Дорога к саду камней - Андреева Юлия Игоревна - Страница 11

Если забыть, что великий Тайку на самом деле ничем не отличается от сидящей в клетке под замком черной обезьяны… то… лучше любовника, чем покойный Хидэёси, у нее никогда в жизни не было и быть не могло.

Неожиданно Осиба подумала, что, быть может, этот мрачный, волосатый, совершенно некрасивый мужчина, возникший сейчас в ее жизни и заставивший ее вспомнить свои самые интимные переживания с Тайку, может быть, столь же хорош в постели, как покойный правитель Японии, поставивший на колени перед собой владетельных даймё, самураев, крестьян и вообще всех.

– Я рада, что вы приняли мое приглашение, тем более что это приглашение не столько мое, как моего сына. – Осиба встряхнула красивой головкой, отгоняя любовный морок. – Простите, что я так сразу приступила к делу, но вы и сами видите, насколько я стеснена во времени. – Она лучезарно улыбнулась Юя-сан, прикидывая, сколько тому могло быть лет. – Я хочу от вас только одного, вашего ответа «да» или «нет». – Ее глаза сияли, улыбка, которая так шла Осибе, делала ее моложе по меньшей мере лет на пятнадцать.

Увлеченный разглядыванием стоящий перед ним красавицы, Юя невольно чувствовал робость.

«А ведь это может быть ловушка, – с тревогой думал он. – Кто она? С одной стороны, мать лишенного престола Хидэёри, который теперь желает вернуть себе наследие отца, с другой – жена брата сегуна. На чьей стороне госпожа Осиба в данный момент?»

– Мой сын ждет! – Осиба оглянулась, отмечая, что ее компания ушла далеко вперед.

– Я отвечу вам в самое ближайшее время, после того как соберу совет даймё моих ханов. – Юя понимал, что Осиба будет злиться на него, но ничего не мог решить без своих ближайших сановников. За «да» следовало платить столько же, если не больше, чем за «нет». А наследник некогда знаменитого даймё Оноси и так слишком много уже потерял в своей жизни.

– Вы не хотите вернуть себе все то, что имел ваш отец, и приумножить его владения? – Осиба подняла красивые брови, отчего сразу же стала еще более привлекательной, чем показалась Юя вначале.

– Вы не так меня поняли, сиятельная госпожа. – В этот момент Юя ненавидел сам себя. – Я всего лишь прошу вас о небольшой отсрочке, немного времени, за которое я смогу понять, какими силами располагаю в данный момент. На что могу рассчитывать.

– Ну? – Осиба снова покосилась на дорогу, по которой ушли монах и ее дочка, и посмотрела в глаза Юя-сан. Нет, он больше не походил на покойного Тайку. Тот не стал бы думать и томить ее ожиданиями. Тайку делал. Рассуждали другие.

– Сам я, разумеется, говорю вам «да», – наконец нашелся Юя, – но сколько самураев я смогу предоставить к моменту начала войны? Во главе какого войска я встану? Передайте своему уважаемому сыну, что я верен ему, но все эти вопросы… я должен решать их на совете вместе с моими людьми. – Он опустил глаза на свои гэта и тут же поднял на Осибу покрасневшее от стыда лицо. – Я присоединюсь к восстанию, даю вам честное слово. Но сейчас… я тронулся в путь сразу же после получения вашего послания, к слову, оно застало меня, когда я с семьей совершал паломничество недалеко отсюда. Должно быть, вы знали об этом. – Он снова смутился. – Для окружающих желание паломников посетить еще один храм не выглядит подозрительным. Вы должны понять, все мы, опальные кланы, вынуждены проверять и перепроверять… Все мы опасаемся шпионов сегуната, сеть шпионов, раскинутая по всей Японии, даже сейчас я не могу быть уверен в том, что нас не подслушивают, что о нашей встрече никто и ничего не узнает…

– С семьей. – Лицо Осибы буквально на глазах теряло свою жесткость, глаза засветились спокойным и ровным огнем, на щеках под белилами пробился румянец. – Пришлите ко мне одного из членов вашей уважаемой семьи, чтобы я могла быть уверена в том, что вы не измените данного мне слова и не предадите моего сына.

– Заложника? – Лицо Юя исказила мука. – Мой старший сын Мисру уже отправился к Токугава-сан в качестве заложника. До него там был мой младший брат… У меня остался только внук Тико, да еще две крошечные доченьки, от третьей жены. Должно быть, вы слышали, госпожа, что две мои предыдущие жены отошли в мир иной, первая, подарив мне наследника Мисру, а вторая, умерев от болезни. Моя третья жена родила только двух девочек-близняшек, и доктор говорит, что она уже не сможет подарить мне других детей. В то время как Мисру не может без личного разрешения Токугава-сан покинуть замка в Эдо. Остается только внук Тико, к которому я очень привязан, Осиба-сан, на сегодняшний день девятилетний Тико – единственный реальный наследник. Если я потеряю и его, некому будет продолжить наш род.

– Пришлите внука, и я буду уверена, что вы не передумаете. – Осиба нервно бросила взгляд в сторону второго озерца, куда должны были отправиться Дзагару-сан и Юкки, и приметила одного из своих самураев, который, не желая мешать ей, сидел на корточках возле большого валуна, готовый в любой момент кинуться на обидчиков госпожи, защищая ее жизнь и честь. – Наш разговор не закончен, уважаемый Юя-сан, – Осиба помахала рукой ожидающему ее самураю, – сообщите мне, как только пройдет ваш совет, но не ждите начала войны. Мы ведем не явную, но тайную войну. Ведем, а не будем вести. Война уже начата, и от того, как быстро вы станете нашим союзником или нашим врагом, зависит судьба вашего клана. – Она лучезарно улыбнулась Юя-сан и, грациозно подобрав полы кимоно, поспешила за своей компанией.

«Интересно, как бы поступил покойный Тайку, если бы его будущий союзник отказался прислать ему внука в заложники? – подумала было Осиба, глядя на безоблачное, чистое небо. – Похитил бы, да и дело с концом, – ответила она сама себе. – Нужно меньше думать, Осиба, меньше думать и больше делать. Вот так и никак иначе».

Вместе с самураем Осиба быстро нагнала, казалось, не заметившего ее отсутствия Дзагару, хотя возможно ли, чтобы он что-то не замечал? Не замечал человек, в обязанности которого долгие годы входили слежка и шпионаж?.. Впрочем, не важно. Если и заметил – не подал вида.

Все вместе они спустились к колодцу, возле которого стояли деревянный ковшичек и пара чашек, услужливый настоятель набрал в ковшик немного воды и, пошевелив губами в благодарственной молитве, налил воду в чашечки и подал с поклоном Осибе и Юкки. За девочку чашку взяла служанка, которая, нежно обняв малышку, привычным уже движением поднесла край чашечки к ее алому ротику.

Когда капелька воды попала в рот Юкки, девочка глотнула и начала пить.

– Мне кажется, Осиба-сан, что ваша дочь все слышит и понимает, однажды ее душа сжалась и спряталась в крохотную ореховую скорлупку, в которой она сразу же заблудилась, точно в лабиринте духов, и теперь никак не может отыскать дорогу домой.

– Как же найти эту дорогу? – Осиба уже не могла сдерживать рыдание, поэтому отвернулась от настоятеля.

– Я почему-то думаю, что Юкки вернет в этот мир что-то необычное. Что-то такое, что сможет поразить ее воображение, заставив мысли крутиться, а мозг работать. – Лицо монаха сделалось печальным. – Я боюсь, что наши тихие прогулки и рассказы о вселенных, спрятанных в садах, ничто для такой крепкой скорлупы, в которой оказалась ваша дочка. Для того чтобы принять всю глубину подобной теории, необходимо быть открытым и прозрачным. Юкки же все еще удерживает в ее убежище поразивший ее два года назад ужас. Она не может воспринять красоту цветка, озера или игру бабочек, потому что, прежде чем показывать ей все это, необходимо разрушить саму скорлупу. Сейчас, возможно, она слышит нас, отдаленно, как если бы находилась за семислойным занавесом. И если вы хотите пробиться к дочери, вам придется достучаться до ее тюрьмы. И… – монах напрягся, – да простит меня Будда! Разбить ее тюрьму! Продолжим же наши прежние практики. Завтра мои люди раздобудут для вас с Юкки более сильное лекарство. И если сердце ее не может разбудить нежная музыка, мы будем бить в металлические барабаны, и пусть льется кровь!

Сказав это, он вымыл лицо водой из колодца и, не говоря больше ни слова, направился в сторону паланкинов.