Задержание - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/34
- Следующая
Калмыков сделал выразительную паузу.
— Да уж больно заманчиво… И поехал на свою голову! Во двор зашли, по тропинке к дому, а навстречу мужик… «Привела?» — и ножик наставляет… А сзади из кустов — второй… — Здоровяк нервно засмеялся. — Мы так не договаривались — рванул обратно, сшиб этого второго, только меня и видели! Хорошо, что не растерялся, аж сейчас мороз по спине…
— В заявлении про нож ни слова — Почему?
— Капитан спрашивает: «Ты нож видел?» Нет — темно ведь, но щелкнуло, как финка выкидная, и вроде блеснуло… Что это, кроме кнопочного ножа?
А он опять: «Раз не видел, значит, догадки, а в протокол только факты нужны. Тебе ж показаться могло? Могло. То-то!»
— А дальше?
— Поехали с ним на дачи, искал я долго, еле нашел. Оказалось — хозяева в отъезде, дом забит, на калитке замок сломан — заходи кто хочет! Капитан поскучнел, говорит: «Ты этих мужиков опознать можешь?» Какой там — только тени видел. «А почему решил, что ограбить хотели?» А чего ж — премию выписать? А он сердится: «Опять догадки! Может, это твоей девчонки братья? Или муж с другом? Может, хотели отучить козла от чужих огородов?»
Калмыков вздохнул и развел руками.
— Разозлился я и написал, что ничего не было. Зачем в дураках ходить?
С тех пор милицию за квартал обхожу.
Свидетель обиженно замолк.
— Тамара эта как выглядела? — не проявляя видимого интереса, спросил оперативник. — Внешний вид, одежда, поведение?
— Симпатичная! Фигуристая, волосы черные до плеч. Одета… Вся в красном: платье, пояс такой широкий, как из клеенки, туфли, сумочка… А чулки черные! — Калмыков азартно хлопнул себя по колену. — Хороша, зараза! Но видно, что девка не правильная. Курила много… Да! — Он значительно поднял палец. — Когда от вина разомлела, сболтнула, что кабаки любит, в «Спутнике» чуть не каждый день бывает. Я еще подумал: на какие такие деньги? Или каждый день ухажеров меняет? Не понравилось мне это…
— Узнаете? — отрывисто бросил Сизов главный вопрос.
— Если в той же одежде… Баба приметная! Да зачем? Я никаких претензий не имею.
— Не имеете, значит… — Сыщик согласно покивал. — А если бы получили ножом в печень? Тогда бы имели?
— Ясное дело! Раз обошлось, чего вспоминать?
— А ведь гуляют они на свободе, и ножичек выкидной при них… Это у вас претензий не вызывает? Вдруг опять повстречаетесь?
— Вы на меня свои дела не перекладывайте! — досадливо сказал Калмыков. — Вам за одно деньги платят, мне — за другое. А оборонить себя сумею, не беспокойтесь!
Сизов составил объяснение, протянул водителю, тот внимательно прочитал и расписался.
— Можно уходить? Старик кивнул.
— Но еще понадобитесь. У нас к вашим знакомцам серьезные претензии имеются!
Водитель вышел в коридор и почти столкнулся лицом к лицу с Мишуевым.
— Здравствуйте, — буркнул он и, обойдя подполковника, начал спускаться по лестнице.
— Здравствуйте, — недоуменно ответил начальник отдела и, оглянувшись, проводил здоровяка задумчивым взглядом. Потом толкнул дверь семьдесят восьмого кабинета.
— Кто сейчас у вас был? — спросил он у Сизова. — Лицо очень знакомо.
— Шофер первого класса, который считает, что борьба с преступностью — дело милиции и его не касается, — обтекаемо ответил майор.
Мишуев отметил, что Сизов не встал и никак не обозначил почтения к вошедшему начальнику. «Может, ему уже известно о планах Крутилина?» — подумал подполковник, а вслух сказал:
— Вот народ! Никакой сознательности. Где же я видел эту физиономию?..
Он по-хозяйски сел на стул, достал сигареты, не предлагая Сизову, закурил.
— Значит, опрашиваете водителей, — миролюбиво констатировал Мишуев. — И каковы результаты?
Сизов пожал плечами.
— Каких и следует ожидать. Вы же поручили мне самую бесперспективную линию. Добыто полезной информации — ноль. И вывод — Старик выработался, пора отправлять на покой. Это и есть главный результат. По крайней мере вам кажется именно так.
— Нет бесперспективных линий, есть бесперспективные работники… — отозвался Мишуев после некоторой заминки. — Вот, например, Веселовский: инициативен, находчив! Надо сказать, что он оправдывает надежды.
— С помощью оправданных надежд «сицилийцев» в камеру не посадишь, — усмехнулся Сизов.
Не обратив внимания на реплику, подполковник бросил пробный шар:
— А вы, насколько мне известно, продолжаете свое подпольное расследование, в ущерб полученному заданию. Потому-то и нет положительных результатов.
Сизов опять усмехнулся.
— Задание я выполняю, и вы об этом знаете — каждый вечер получаете доклады. Что до остального… У меня есть своя версия, занимаюсь ею в личное время в соответствии с законом и служебной дисциплиной. Считаете возможным запретить?
Мишуев промолчал.
— Запретить можно многое, почти все. — Старик понизил голос. — Только черта с два кто-то помешает мне отыскать «сицилийцев» и вцепиться им в глотки!
— По-моему, вы переутомились, — сухо сказал Мишуев. — Неужели действительно считаете, что я препятствую розыску преступников?
Он встал и молча вышел из кабинета.
Придя к себе, Мишуев вызвал Веселовского, приказал лететь в Москву и без результата экспертизы пальцевого отпечатка не возвращаться.
— А какое задание определить Фоменко по работе с Сивухиным? — поинтересовался Веселовский.
— Да бросьте вы его к чертовой матери! — поморщился подполковник. — Отдайте все материалы в райотдел, пусть отвечает за хулиганство!
Веселовский чуть заметно улыбнулся, и Мишуев поспешил сгладить свою непоследовательность:
— На определенном этапе наш интерес к нему был оправдан, но сейчас ясно, что к «сицилийцам» он не подстегивается.
Веселовский подумал, что этот интерес обойдется Сивухину в три-четыре года отсидки — на острастку местной шпане и на пользу состоянию правопорядка в микрорайоне. Если подполковник предвидел такой результат с самого начала, значит, он мудрее, чем о нем думают.
— Да, вот еще… — Мишуев сосредоточенно сдвинул брови. — Как обстановка в отделе? Настроения, взаимоотношения?
— Нормально вроде… А там кто знает… В душу-то каждому не заглянешь… Я больше контактирую с Фоменко.
— А почему? — быстро спросил подполковник.
— Да так как-то… Он звезд с неба не хватает, но службу знает. И без всяких фантазий. Разрешите идти?
Мишуев кивнул. То, что подчиненный ничего не сказал о Сизове и Губареве, само по себе было ответом.
После разговора с Крутилиным Мишуев находился в растерянности. Не то чтобы он поверил в высказанную полковником угрозу — замена начальника отдела не такое простое дело и вряд ли по зубам этому Бульдогу, но ясная и прогнозируемая перспектива дальнейшей службы сейчас выглядела размытой и неопределенной. Поэтому особенно важна стабильность в отделе. Подполковник уже жалел, что начал подталкивать Сизова к почетной отставке.
Собственно, и визит в семьдесят восьмой кабинет имел целью не только зондаж настроения и намерений старейшего сотрудника, но и демонстрацию возможности примирения. Но где там! Старый упрямец настроен категорично… И черт бы с ним, если бы он не ковырялся в старых делах…
Мишуев похолодел. Он вдруг вспомнил, откуда знает здоровяка шофера, вышедшего из семьдесят восьмого кабинета.
А в семьдесят восьмом кабинете Губарев дописывал рапорт: "… Опрошено три диспетчера, восемь перронных контролеров, двенадцать водителей.
Положительных результатов получить не удалось…"
— Завтра опять по вокзалам? — обреченно спросил он, откладывая ручку.
— Нет. Завтра тебя ждут рестораны, бары и красивые женщины, — улыбаясь, сообщил Сизов.
Губарев чертыхнулся.
— Неужели опять бросают на антисанитарию? Отстреливать бродячих собак, разгребать мусорные свалки, заставлять домовладельцев красить заборы? Или еще что-то придумали?
Старик от души рассмеялся, что случалось крайне редко.
— Нет, на этот раз без обмана. Смотри!
Майор вынул из ящика увесистый альбом в потертом коленкоровом переплете, раскрыл наугад. На разноформатных нумерованных фотографиях были запечатлены молодые женщины, в конце альбома каждому номеру соответствовали фамилии, имена, адреса, у некоторых — клички.
- Предыдущая
- 22/34
- Следующая
