Скиталец - Корнуэлл Бернард - Страница 22

• Предыдущая
• 22/103
• Следующая

— Ты думаешь, что можешь напугать меня, одноглазый ублюдок? Это ты-то! Нет уж, без руки ты не мужчина, все одно как если бы тебе отрубили яйца.

Он расхохотался, а потом перевел взгляд на Томаса.

— А ты, парнишка, затеял со мной драку и не дал мне возможности ее закончить!

— Не сейчас! — рявкнул брат Михаил.

Сэр Джеффри оставил слова монаха без внимания.

— Задираешься с благородными, а, парнишка? А ведь тебя могут за это и вздернуть. Нет! — Он ткнул в Томаса длинным костистым пальцем. — Не просто могут, тебя за это обязательно вздернут! Слышишь, что я говорю? Болтаться тебе на виселице!

Он плюнул, повернул своего чалого и уехал.

— Откуда ты знаешь Пугало? — спросил брат Михаил.

— Да так, встречались.

— Злобное существо, — сказал монах, перекрестившись, — вроде упыря или оборотня, рожденного в грозовую ночь, под ущербной луной. Люди говорят, что сэр Джеффри задолжал самому дьяволу. И то сказать, чтобы заплатить выкуп Дугласу из Лиддесдейла, ему пришлось пойти на поклон к ростовщикам. Его манор, поля, все, что у него есть, находится в закладе, и, не выплатив долг в срок, он может всего лишиться. Так что даже если сегодня ему чертовски повезет, он лишь отыграет свое, не более. Пугало, конечно, глупец, но глупец опасный. — Монах обратил единственный глаз на Томаса. — А что, ты правда затеял с ним драку?

— Пугало хотел изнасиловать мою невесту.

— Ну, это очень на него похоже. Вот что я тебе скажу, юноша, будь осторожен: Пугало обид не забывает и не прощает.

Должно быть, английские военачальники пришли к какому-то решению, ибо они протянули вперед руки, ударили друг друга кулаками в латных рукавицах и стали разъезжаться. Лорд Аутуэйт тоже развернул коня обратно.

— Джон! Джон! — крикнул он капитану своих лучников и, уже спешиваясь, продолжил: — Мы не будем ждать, пока шотландцы примут решение, а постараемся их расшевелить.

По всему выходило, что брат Михаил не ошибся: лучников собирались послать вперед, чтобы они раззадорили шотландцев. Замысел состоял в том, чтобы изводить врагов стрелами до тех пор, пока они не потеряют голову от ярости и не ринутся в атаку.

Оруженосец повел коня Аутуэйта обратно на огороженный выпас, а архиепископ Йоркский вновь появился перед армией верхом.

— Господь поможет вам! — возгласил он, обращаясь к воинам, стоявшим в центре и находившимся под его личным командованием. — Шотландцы боятся нас! Они знают, что с Божией помощью мы наплодим в их проклятой стране множество сирот. Видите, до чего они напуганы: с места боятся тронуться. Ну что ж, раз наши враги такие трусы, придется нам начать дело самим.

Это заявление было встречено одобрительными возгласами. Архиепископ поднял руку, призывая к молчанию.

— Я хочу, чтобы лучники пошли вперед, — объявил он, — только лучники! Не жалейте шотландцев! Убивайте их! И Господь благословит вас всех! Благословение Божье с вами!

Итак, лучникам предстояло начать сражение. Шотландцы упорно отказывались двигаться, в надежде, что англичане первыми предпримут атаку, потому что гораздо легче защищать позиции, чем атаковать выстроившегося в боевом порядке противника. И вот сейчас английским лучникам предстояло пойти вперед, чтобы подстрекать, жалить и изводить врага, пока терпение его не иссякнет и он не обратится в бегство либо, что гораздо более вероятно, не перейдет в наступление, чтобы отмстить.

Томас уже выбрал свою лучшую стрелу. Она была совсем новой, настолько новой, что тронутый зеленью клей, которым обмазывалась крепившая перья нить, еще не застыл, и не совсем ровной: древко чуть-чуть утолщалось к наконечнику и утончалось к оперению. Такое строение должно было придать стреле особую пробивную силу. Правда, чтобы что-то пробить, следовало сначала во что-то попасть, но Томас отнюдь не собирался тратить превосходную ясеневую стрелу впустую, даже если стрелять придется на очень большое расстояние. А он собирался выстрелить далеко. Очень далеко, ибо шотландский король находился позади своего шелтрона. Однако в мире нет ничего невозможного. Ибо его черный лук был огромен, а сам Томас молод, силен и меток.

— Да пребудет с тобой Господь, — сказал брат Михаил.

— Цельтесь вернее! — призвал лорд Аутуэйт.

— Бог да ускорит полет ваших стрел! — выкрикнул архиепископ Йоркский.

Барабанщики забили громче, шотландцы продолжали глумиться, и лучники Англии повили в наступление.

Бернар де Тайллебур уже знал большую часть того, о чем поведал ему старый монах, но не перебивал и не торопил его. Речь шла об истории знатной семьи из Астарака, малоизвестной области на юге Франции, где утвердилась ересь катаров.

— Ложное учение распространялось, как чума, — рассказывал брат Коллимур, — от внутреннего моря к океану и дальше да север, в Бургундию. — Отец де Тайллебур знал все это, но промолчал, позволяя старику живописать, как богохульное учение было выжжено с лица земли огнем и железом, как пламя костров возвестило Господу и Его ангелам, что в землях между Францией и Арагоном[6] восторжествовала истинная вера, а Вексии, последние из представителей знати, зараженные катарской заразой, бежали в самые дальние уголки христианского мира.

— Но перед тем, как убежать, — сказал брат Коллимур, подняв глаза к побеленному сводчатому потолку, — они забрали с собой сокровища еретиков, чтобы надежно их укрыть...

— И среди них был Грааль?

— Такие слухи ходили, но кто может сказать точно? — Брат Коллимур повернул голову и бросил на доминиканца хмурый взгляд. — Но если они и вправду обладали Граалем, то почему он им не помог? Вот чего я так и не понял.

Монах закрыл глаза. Всякий раз, когда старик умолкал, чтобы перевести дух, и, казалось, погружался в дрему, де Тайллебур бросал взгляд в окно и видел на дальнем холме две армии.

Противники не двигались, хотя шум, который они производили, походил на треск бушующего пламени. Этот шум складывался из грохота барабанов и рева тысяч человеческих глоток, которые ветер, вырывавшийся из каменной теснины над рекой Уир, то подхватывал, то уносил. Слуга отца де Тайллебура по-прежнему стоял перед дверью, наполовину укрытый одной из множества груд необработанного камня, сложенных на открытом пространстве между замком и собором. Ближняя башня замка была вся в лесах, и мальчишки, стремившиеся хоть краем глаза увидеть сражение, карабкались по паутине связанных жердей. Каменщики бросили свою работу, чтобы посмотреть на противостояние двух армий.

Высказав удивление, почему Грааль не помог Вексиям, брат Коллимур действительно забылся мимолетным сном, и де Тайллебур подошел к одетому в черное слуге.

— Ты веришь ему?

Юноша молча пожал плечами.

— Тебя что-нибудь удивило в его рассказе? — спросил де Тайллебур.

— То, что у отца Ральфа был сын, — сказал слуга. — Я об этом не знал.

— Мы должны поговорить с этим сыном, — мрачно заявил доминиканец, после чего повернулся к слуге спиной, потому что старый монах проснулся.

— На чем я остановился? — спросил брат Коллимур. Маленькая струйка слюны стекала из уголка его губ.

— Ты задавался вопросом, почему Грааль не помог Вексиям, — напомнил ему Бернар де Тайллебур.

— А ведь должен был, — сказал старый монах. — Если они владели Граалем, то почему он не сделал их могущественными?

Священник улыбнулся.

— Допустим, — сказал он старому монаху, — что Святой Грааль достался бы неверным магометанам. Как по-твоему, он бы и их наделил могуществом? Грааль — великое сокровище, брат, величайшее из всех земных сокровищ, но не более великое, чем сам Бог.

— Это точно, — согласился брат Коллимур.

— А стало быть, если Богу не понравится хранитель Грааля, чаша будет бессильна.

— И это правда, — признал брат Коллимур.

— Ты говоришь, что Вексии бежали?

— Они бежали от инквизиции, — ответил Коллимур, искоса глядя на де Тайллебура, — и одна ветвь семьи прибыла сюда, в Англию, где они оказали услугу королю. Не нынешнему королю, конечно, — уточнил старый монах, — но его прапрадеду, покойному Генриху.

• Предыдущая
• 22/103
• Следующая