Трафальгар стрелка Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 45

• Предыдущая
• 45/68
• Следующая

– Этот тоже французский? – спросил Шарп.

– Верно, – отвечал Чейз.– «Спартиэйт». Заколдованный корабль.

– Заколдованный? – удивился Шарп.

– По ночам плывет быстрее, чем днем.

– Потому что построен из ворованного дерева, – объяснил лейтенант Холдерби.

– Сэр Френсис Лафорей. Славный капитан и верный товарищ! Смотрите, пошла мелюзга! Это кто?

– «Африка», сэр, – отвечал Пил.

– Только шестьдесят четыре орудия, но командует им сам Гарри Дигби! Лучший капитан на флоте!

– Вернее, самый богатый, – сухо заметил Хаскелл. На вопрос Шарпа Хаскелл ответил, что Генри Дигби – самый удачливый из капитанов, заработавший кучу призовых денег.

– Образец для всех нас, – уважительно промолвил Чейз. – А это, часом, не «Дефайнс»? Бог мой, именно он! При Копенгагене ему досталось! Кто теперь им командует?

– Филипп Дерхем, – отвечал Пил и, повернувшись к Шарпу, губами прошептал слова, которые Чейз не преминул тут же произнести.

– Славный малый! – воскликнул Чейз. – Глядите, это же «Бесстыдник»!

– «Бесстыдник»? – удивился Шарп.

– «Темерер». – Чейз почтил трехпалубный линкор его настоящим именем. – Девяносто восемь орудий. Кто им командует?

– Элиа Харви, сэр, – отвечал Хаскелл.

– Верно-верно. Никогда не встречался с ним, но уверен, Элиа – славный малый! Смотрите, «Ахилл»! Дик Кинг, превосходный товарищ! Шарп, это же «Головорез Билли»! Ну все, французам конец!

– «Головорез Билли»? – Шарп гадал, почему обычный на вид двухпалубный семидесятичетырехпушечный линкор наградили таким странным именем.

– Это «Беллерофонт»[6], Шарп. Бог мой, он был флагманом Хоу в славный день первого июня![7] Беднягу Генри Дарби убили на Ниле, упокой Господь его душу! Он был ирландцем и славным малым. Теперь на «Белерофонте» заправляет Джон Кук. Храбрец! Родом из Эссекса.

– Теперь он разбогател и перебрался в Уилтшир, – заметил Хаскелл.

– Правда? Рад за него! – Капитан снова навел подзорную трубу на «Беллерофонт». – Быстрый корабль, – с завистью промолвил Чейз, хотя вряд ли «Пуссель» была медленнее. – Красавец! Построен на Мидуэе. Когда его спустили на воду?

– В восемьдесят шестом, – отвечал Хаскелл.

– Он обошелся в тридцать тысяч двести тридцать два фунта четырнадцать шиллингов и три пенса. Простите, сэр, – вмешался в разговор мичман Коллиа и тут же страшно смутился.

– Ничего, малый, не робей. А ты уверен? Хотя что я спрашиваю! Твой отец – судовой эксперт на Ширнесских верфях. Так на что же они потратили три пенса?

– Не знаю, сэр.

– Вероятно, на гвоздь ценой в полпенни, – ядовито заметил лорд Уильям. – На верфях его величества процветает казнокрадство. Какой стыд!

– Чего правительству действительно стоит стыдиться, – резко возразил Чейз, – так это того, что отвратительно построенные корабли доверяют славным морякам! – Капитан насупился и отвернулся от его светлости, чтобы успокоить дух зрелищем черно-желтых корпусов британских линкоров.

Шарп изумленно взирал на британский флот, сомневаясь, что когда-нибудь еще ему придется увидеть наяву такое величие. Перед ним проплывала гордость Британии, ее флот – грандиозные плавучие артиллерийские батареи, могучие и внушающие ужас. Корабли двигались медленно, словно доверху нагруженные зерном телеги. Их отвесные носы буравили морские волны, а черно-желтые бока таили внутри смертоносные пушки. Носовые фигуры со щитами и трезубцами сияли позолотой. Желтоватые, кремовые и белые паруса облаком нависали над палубами, а гордые имена заставляли вспомнить о славе былых времен: «Конкерор» и «Агамемнон», «Дредноут» и «Ревендж», «Левиафан» и «Тандерер», «Марс», «Аякс» и «Колосс». Эти корабли внушали страх датчанам, побивали голландцев, косили французов и преследовали испанцев. Эти корабли царили на морях, и вот настал час, когда враг бросил им вызов и они пришли дать ему бой.

Шарп перевел взгляд на Грейс. Глаза ее сияли восторгом, на щеки вернулся цвет. Какая счастливая и прекрасная, думал Шарп, любуясь ею. Внезапно он заметил, что лорд Уильям с сардонической усмешкой на устах тоже наблюдает за женой. Затем его светлость посмотрел на Шарпа. Тот перевел взгляд на корабли.

Большинство были двухпалубными. Шестнадцать, как и «Пуссель», несли по семьдесят четыре пушки. Три, как «Африка», только по шестьдесят четыре. Один двухпалубный линкор – отбитый у французов «Тоннант» – нес восемьдесят четыре пушки. Остальные семь кораблей эскадры были трехпалубными. Эти жестокие убийцы несли тонны смертоносного металла, и за их крутыми бортами скрывались по девяносто восемь орудий. Капитан Чейз рассказал Шарпу о знаменитом испанском четырехпалубном линкоре со ста тридцатью пушками.

– Будем надеяться, что он здесь, и именно нам повезет подплыть к нему вплотную. Только подумайте, каких призовых денег он стоит!

– Только подумайте, какое нас ждет кровопролитие, – тихо заметила леди Грейс.

– Нас это не остановит, миледи, – почтительно ответил капитан, – мы должны исполнить свой долг. – Чейз поднес подзорную трубу к глазам. – А вот и он! – воскликнул капитан, разглядывая трехпалубный флагман с богато украшенной массивной кормой. – Мистер Хаскелл! Залп из семнадцатифунтового!

«Виктори» был флагманским линкором Нельсона. На глазах Чейза выступили слезы.

– Ради этого человека я готов умереть! – воскликнул он. – Не думал, что доведется повоевать под его командованием! – Чейз вытер глаза, а пушка «Пуссели» отсалютовала лорду Горацио Нельсону, виконту и барону Нила и Бернем-Торпа, рыцарю ордена Бани и Белому вице-адмиралу. – Клянусь, ради него я поплыл бы в пасть самому дьяволу! – обратился к Шарпу капитан. На щеках его блестели слезы.

С «Виктори» просигналили на «Марс», который, в свою очередь, передал сообщение «Эуриалусу». Снаряды, выпущенные с «Пуссели», еще падали по правому борту в пустой океан, когда с флагмана пришло новое сообщение.

– Наши номера, сэр! – прокричал лейтенант Коннорс капитану. – Нас приветствуют и велят выкрасить бугели на мачтах в желтый. – Голос Коннорса звучал удивленно. – Да, в желтый, сэр, так велено. Нам приказано стать за кормой «Конкерора».

– Принято, – ответил Чейз и оглянулся на «Конкерор» – семидесятичетырехпушечный линкор, который следовал на некотором расстоянии за трехмачто-вой «Британией». – Как медленно он тащится, – пробормотал Чейз и, дождавшись, пока пушки «Пуссели» перестанут палить, взялся за рупор. – Приготовиться к смене галса!

«Пуссели» предстояло проделать хитрый маневр на глазах всего флота. Линкор шел правым галсом, а теперь ему предстояло присоединиться к колонне, которая следовала на север левым. Выполняя маневр, «Пуссель» неминуемо должна была потерять скорость, и если Чейз рассчитает неверно, судно заштилит. Капитан должен был плавно повернуть свой корабль, набрать скорость и пристроиться за кормой «Конкерора». Если он поспешит, то врежется ему в борт, помедлит – и окажется за кормой «Британии».

– Ну, рулевой, давай! – велел Чейз старшине, и семеро матросов навалились на огромный штурвал, а лейтенанты выкрикивали приказы матросам, которые лезли на мачты. – Израэль Пеллью командует «Конкерором», – сказал Чейз Шарпу, – славный малый и превосходный моряк. Родом из Корнуолла. У этих ребят в жилах течет не кровь, а соленая морская водица! Ну, давай же, детка!

Капитан обращался к «Пуссель», которая поворачивала носом к ветру. Бушприт судна развернуло к кавалькаде британских линкоров, паруса захлопали, словно птичьи крылья, поймали ветер, и боевой линкор покорно встал за кормой «Конкерора». Маневр был проделан отменно.

– Браво, рулевой! – воскликнул Чейз, словно ни минуты не сомневался в успехе. – Браво, матросы! Мистер Холдерби! Займитесь покраской!

– Почему в желтый? – спросил Шарп.

– У всех наших линкоров желтые бугели, – Чейз показал на вереницу парусников, – а у французов – черные. – Только верхние мачты были сделаны из цельных сосновых стволов, нижние представляли собой бревна, скрепленные стальными кольцами-бугелями. – В бою важно, – объяснил Чейз, – чтобы тебя могли опознать. А не то, завидев черные бугели, наши ребята решат, что мы – лягушачий корабль, и британская артиллерия разнесет нас в щепки! И все из-за нескольких мазков краски!

• Предыдущая
• 45/68
• Следующая