Хадамаха, Брат Медведя - Кащеев Кирилл - Страница 27
- Предыдущая
- 27/86
- Следующая
Появившийся невесть откуда высокий воин толкнул жрицу в спину и повалил на пол, накрывая собой.
Длинные ленты Огня раскрылись во все стороны, жадно облизнули ледяные стены и потолок, вихрь мелких каменных осколков пронесся по залу. Хадамаха отчаянно вжался в ходящий ходуном пол, чувствуя, как скручиваются от жара волосы у него на затылке. Горячий пар, клубясь, полз от истекающих талой слезой стен.
Послышался судорожный кашель. Хадамаха несмело поднял голову. Стоя на коленях и прижимая руки к груди, жрица кашляла. Спасший ее высокий воин склонился над сидящим на разбитом полу Содани и невозмутимо, будто делая привычную работу, наотмашь хлестал игрока по щекам. Хадамаха увидел, как алая муть медленно растворяется в глазах игрока. Лицо Содани стало осмысленным, он заскулил, хватаясь за горящие щеки, и попытался отползти прочь, глядя на воина с неприкрытым страхом.
– Уже лучше, – резко бросил тот, прекращая экзекуцию и выпрямляясь. – Что здесь произошло? – требовательно вопросил он. Была в его голосе такая властность, что никто, даже жрица, не усомнился в его праве задавать вопросы.
– Я привела мальчика… попробовать в команду… – все еще давясь кашлем, выдохнула она.
– И что? Это он все разнес? – отрывисто спросил воин.
Хадамаха покосился на воина опасливо. Он уже успел разглядеть и богатый кафтан сахского кроя, и меч, наверняка настоящей южной ковки, как у тысяцкого, а может, и получше! Хадамаха не знал, кто этот суровый воин, но точно не простой стражник! И как он станет оправдываться, если Содани вздумает свалить всю вину на него? Расскажет, что каменный мяч накалился Алым подземным огнем, а сам Содани запылал, как костер?
– Не понимаю я, что тут произошло! – зло прохрипела жрица. – Мальчишка хорошо сражался, а Содани как озверел – тоже мне, великий игрок! – фыркнула жрица. Похоже, ее восторг перед Содани сильно поуменьшился. – А потом все вдруг стало рушиться…
– Не поняли? Жаль, – бросил воин, внимательно оглядывая подтаявшие стены.
– Я ничего не делал, господин с-с… – держась за щеки и глядя на воина с еще большим ужасом, торопливо начал Содани.
Воин метнул на него всего один короткий и словно бы безучастный взгляд – и Содани немедленно заткнулся.
Вдалеке что-то грохнуло – будто разом взорвались не меньше тысячи каменных мячей. Зал вновь содрогнулся. Лед сухо затрещал, по стенам зазмеились изломанные черные трещины. Здоровенный осколок ухнул с потолка, разбившись вдребезги рядом с Хадамахой.
– И этого я не делал! – испуганно озираясь, завизжал Содани. – Не я!
– Неважно. Уходим, – скомандовал воин, подхватил под локоть ошалевшую жрицу и ринулся к выходу. – Богдапки! – на бегу крикнул он.
– Здесь! Иду… – с трудом простонал Кремень-старик.
Хадамаха кинулся вперед, подставил плечо, помогая старику подняться. Ноги у него невольно подогнулись, когда похожая на каменную плиту ладонь легла на плечо.
– Ничего. Потерпи, ты парень крепкий, – выдохнул Кремень-старик, тяжело ковыляя к выходу.
Позади как гигантский барабан загудел – откалывающиеся от потолка куски льда забарабанили в разломанную площадку. Мимо пронесся Содани. Остановился, оглянулся в растерянности – похоже, на мгновение у него мелькнула мысль, что надо бы помочь старику. Но только на мгновение – лучший игрок Дня стремительно повернулся и кинулся прочь, исчезнув в трясущемся дверном проеме.
– Ну, не все игроки – хорошие люди, – с каменным спокойствием сказал Кремень-старик. – Хотя и гнусь мелкая тоже не все, – его похожий на валун кулак мелькнул над головой мальчишки, вдребезги расколов падающий на них ледяной осколок.
Они вывалились сквозь дверной проем… Теряя на бегу свитки, по ледяному коридору с воплями носились жрицы. Скрюченная старушонка в затрепанной парке замерла у стены, судорожно тиская в сухоньких, похожих на птичьи, лапках щетку для полировки ледяного пола. Но на творящееся вокруг безумие бабка-уборщица глядела неожиданно спокойно, только остренький, как шильце, носик с широкими вывернутыми ноздрями ходил туда-сюда от любопытства.
– В покоях верховной! – вырвался из общей сумятицы крик.
Хадамаха увидел, как «его» жрица рванулась из рук воина и бросилась вперед. Воин мгновение поколебался и побежал следом.
– Стой! – Богдапки ухватил Хадамаху за шиворот.
Стройная ледяная колонна с намороженными причудливыми завитками хрустко кракнула и, переломившись у самого потолка, начала заваливаться. Прямо на уборщицу. А та как заледенела – стояла, запрокинув приплюснутую головенку с редкими седыми волосами и завороженно глядя на падающую на нее громаду. И улыбалась.
– Эк! – шагнувший вперед Богдапки уперся в колонну плечом, не давая ей ахнуть прямо на бабку. Хадамаха кинулся старику на помощь. От навалившейся тяжести у него поплыло перед глазами. Ему казалось, что прямо в стене проступает человеческий силуэт, будто кто-то шел сквозь нее, раздвигая лед, как воду! Лед стены и впрямь поплыл кругами, как вода… и на поверхности проступило вконец перепуганное личико девчонки! Той самой молоденькой жрицы, за которой он следил от ворот! Которую должен был арестовать Пыу!
Платка на ней больше не было, и густые пряди цвета ультрамарин (ага, эта небось красится!) рассыпались по плечам. Девчонка напряглась… и вывалилась из стены целиком. Прямо под ноги перепуганным жрицам. Тут же стена с грохотом взорвалась, и из нее вылетел… пышущий Алым огнем каменный мяч! Хадамаха едва не отпустил колонну. Гоняются эти мячи за ним, что ли? Или в здешнем храме мода такая – на проклятый подземный Огонь?
Сквозь звездчатое отверстие вырвался скрипучий вопль:
– Держите ее – чего встали!
Из пробитой в стене дыры, завывая, вылетела совершенно невероятная тварь – вся замотанная в грязное тряпье. Тряпки полоскались на лету, а сквозь них, яростно пылая, пялился единственный, ярко-алый в желтых прожилках круглый глаз!
Голубоволосая девчонка сложила руки лодочкой и… как в речку, сиганула в противоположную стену, мгновенно растворившись во льду. Завывающая тварь ринулась следом, с размаху ударилась о твердый лед, взвыла, снова вращая алым глазом, и вдруг вся окуталась сиянием Голубого пламени. Покряхтывая, прилепилась к стене. Плавясь, зашипел лед, и тварь медленно ввинтилась в него, как летний червь в размокшую талую землю.
– Что это было? – сдавленным шепотом выдохнула «его» жрица, широко распахнутыми глазами глядя на тающий в стене силуэт.
– Девочка, которая ходит сквозь стены, верховная жрица Демаан… – педантично начал перечислять воин.
Отверстие в стене затрещало, посыпался лед, и из него вывалилась невысокого роста женщина в белой жреческой рубахе. На руке у незнакомки болталась цепь с шипастым каменным шаром. Вокруг растопыренных шипов еще трепетали Огненные лепестки. Оранжево-желтые!
Зал огласил дружный испуганный вздох. Незнакомка презрительно сощурила ярко-желтые глаза, по-кошачьи фыркнула и длинными тигриными прыжками ринулась прочь. Одинокий шар Голубого огня метнулся за ней, но ее уже и след простыл!
– …и подземный Рыжий огонь в храме небесного Голубого огня, – невозмутимо закончил воин.
– Этого быть не может! – завопила «Хадамахина» жрица.
– Чего? – с равнодушным интересом переспросил воин. – Девочек, которые ходят сквозь стены, подземного Огня в храме или верховной Демаан?
– Ничего! – взвизгнула жрица. – Особенно Демаан! Ее вообще не было в храме! Откуда она взялась? И Айгыр… Где верховная Айгыр? – и жрица ринулась в выбитую в стене дыру – видно, там располагались покои верховной.
Дзенг-бах! – удерживающий колонну Богдапки наконец опустил ее на пол.
– Ох, спасибо вам, отважные богатыри, ох, спасибо – спасли вы меня! – враз очнувшись, запричитала бабка-уборщица, тиская свою щетку как родную. – Видно, не время мне еще в Нижний мир спускаться, видно, похожу еще по Сивир-земле… – И тут она вдруг зашлась смехом – мелким таким, ехидным. Не переставая издевательски хихикать себе под нос, торопливой прискочкой заковыляла прочь. На ходу она обернулась…
- Предыдущая
- 27/86
- Следующая
