Антикиллер - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/114
- Следующая
Устойчивый дамский контингент состоял из профессионалок, они с готовностью шли танцевать и с такой же готовностью направлялись за очередным кавалером в «дежурный» номер на третьем этаже.
На прошлой неделе Семка Бык учудил еще невиданную хохму: подошел к парочке, жмущейся за угловым столиком, и молча потащил за собой симпатичную блондинку. Кавалер попытался возмутиться, но Бык так саданул его в грудь, что парень побледнел, плюхнулся на стул и застыл, массируя область сердца.
Блондинка как загипнотизированная шла за Быком, думая, что он собирается с ней танцевать, но Семка притащил ее в «дежурный» номер и использовал в сексуальном плане со всеми возможными извращениями, о чем он охотно и с подробностями сообщил, вернувшись в зал.
Девушка в ресторане больше не появилась, парень, расплатившись за ужин, скособоченно доковылял до выхода и тоже исчез.
К происшедшему «спортивные костюмы» отнеслись поразному. Одни одобрительно ржали и грозились повторить такой славный номер, другие посчитали это беспределом и сказали, что парень имеет теперь законное право замочить Быка.
Сам Семка хорохорился до тех пор, пока кто-то ему не сказал:
– А помнишь, что с Психом получилось? Его за блядь в землю закопали... Тогда он поскучнел, выпил два стакана водки и ответил:
– Тот, кто закапывал, сейчас далеко... Да я его и тогда не шибко боялся.
Впрочем, все знали, что последнее утверждение не соответствует действительности.
Баркас прошелся по залу, отыскивая нужных людей. Съемщик был ему должен тысячу баксов и отдал все, как положено. Рэмбо почему-то не оказалось, очевидно, еще на деле.
Перетолковав с Тренером о «наездах» дагестанцев и отдав четыре ампулы морфина Черепу, Баркас покончил с делами и приступил к отдыху. Не спеша оглядев зал и ни на ком не задержав взгляда, он плюхнулся за свободный столик, махнул рукой и привычно заказал мгновенно появившемуся халдею:
– Водки, пива, пожрать, икру обязательно!
При этом он откидывался назад так, чтобы официант видел торчащую за поясом «пушку». Кого бояться? А уважать больше будут!
– Сходи вниз, там сидят три бляди, приведи среднюю, – небрежно скомандовал он.
Официант растерянно заморгал.
– А если они пересели?
– Тогда веди всех троих! – рыкнул бригадир. Ему нравилось внушать страх. А от халдея, отчетливо представлявшего совершенно реальную возможность в любой момент получить пулю в живот или в лоб, исходили волны животного ужаса.
Поэтому, увидев на винтовой лестнице решительные фигуры в характерной омоновской форме, официант обрадовался так, будто встретил горячо любимых родственников.
– Внимание, всем оставаться на местах! – громко скомандовал низкорослый квадратный капитан, руководивший операцией. – Кухня и остальные выходы перекрыты.
«Спортивные костюмы» метнулись все же попытать счастья, но один тут же вернулся с лестницы черного хода, зажимая лицо ладонями, между которыми обильно сочилась кровь, двое спинами вперед вылетели обратно в зал из-за кухонной перегородки и с деревянным стуком растянулись на полу.
– Убедились? – весело спросил капитан, стремительно обходя столики. – Всем занять свои места! Иначе жалобы не принимаются!
Многоопытные завсегдатаи «Сапфира» знали, что ОМОН никогда не принимает жалоб, хотя поводы к ним раздает щедро. Поэтому потерявшая уверенность публика нехотя расходилась по местам.
В небольшом комфортабельном и очень дорогом частном ресторане «Охотник» зал сегодня почти пустовал. У камина под оленьими и лосиными рогами за овальным столом лакомились Дичью восемь делового вида мужчин. По манерам и осанке каждого было заметно, что они привыкли держаться уверенно и независимо, сейчас эта привычка старательно подчеркивалась.
– Каждый из нас ест свой маленький кусок хлеба с маслом, – рассудительно говорил кучерявый, черноволосый молодой человек с выпуклыми, блестящими как маслины глазами. Внешность определила прозвище – Итальянец, хотя он являлся стопроцентным чалтырским армянином.
– Сегодня покушал и сказал Богу: спасибо, завтра покушал – опять спасибо... Зачем же жадничать? Откусил большой кусок, подавился, умер. Кому спасибо говорить?
Итальянец старательно вымочил в соусе ломтик оленины и быстрым движением отправил себе в рот. Пухлые губы лоснились жиром.
– Я тоже считаю, что нам это объединение на хер не надо, – без кавказских замысловатостей высказался Валет – высокий худощавый Шатен с мощным, как у дятла, носом. – Когда мне хорошо, я чужого дядю не приглашаю, чтобы и ему хорошо стало. И если меня куда-то зовут – не верю, что от большой заботы. Скорей всего обуть хотят.
Валет налил стопку водки и тут же выпил. Итальянец промакивал салфеткой губы и изображал сразу два чувства: неодобрение нарушения застольного этикета и согласие с существом сказанного.
– Значит, каждый сам по себе. Урвал, что смог – и сгрыз! А о завтрашнем дне думать не надо. Так получается?
Иван Павлович Воронцов единственный из присутствующих был в костюме аппаратчика с обязательным галстуком. И хотя сейчас он руководил крупнейшей богатяновской группировкой, курирующей центральный район Тиходонска, и имел громкую, известную во всем городе и за его пределами кличку Шаман, начинал он свой путь не с улиц, как остальные, а из кабинетов, потому внешний вид, одежда, манера держаться резко отличали его от коллег по ремеслу. И язык подвешен – не сравнить.
– Как нахичеванские считают?
Хотя в Нахичевани заправляли земляки Итальянца, все знали, что они прислушиваются к мнению Шамана.
– Кодла зайцев льва побила, так? Когда все вместе, легче дело делать. Смотрите, что получается: беженцы приезжают отовсюду – из Осетии, Грузии, Дагестана, дома строят, родственников, друзей вызывают...
Рубик Карапетян, по прозвищу Карпет, выглядел старше своих лет, возможно, из-за трехдневной щетины на лице и мешков под глазами. Черная рубашка тоже его не молодила.
– У нас уже целые улицы приезжими заселены! Думаете, они пошли на заводы работать? Нет! Камазами спирт привозят, бутылки, этикетки – водочные цеха открывают! Мак, коноплю везут на переработку... На площади наперсточный «станок» поставили...
– Это не только нахичеванцев касается, не только их проблема, – вмешался Шаман. – У меня на рынке дагестанцы шустрят, уже не раз их предупреждал. На северном въезде два бензовоза стоят. Чьи они? Кому платят? И вообще, бензином у нас только Артур занимался, в последнее время и Миша немножко начал, наверное, по договоренности с Артуром.
«Подставляет, сука! – подумал Валет, поймав ненавидящий взгляд Итальянца. – Знает, что у нас давние счеты и специально льет масло в огонь!»
– Никакой договоренности не было, – зло сказал Итальянец. – Каждый норовит по-шакальи чужой кусок урвать!
– Когда каждый по себе и договориться трудно, – охотно согласился Шаман. – Потому надо создавать единую тиходонскую организацию, что я и предлагаю! Конечно, каждый останется хозяином на своей территории.
– Это только разговоры, – угрюмо отмахнулся Валет. – Когда одна организация, то и хозяин один. А кто будет этим хозяином?
– Кого выберем, тот и будет, – горячо заговорил Карпет. – Надо чтоб человек был грамотный, рассудительный, со связями, с людьми говорить умел... И справедливый, конечно, чтобы не обижал никого!
Тарелки опустели, водка в рюмках оставалась, но никто не пил. Четыре авторитета высказали свое мнение. Каждого сопровождал ближайший помощник, собственного мнения не имеющий.
– Так что решаем, мужики? – властно спросил Шаман. – Будем по своим норам сидеть или объединимся в один кулак? По всей России группировки укрупняются.
– Знаем, – холодно бросил Валет. – Мочат друг друга и соединяют территории.
– Я за то, чтобы всем вместе, – Карпет сжал ладони и потряс ими для убедительности. – Пусть всем будет хорошо. Но обижать никого не надо.
- Предыдущая
- 5/114
- Следующая
