себя эту грязь, и потому мы сами пришли к вам.
- Смерти ищите?
- Искупления и оправдания перед духами мертвых соплеменников. Можете поверить нам, и мы проведем вас к лагерю крестоносцев через посты, и даже поможем убить охранников, а нет, тогда секите нас на кусочки, как изменников и тварей.
Я задумался. Тишата Хортович говорил правду. Но вот ведь в чем закавыка, правда бывает разная и очень может так случиться, что католики держат ситуацию под контролем, знают о том, что мы проверим лужичан и поэтому разыгрывают егерей в темную. Тогда расклад иной и на вражеской стоянке нас может ожидать грамотно спланированная засада. Примеры подобных операций в моей голове имеются. Можно и будущее вспомнить, и славное венедское прошлое, например, 795-й год когда Вислав Второй попал в засаду и был убит саксами, или 844-й, когда князя Гостомысла заманили в ловушку франки и казнили. Впрочем, это вряд ли, не такие уж католики хитрецы, как показала практика. Хотя осторожность не повредит. Подходы к стоянке крестоносцев придется проверять дополнительно, и если нас ожидает засада, надо будет срочно отскочить обратно в лес.
- Каково твое слово, вождь? - спросил меня Тишата.
- Вы не врете, и я вам верю, а коли так, то быть битве. Ступайте и готовьтесь к выдвижению, сейчас к вам присоединятся мои воины. Вместе с ними впереди нашего войска пойдете. - Лужичанин замялся, и я поторопил его: - Говори, что хотел. Награду желаешь получить?
- Нет, - егерь покачал головой. - В обозе наших рабов много, из древан и лужичан. За них попросить хочу. Выручи людей, вождь. Они подневольные.
- Никого не тронем, кто против нас с оружием в руках не выйдет. Так было раньше, под Гамбургом, когда мы больше двухсот славян в леса увели, и так мы поступим сейчас. Будь спокоен, воин.
Тишата поклонился и ушел, а ко мне подскочил командир варогов Торарин. Молодой рыжий воин встряхнул густыми волосами, которые отросли ему до плеч, и обратился с просьбой:
- Вадим Андреевич, дозволь варогам в битву вступить.
- Что, совсем невтерпеж? - спросил я у него.
- Да. Настоящий бой нужен, а то нас до серьезных схваток до сих пор не допускают.
- Хорошо. Со мной пойдете, как ближняя дружина. Посмотрю, каковы вароги в ближнем бою, да в общем строю.
Обрадованный Торарин умчался к своим подчиненным, а я еще раз обсудил ночное сражение с соратниками и сотниками. Затем облачился в броню и прошелся по лагерю, в котором больные и легкораненые воины собирали наши вещи. После этого принял доклад лесовика Лайне, доложившего, что крестоносцы ведут себя как обычно, и уже ночью, ближе к полуночи, отдал команду на выдвижение.
- Предыдущая
- 28/77
- Следующая
