Антикиллер - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/114
- Следующая
Ну а если поступила команда снайперу, то протирает он еще раз оптику и берет жизнь преступника в свои руки. Потому что сейчас все от него зависит. Ни адвокат, ни прокурор, ни друзья-приятели не помогут! И ни судебной волокиты, ни кассационного обжалования! Все будет так, как старший лейтенант Акимов решит: может засадить пулю в руку или в ногу, а может – в голову или сердце.
Ранил – закрутилась следственно-судебная машина: постановления, жалобы, передачи, свидания... А влепил пулю в лоб – и конец! Отвезли, зарыли, и все дела...
Виктор волокиты не любил, а потому решал радикально: команда – выстрел – труп. И сам бандит больше никогда заложников не захватит, оружия не поднимет, да вообще ничего плохого не сделает, и другим наука! Ведь такой пример куда убедительней профилактических бесед и телевизионных передач на правовые темы. Потому как наглядней и доходчивей. Только что Сашок-корифан куражился, гранатой размахивал, ментам грозил. И вдруг – трах! И он лежит спокойно рядом с собственными мозгами... И второй тут же пушку бросил, будто руки обожгла, на колени упал, голову обхватил с одной мыслью: хоть бы не положили рядом, хоть бы пожить еще малость... Сразу все понимает, до самой души это понимание продирает и соседям по камере потом будет убедительно рассказывать...
Как и каждый снайпер, Виктор свой счет вел. Там, на войне, шестнадцать и здесь семь. Здесь чаще стремились без снайпера обходиться, «пр-хорошему» решать.
Об одном таком случае он особенно жалеет.
Четверо ублюдков детей захватили в заложники, целый класс. И автобус с водителем захватили. Детей в автобус – и на аэродром. Вертолет потребовали и деньги, пять миллионов долларов.
Закрутилась обычная карусель: переговоры, высокое начальство, к аэродрому каких только сил не подтянули – и батальон внутренних войск, и ОМОН, и СОБР, и территориальная милиция, и транспортная... Группу антитеррора «Альфа» вызвали, спецподразделение МВД...
А шестерка снайперов выгодные позиции выбрала, ожидает. Тут бандиты допустили ошибку: вышли все четверо из автобуса, курят, советуются...
Акимов, старший снайперской группы, берет на прицел одного, а ребята уже докладывают: готов, готов, готов...
В результате – все на мушке. В двух по одной винтовке нацелено, в двух – по две, для страховки.
Виктор говорит в микрофон:
– Готовы к поражению целей, ждем команды.
А сам уже представляет: залп – и лежат эти долбаные террористы дохлыми, все их требования – в заднице, СОБР одним броском у автобуса, детишек ведут к родителям... Те, бедные, убиваются за воротами, с ума сходят.
Но команды нет.
Минута, две, три... Ребята из группы на связь выходят:
– Второй поразить цель готов...
– Четвертый Готов...
– Шестой готов... Все готовы.
Старший лейтенант Акимов снова в микрофон:
– Цели захвачены, ждем команды.
– Вас понял. Ждите команды.
А команды нет.
Когда долго целишься, затекает рука, палец на спуске немеет, глаз начинает слезиться.
Если поправляться – прицел собьешь, надо терпеть. Чем дольше терпишь, тем больше вероятность промаха.
Эти четверо докурили, огоньки окурков рассыпались по бетону. Один вернулся в автобус. Трое стоят, спорят. Четвертый вышел, вынес еще пачку сигарет. Скучились над зажигалкой. Сейчас не то что снайпер, любой собровец из своей засады двумя очередями их покрошит!
Нет команды!
А тем временем руководители совещались.
Литвинов свое мнение сразу высказал:
– Валить!
Командир ОМОНа:
– Валить!
Но у них вроде совещательный голос. Не им решение принимать. Старший оперативный начальник командует – генерал-майор Крамской. По своей линии он здесь главный. Но тут же и областная власть – глава администрации, бывший партийный начальник Лыков.
Начальнику УВД непривычно с ним не посоветоваться. Хотя только что к бандитам сам ходил, никто ему советов не давал. Но личная храбрость – одно, а управленческая смелость – другое.
Советуется. Задумался Лыков.
– А стопроцентную гарантию вы даете, что заложники не пострадают? Стопроцентных гарантий вообще на свете не бывает. Особенно в таком
деле, объясняет Крамской. Лыкова это не радует. Он ведь о чем думает? "Вот санкционирую я сейчас стрельбу, а вдруг детей перебьют... И окажусь крайним... А вслух говорит:
– Я должен с Президентом посоветоваться.
Старая партийная привычка. С одной стороны – лишний раз о себе напомнить, вот, мол, я каков – на переднем крае, с террористами воюю! С другой – поддержку получить. Или, наоборот, неодобрение: смотрите там дров не наломайте! В любом случае с решением не ошибешься... Пошел Лыков с Президентом связываться.
Литвинов аж зубами скрипит:
– Неужели за каждого бандита надо с Президентом советоваться? На хрена тогда местные начальники нужны?
Раньше за такие выпады ему в характеристику «незрелость» вписывали, что на партийном новоязе означало нелояльность к руководящей и направляющей силе. И продвигаться не давали, только в, Афган и продвинули под ножи и пули. Сейчас записывают «невыдержанность» и тоже не шибко им довольны.
Четверка бандитов по второй сигарете докуривает. Смеркается. Расплываются детали, но вероятность поражения целей все равно высока. Пока.
Лыков добрался до помощника Президента, тот отвечает: связаться можно будет через два часа...
Спрятаться бы на эти два часа, да некуда, надо что-то говорить. Такое, чтобы пообтекаемее...
– Без стопроцентной гарантии действовать нельзя... Гениальная фраза. При любом исходе не придерешься.
– Жду команды, – напоминает Акимов.
– Огня не открывать!
Ну и хер с вами! Передал группе:
– Огня не открывать!
А уже и не в кого открывать, террористы в автобус залезли и через несколько минут начали детей в вертолет переводить.
Шесть онемевших пальцев снялись с чутких спусковых крючков, шесть слезящихся глаз оторвались от окуляров прицелов.
Лопасти вертолета раскрутились, вскоре машина взмыла в чернеющее небо.
Лыков вздохнул с облегчением: улетели, и слава Богу!
И Крамской перевел дух: теперь другому генералу брать на себя ответственность.
Лишь родители детишек-заложников волосы на себе рвут. Да «незрелый» Литвинов матерится:
– А если они их выкидывать по одному начнут? Что тогда?!
Но в тот раз все обошлось. И тиходонские руководители героями стали: как же, умело провели операцию, не допустили кровопролития. Вроде все хорошо. О! Через три недели еще захват заложников, на Ставрополье. Опять вертолет требуют и доллары. Через месяц еще захват, третий! Через месяц
– четвертый! И выстрелы, и трупы...
Каждый раз схема одна, сценарий один, умные головы из МВД и ФСК размышляют: почему так происходит, да кто всем руководит, да какая цель целой череды однотипно спланированных акций...
А простой снайпер первой категории старший лейтенант Акимов знает – что да почему!
Если бы шлепнули бандитскую четверку, то ничего дальше и не было бы... Ни второго захвата, ни третьего, ни четвертого, ни крови, ни трупов. Потому что пример крайне убедителен. И все знают: начнешь захват заложников – расшлепают на месте!
А так пример обратный получился: возьми под прицел невинных людей и сразу превратишься в важную фигуру! Большие начальники с тобой почтительно говорят, все просьбы выполняют. Хочешь вертолет – на! Оружие – бери! Наркоту – пожалуйста! Деньги? Выбирай – доллары, марки, фунты... Красота! А то, что у тех до конца не вышло, так они сами дураки! А мы-то умные, у нас выйдет...
Снайпер мог только жалеть о том, что зло осталось безнаказанным. Он был таким же орудием в руках руководителя операции, как СВД в его собственных руках. Винтовка не выстрелит, пока он не нажмет на спуск, а он не нажмет на спуск, пока не поступит команда.
На крыше было жарко, Виктор достал платок, хотел прикрыть голову, но передумал и накрыл оптику. Опыт подсказывал, что сегодня обойдутся без него. Мелькание в окне прекратилось, эфир успокаивался.
- Предыдущая
- 30/114
- Следующая
