Невидимый - Юнгстедт Мари - Страница 48

— Я вас слушаю.

— Когда вы в последний раз виделись с дочерью?

Последовала пауза, затем отец ответил с грустью:

— Давно. К сожалению, мы нечасто встречались. Отношения оставляли желать лучшего. Последний раз мы виделись, когда они собирались переезжать на остров. Внуки хотели попрощаться с нами. А теперь вот оказалось, что мы ее больше не увидим.

Новая пауза, длиннее предыдущей. Затем голос зазвучал снова:

— Но мы разговаривали по телефону на прошлой неделе, когда Катарине исполнилось пять лет. Мы всегда поздравляем внуков с днем рождения.

— Какое настроение было у Фриды?

— В тот момент радостное. Сказала, что ей начало нравиться на Готланде. Поначалу ей было очень тяжело. На самом деле она не хотела туда переезжать. Пошла на это ради Стефана. По иронии судьбы ее угораздило выйти замуж именно за парня с Готланда! Она ненавидела Готланд, даже не хотела вспоминать о том времени, когда мы жили там.

Кнутас лишился дара речи. До него не сразу дошло, что именно сказал сейчас его собеседник.

— Алло, вы слушаете? — раздался в трубке голос отца через несколько секунд.

— Что вы сказали — вы жили раньше на Готланде? — выдохнул Кнутас.

— Да, мы переехали туда, но прожили там всего несколько месяцев.

— А что вы здесь делали?

— Я был тогда кадровым военным, и меня перевели в полк «П-18». Но это было очень давно. Еще в семидесятые годы. Свой дом в Якобсберге мы сдали жильцам. Но на Готланде мы не прижились. Особенно не понравилось Фриде. Она прогуливала школу, дома вела себя так, словно ее подменили. Стала просто невыносима.

— Как получилось, что вы не рассказали этого на первом допросе? — возмущенно спросил Кнутас.

— Не знаю. Это был такой краткий период. И так давно.

— В каком году вы жили в Висбю?

— Дайте вспомнить… Должно быть, весной семьдесят восьмого. Фриде очень не повезло. Ей пришлось перейти в новую школу в середине полугодия в шестом классе. Мы переехали во время пасхальных каникул.

— Как долго вы здесь прожили?

— Мы собирались остаться как минимум на год, но у жены обнаружили рак, и она захотела перебраться обратно в Стокгольм, поближе к родственникам. В начале лета мы снова вернулись домой.

— Где вы жили?

— Хм, как же называлась эта улица? Во всяком случае, она располагалась за крепостной стеной. Вспомнил — Ирисдальсгатан.

— Значит, Фрида ходила в Норрбаккаскулан?

— Точно. Именно так она и называлась.

Закончив разговор, Кнутас схватил мобильник и позвонил Кильгорду, который сообщил, что как раз наслаждается телячьей отбивной в ресторане «Линдгорден».

— Фрида Линд жила в детстве на Готланде.

— Да что ты говоришь!

— Да, она прожила здесь несколько месяцев, когда училась в шестом классе. Ее отец военный, его откомандировали в Висбю.

— Когда это было?

— В семьдесят восьмом году. Весной. Она училась в Норрбаккаскулан и жила на Ирисдальсгатан. Это совсем рядом с Рютегатан, где жила Хелена Хиллерстрём. Похоже, это то, что мы искали, — теперь дело сдвинется с мертвой точки.

— Понял. Еду.

— Отлично.

Очень скоро полиция установила, что и Гунилла Ульсон училась в той же школе. Фрида Линд была на год моложе остальных, но она пошла в школу в шестилетнем возрасте. Через несколько часов стал очевиден общий знаменатель. В шестом классе все три убитые женщины учились вместе.

Погода оправдывала предсказания метеорологов. Небо почернело, с запада надвигались темные тучи, полные дождя. Эмма стояла на палубе парома и видела, как приближаются контуры острова Форё. Поездка через пролив продолжалась всего несколько минут, но ей хотелось вдохнуть морского воздуха и насладиться видом. Форё — ее самое любимое место. Дикая суровая природа с огромными рауками [11]и длинными песчаными пляжами влекла не только ее. Летом сюда съезжалось множество туристов. Ее родителям повезло: десять лет назад им удалось купить каменный дом вблизи многокилометрового пляжа в Норста Аурене. Их знакомый знал хозяйку, которая собиралась продать дом, но только готландской семье. Те немногочисленные дома, которые продавались на Форё, обычно скупали состоятельные стокгольмцы. Здесь искали прибежища многие знаменитости — артисты, художники, политики, да и сам Ингмар Бергман, который жил тут круглый год.

Родители без колебаний переехали сюда из Висбю. Им не пришлось об этом пожалеть.

Эмма остановилась возле «Консума» у дороги, чтобы купить продуктов. Заходя в магазин, она бросила взгляд на вечерние газеты. В обеих публиковались большие фотографии последней жертвы. Это была женщина примерно ее возраста, с длинными темными волосами, заплетенными в две косы. Значит, ее имя и фотографию решили обнародовать. Эмма купила обе газеты. В машине она пробежала глазами статьи на первой полосе. Еще одна женщина зверски убита, как и остальные. Неприятный холодок пробежал по спине. Приехав на место, она прочтет газеты в спокойной обстановке. По шоссе, ведущем к северной оконечности Форё, она неслась на большой скорости. На перекрестке четырех дорог возле Судерсанда свернула налево. Остановилась, зашла в пекарню, куда всегда заглядывала, когда ехала к родителям. Перебросилась парой слов с девушками за прилавком. Здесь она знала всех.

Небо все больше темнело.

Свернув с шоссе на дорогу, ведущую к морю, где стоял дом, она заметила позади красный «сааб». За рулем сидел мужчина. На приборной доске у него лежал бинокль. «Наверное, наблюдает за птицами», — подумала она. Мыс возле дома ее родителей был излюбленным местом орнитологов. Припарковав машину у дома, она заметила, что он развернулся и уехал обратно той же дорогой. «Видать, заблудился».

Эмма едва успела закрыть за собой дверь, как начался дождь. Поставив на полу в холле пакеты с провизией, она увидела за окнами вспышку молнии. Загремел гром, струи застучали по жестяной крыше. В помещении стало совсем темно.

В доме стоял затхлый запах. Родители уехали неделю назад. Она пошла в кухню, попыталась открыть окно, но при таком сильном ветре об этом нечего было и думать. Поставив пакеты на скамью, она стала перекладывать их содержимое в шкаф. Шкафы были почти пусты. Родители собирались путешествовать долго. Их поездка по Китаю и Индии продлится еще три недели. После того как оба вышли на пенсию, они каждый год отправлялись в путешествие.

Эмма стала распаковывать то, что привезла с собой. Сначала выгрузить всю еду в кухне. Потом застлать двуспальную родительскую кровать чистым бельем. Она с нетерпением ждала приезда Юхана. Они проведут вдвоем весь вечер и всю ночь. Вместе поужинают и вместе позавтракают.

В последние дни у нее было ощущение как на американских горках — ее бросало то вверх, то вниз. В какой-то момент ей хотелось стабильной, предсказуемой жизни с Улле, в следующую минуту она готова была бросить все ради Юхана.

Ясное дело, она влюблена в Юхана, но что ей известно о нем?

Лето — вообще пора любви, а необходимость встречаться тайно лишь добавляла пикантности в отношения. Ему не приходится ни за что отвечать. Он живет один, без детей, заботится только о самом себе. Естественно, ему легко. Ей же приходится думать о семье, о детях. Готова ли она разрушить привычный уклад их жизни лишь потому, что влюбилась в другого? Да и надолго ли хватит этой любви?

Она отогнала эти мысли. Включила радио, чтобы заглушить размышления музыкой, поднялась на второй этаж, чтобы перестелить постель. Когда она подумала о том, чем они чуть позже будут заниматься в этой постели, жар охватил все тело.

Дождь стучал по стеклам, но она все же открыла окно, чтобы немного проветрить. Здесь, наверху, это удалось — окно спальни выходило на лес.

Закончив, она сварила кофе и уселась за кухонный стол с сигаретой, глядя в окно.

Дом окружала невысокая каменная стена. Поверх нее открывался вид на море, бушевавшее в порывах ветра. У дома пляж был довольно узким, но дальше он расширялся. На конце мыса, где песчаная полоса становилась шире, многие купались совсем без одежды. Сколько раз сама она бросалась нагишом прямо в море, визжа от восторга, перекрикивая шум волн!