Мигрант, или Brevi Finietur - Дяченко Марина и Сергей - Страница 16
- Предыдущая
- 16/74
- Следующая
— Не давай мне советов, парень. Почему бы тебе самому не уехать? Почему не стать зависимым гражданином? Это, говорят, совсем не больно!
Тимор-Алк посмотрел на свою руку со шрамом. Сжал пальцы в кулак и повторил ругательство, только что произнесенное Крокодилом. И по тому, как прозвучал голос мальчишки, Крокодил вдруг догадался: такими словами парень вообще ругается впервые.
Пели птицы в лесу, звенели насекомые, где-то в отдалении ворчал водопад. Тимор-Алк, не глядя больше на Крокодила, пошел в лес; он шагал медленно, осторожно ставя на землю босые ступни. Потом шумно вздохнул — и перешел на бег.
Он вернулся в лагерь, пустой в этот час, нашел устройство наподобие зажигалки, развел костер, насобирал грибов и съел их, побаловав себя припрятанным ломтиком мяса от вчерашнего пира.
Ситуация представлялась безвыходной.
С первых дней на Раа ему дали понять, что перевод на Лимб невозможен. На Кристалл — тем более. О Земле и речи не идет: поезд, как говорится, ушел. Пригодное для миграции время Лимба тоже лежало в прошлом Земли, но не так глубоко, как время Раа; жуя мясо, Крокодил думал, что когда он шел, ни о чем не подозревая, по своей туманной, слякотной улице — тогда на месте Раа было облако пыли, все, что осталось от остывшего солнца и распавшейся в прах планеты. Придет время, на Земле расплодится человечество, а вся эта темная зелень, сиреневая вода, дурацкие законы исчезнут бесследно. Стоит ли морочиться, сдавать экзамены по скоростному заживлению ран, огорчаться статусу зависимого гражданина, если к моменту рождения Крокодила от их цивилизации не останется камня на камне?
Погаснут спутники. Умрут все нынешние обитатели, и их далекие потомки, и потомки потомков. А на Земле не будет еще изобретено колесо. Идеальный способ избежать временного парадокса: не родились еще бабочки, на которых можно наступить, изменяя ход истории. Да и не сможет бабочка улететь так далеко от дома.
Дурацкие ножны болтались на боку и раздражали. Очень хотелось снять их и зашвырнуть в лес, но Крокодил удержался: еще потребуют сдать инвентарь, а за утерю или порчу — вычтут из ресурсов будущего «хозяина-опекуна»…
При мысли о том, что сопливые мальчишки уедут с острова с удостоверениями гражданина на шее, а он, Крокодил, на всю жизнь окажется в статусе недееспособного, ребенка, невольника, — при этой мысли у него волосы поднялись дыбом. Хозяин-опекун, что за иезуитская формулировка! Это даже не рабовладение, скорее патернализм: некто сильный опекает слабенького, неспособного без надзора и контроля устроить свою жизнь. Ведь он «не хозяин себе» — значит, ему полагается внешний хозяин!
Крокодил стукнул кулаком по земле и тихо взвыл от боли: порезанная рука затянулась, но не зажила совсем.
От реки послышались голоса. Видимо, отряд Аиры возвращался другой дорогой; похоже, инструктор снова разрешил парням купаться. Хохот, плеск, визг живо напомнили Крокодилу летний лагерь отдыха. Если бы не эти тесаки, не регенерация, не густая светлая кровь Тимор-Алка…
Крокодил встал и сошел к берегу.
Аиры поблизости не было. Ребята забавлялись: вчетвером держа Тимор-Алка, они опустили его голову под воду и там, у самого дна, «отмывали» песком.
— Еще потри! Он нормальный, он не зеленый, он прикидывается! — вопил круглоплечий, коротко стриженный парень, имени которого Крокодил не помнил. — Потри еще песочком, зеленка сойдет!
Тимор-Алк вырывался, напрасно тратя кислород.
Крокодил подобрал камень, скользкий от ила, и, не размахиваясь, кинул в широкую спину пацана, державшего Тимор-Алка за ноги. Камень, размером с кулак, попал в правую лопатку, и попал ощутимо: парень дернулся и выпустил жертву. Тимор-Алк забился сильнее, воспользовался замешательством мучителей и вырвался: зеленый, как река. Закашлялся, хватая воздух ртом.
— Храбрые? — спросил Крокодил, не повышая голоса. — Все на одного?
Ему очень хотелось драться, и число врагов не смущало. Мальчишки на секунду растерялись. Тот, в которого Крокодил попал камнем, пытался извернуться, чтобы потереть спину.
— Мигрант, — сказал круглоплечий, опомнившись.
— А мы думали, ты уже уплыл, — сказал ушибленный камнем. — И уже над тобой опекунство оформили.
— Ну, ничего, успеешь, оформят завтра, — подхватил длинноволосый Камор-Бал. — Знаешь, полный гражданин с зависимым никогда не спорит…
Крокодил оскалился. Если бы ребята намеренно искали неприятностей — не могли бы подобрать слов удачнее.
— Ты, значит, полный гражданин?
Он шел на них, совершенно не задумываясь, что их много. Они были мальчишки, и Крокодил, как мужчина, даже не собирался бить их — только поставить на место.
— Ты, полный гражданин, как-тебя-там? А ну, иди сюда!
Набычившись и сузив глаза, Камор-Бал все-таки сделал несколько шагов ему навстречу. Они встретились на отмели — по колено в воде. На пацане не было рубашки, чтобы сгрести за грудки, зато очень удачно лежал на плече хвост из собранных длинных волос — мокрых, слипшихся.
Обманным движением Крокодил заставил Камор-Бала повернуть голову, схватил его за волосы и сильно рванул вниз. Парень упал на четвереньки, в воду. В ту же секунду на Крокодила наскочило сразу двое — щуплые, но цепкие, они дрались по-женски, в основном когтями. Крокодилу расцарапали щеку и заехали пяткой в колено; он раскидал мальчишек, те повалились в реку. В это время Камор-Бал, красный от унижения, выхватил из деревянных ножен свой тесак.
Крокодил даже не понял, в чем дело. Мальчишка шел на него, держа тесак не очень умело, но уверенно. Крокодил не вспомнил, что у него есть точно такой же; единственное, что его занимало, — успеет ли он перехватить пацана за запястье.
— Стой! — хрипло крикнул Тимор-Алк. — Оглянись!
Крокодил удержался и не оглянулся. Зато Камор-Бал попался — быстро глянул через плечо, и тут же отпрыгнул, попятился от Крокодила, опустил тесак.
На берегу стоял Аира — с видом посетителя зоопарка, наблюдающего любопытную, но вполне заурядную сценку.
— Костры жжем, — сказал он как ни в чем не бывало, — рыбу чистим, жарим, ужинаем. После ужина — сбор.
И, неслышно ступая, скрылся в лесу в направлении лагеря.
В этом собрании не было ничего ни от пионерских посиделок, ни от дикарских ритуалов — казалось, речь идет о консультации перед вступительным экзаменом в какой-нибудь серьезный вуз, только вместо огромной аудитории дело происходит в лесу. Подростки сидели на стволах, камнях и просто на траве; небо почернело, в рамке из темных крон плыли спутники, как медленные электроны.
— Завтра утром придет лодка, — сказал Аира. — Редко так бывает, чтобы кто-то из соискателей выбыл в первый же день. Ваша группа отличилась. Один из вас поедет домой уже завтра.
Крокодил сидел в стороне. Честно говоря, у него не было сил спорить, возмущаться и подавать апелляции.
— А может, и не один, — Аира разглядывал притихших мальчишек с безжалостным интересом. — Подумайте хорошо. Я бы отправил троих… Но один уедет точно. И зовут его…
Крокодил не поднял головы.
— И зовут его Камор-Бал, — жестко закончил Аира. — Без права пересдачи.
Крокодил вскинулся.
Ребята сидели лицами к догорающему костру. Почти никто не шевельнулся. Только Камор-Бал резко встал, его голая грудь поднималась и падала, как у загнанного:
— Почему? Почему я?!
Крокодил с удивлением понял: парень вовсе не чувствует себя невиновным.
— А ты не знаешь? — Аира кротко улыбнулся. — Тогда непонятно, зачем ты вообще приехал на остров, Камор-Бал.
Глухо зароптали сразу несколько голосов. Крокодил почувствовал на себе взгляды.
— Исключения ради я объясню, — сказал Аира. — Все-таки в группе мигранты, — он поглядел на Крокодила. — Ты поднял оружие на человека — не защищая жизнь, не обороняя свой дом, а в рамках конкурентной борьбы за статус.
— Он меня оскорбил! — пролепетал Камор-Бал.
— Он дернул тебя за волосы, ты не стерпел, понимаю. Андрей, — Аира кивнул Крокодилу, — все было очень точно сделано, спасибо.
- Предыдущая
- 16/74
- Следующая
