Скиталец - Корнуэлл Бернард - Страница 33
- Предыдущая
- 33/103
- Следующая
Однако и левый фланг, и центр шотландской армии еще оставались целыми.
Левый фланг снова оказался оттесненным в лощину, но если в прошлый раз лучники расстреляли шотландцев сверху, сами находясь в безопасности, то теперь английским ратникам хватило глупости спуститься вниз, навстречу врагу. В результате они сцепились с шотландцами на уже заваленном трупами дне оврага, в такой толчее, где одетым в кольчуги людям было тяжело даже двигаться, не говоря уж о том, чтобы размахнуться мечом. Воины кряхтели, сопели, надсадно стонали в давке, убивали и умирали сами, падая в окровавленный папоротник. При этом ни одна сторона не могла взять верх, ибо, усилив напор, сражавшиеся лишь вытесняли противника наверх, и тот, получив подкрепление, переходил в новое наступление. После каждого такого натиска и каждого отхода на дне оврага оставалось еще больше раненых и умирающих, призывающих Иисуса, проклинающих врага и истекающих кровью.
Попрошайка — не человек, а живая гора — стоял, расставив ноги, над телом графа Морея и, потешаясь над шотландцами, вызывал смельчаков на бой. Своей тяжкой булавой он уже уложил с полдюжины смельчаков, а когда на него с яростным воем налетела целая стая свирепых, бесстрашных горцев, Пугалу, наблюдавшему за битвой сверху, показалось, что он видит схватку огромного медведя со сворой мастиффов. Сэр Уильям Дуглас, слишком хитрый и опытный вояка, чтобы угодить в ту же ловушку во второй раз, наблюдал за битвой с противоположной стороны лощины, не переставая удивляться тому, что люди по доброй воле лезут в эту чертову яму навстречу смерти. Потом, поняв, что во рву смерти нельзя ни выиграть, ни проиграть сражение, он снова направился к центру, где, несмотря на разгром левого крыла шотландцев, центр, возглавляемый лично королем, еще имел возможность одержать великую победу. Ибо люди короля после столь долгих безуспешных попыток смогли-таки прорваться за каменную стену. В одних местах они разбили ее, в других она рухнула под напором огромной массы людей сама. Хотя для отягощенных доспехами и щитами людей обвалившиеся камни тоже представляли собой преграду, бойцы хлынули в образовавшиеся проломы и стали теснить английский центр. Шотландцы, невзирая на потери, устремились вперед с такой яростью, что изрубили пару десятков пытавшихся задержать их стрелами лучников и теперь яростно рубили и кололи, прокладывая себе путь к знамени самого архиепископа Йоркского. Король, забрало которого было липким от крови, сочившейся из раненой щеки, находился в переднем ряду своего шелтрона. Капеллан короля сражался рядом со своим монархом, размахивая шипастой булавой. Оба Дугласа, дядя и племянник, присоединились к этой яростной атаке, и сэр Уильям даже устыдился своего вызванного дурным предчувствием совета отступить. Можно ли было не верить в победу столь отважных и рьяных воинов, как его соотечественники? Английский центр дрогнул и стал отступать, почти не держа строя. Сэр Уильям приметил, что сзади к теснимым рядам противника подводят лошадей, и, предположив, что англичане готовят бегство, удвоил свои усилия.
— Бей, убивай! — яростно проревел он.
Победа была так близка. Достаточно смять английские ряды, и повергнутые в панику враги уже не доберутся до лошадей, превратившись в скот, предназначенный на заклание.
— Убивайте! Убивайте! — кричал своим людям с высоты седла король.
— Не забывайте про пленников! — выкрикивал более рассудительный граф Ментейт. — Захватывайте пленников!
— Ломи! Ломи! — ревел сэр Уильям.
Он принял на щит вражеский клинок и, сделав выпад из-под нижнего края щита, почувствовал, как его меч пронзил кольчугу. Прежде чем острие успело увязнуть в человеческой плоти, рыцарь повернул меч в ране, резко вырвал его и, не глядя, ударил вперед щитом. Очередной враг подался назад, а Дуглас, отбив нижним краем щита чей-то выпад, снова стал наносить удары, продвигаясь вперед и тесня англичан все дальше и дальше. Запнувшись о тело им же сраженного человека, сэр Уильям чуть не упал, но устоял, успев опереться на меч, который спустя мгновение уже обрушился на чье-то бородатое лицо. Клинок скользнул по скуле и вырвал противнику глаз. Враг с громким воплем повалился навзничь, а сэр Уильям, поднырнув под английскую секиру, принял на щит очередной удар меча и двумя стремительными выпадами достал обоих нападавших на него людей. Робби, чертыхаясь, добил бойца с секирой и пнул в лицо упавшего ратника. Сэр Уильям в очередной раз пронзил чью-то кольчугу, повернул меч, не давая клинку застрять, и выдернул его так, что из разрыва в кольчатой броне ударила струя крови. Англичанин, дергаясь и ловя воздух разинутым ртом, упал на землю, но его товарищи уже спешили наперерез, отчаянно стремясь остановить неистовую атаку, грозившую опрокинуть английский центр.
— Дуглас! — громогласно кричал сэр Уильям. — Дуглас!
Он призывал своих людей напирать, давить, крушить и кромсать и вместе с племянником подавал им пример, прорубая в рядах архиепископских воинов кровавую тропу. Еще немного, и враг не выдержит столь яростного напора. Английский центр будет сломлен, и битва превратится в избиение.
Сэр Уильям увернулся от очередного взмаха топора, обладателя которого тут же прикончил ударом меча в горло Робби. Но и племяннику, в свою очередь, пришлось отпрянуть от удара копьем, и он едва не налетел на дядю. Рыцарь поддержал юношу и двинул противника щитом в лицо, гадая, куда же подевались его люди.
— Дуглас! — проревел он снова. — Дуглас!
И в этот момент что-то, меч или копье, подвернулось ему под ноги, и сэр Уильям полетел на землю, инстинктивно прикрывшись щитом. Мимо него с топотом бежали люди, и он молил Бога о том, чтобы это были его товарищи, сломившие-таки сопротивление англичан. Рыцарь ждал, когда же наконец раздадутся пронзительные крики погибающих врагов, но вместо этого услышал легкое, но настойчивое постукивание по шлему.
Стук прекратился, потом возобновился.
— Сэр Уильям? — осведомился мягкий голос.
Крики действительно раздались, но постукивание по макушке шлема убедило Дугласа в том, что безопаснее опустить щит. Ему потребовалось всего одно мгновение, чтобы понять, что происходит, ибо шлем при падении сбился задом наперед, и ему пришлось повернуть его, чтобы восстановить нормальный обзор. А когда это было сделано, сэр Уильям только и смог, что простонать:
— Боже праведный!
— Дорогой сэр Уильям, — произнес доброжелательный голос, — я так понимаю, что вы сдаетесь оба? Конечно, сдаетесь. Это ведь молодой Робби, да? Бог мой, как же ты вырос! Я-то ведь помню тебя совсем малышом.
— Боже праведный! — повторил сэр Уильям, глядя вверх на лорда Аутуэйта.
— Позволь дать тебе руку, старина, — заботливо промолвил тот, свешиваясь с седла. — А потом мы потолкуем о выкупах.
— Иисус, — вымолвил Дуглас. — Черт побери!
Только сейчас он понял: мимо них с громким топотом пробегали англичане, а отчаянные крики были криками шотландцев.
Английский центр, несмотря ни на что, устоял, и для шотландцев это обернулось катастрофой.
В дело опять вступили лучники. Хотя шотландцы весь день несли большие потери, чем англичане, численное превосходство до сих пор оставалось за ними, но ответить на стрелы им было нечем. Когда шотландский центр проломил стену и хлынул вперед, тесня англичан, левое крыло шотландцев, наоборот, отошло, и фланг королевского шелтрона оказался открытым для английских стрел.
Лучникам потребовалось всего несколько мгновений, чтобы сообразить, какое преимущество это сулит. Увлекшись преследованием врага на его разгромленном левом фланге, они и не подозревали, насколько близок к победе шотландский центр. И тут один из людей лорда Невилла осознал грозившую опасность.
— Лучники! — Его рев можно было отчетливо услышать на противоположном берегу реки Уир, в Дареме. — Лучники!
Стрелки бросили грабить мертвецов и схватились за луки.
И снова, подобно струнам гигантской арфы, басовито запели тетивы, посылая стрелы во фланг напиравших шотландцев. Шелтрон короля Давида оттеснил центральную баталию англичан назад и почти сломил их строй, прорываясь к знамени архиепископа, но тут на шотландцев посыпались стрелы, а следом за стрелами появились примчавшиеся с правого крыла ратники, вассалы лордов Перси и Невилла. Некоторые из них успели вскочить в седла и прискакали на огромных боевых скакунах, обученных вставать на дыбы, рвать противника зубами и лягаться окованными железом копытами. Лучники, побросав свои луки, снова устремились на всадников с топорами и мечами, а за ними на сей раз поспешили и женщины с обнаженными ножами.
- Предыдущая
- 33/103
- Следующая
