Италия: вино, еда, любовь - Такер Майкл - Страница 7

• Предыдущая
• 7/49
• Следующая

После падения Рима сюда пришли готы, которых сменили ломбардцы (германцы). Потом Сполето попал под власть города-побратима под названием Перуджа, располагавшегося к северу от него. Затем Сполето переходил из рук в руки в ходе бесчисленных войн между папским престолом и Священной Римской империей. Сполето удалось прославиться и показать свою силу в третьем веке до нашей эры — именно под его стенами остановили Ганнибала, двигавшегося со своей армией в сторону Рима. Мы сидели на террасе гостиницы, смотрели на долину и буквально слышали лязг и грохот сошедшихся друг с другом армий. Особенно явственно звуки битв минувших лет стали звучать после того, как мы прикончили вторую бутылку грекетто.

Джоанна рассказала и о святом Франциске, который ходил по этой долине в тринадцатом веке, и о том, какое огромное влияние он оказал на церковь и на весь мир в целом. Познания Джоанны были воистину энциклопедическими, и она умела их интересно подать. Ее повесть о святом Франциске была совершенно не похожа на сухую лекцию. Джоанна словно делилась сплетнями о своем старом знакомом. При всем при этом — Франциск был человеком непростым — стараниями Джоанны мы осознали масштабы личности святого во всей ее многогранности.

Когда Джил что-то интересует, у нее появляется блеск в глазах и розовеют щеки. Именно это с ней и произошло, когда мы сидели на террасе и слушали Джоанну. Каролина, которая обожает байки и сплетни ничуть не меньше Джил, тоже внимала Джоанне раскрыв рот. А Джоанна явно наслаждалась тем, что оказалась в центре внимания. Чем больше мы пили вина, тем непристойнее становился ее рассказ об отношениях между святым Франциском и Кларой, который вполне бы сгодился для номера «National Enquirer».

— А что тебя привело в это изумительное место? — спросила Джил Джоанну. Мы смотрели на долину, залитую золотистым светом садящегося солнца.

— Бурные события моей прошлой жизни, — ответила Джоанна, приподняв бровь. — Ну а кроме того, я замужем за очень интересным человеком.

Джоанне самой судьбой было предначертано связать свою жизнь со сценой. Ее отец Дункан Росс, британский актер и режиссер, перебрался в Америку, когда у нас как грибы после дождя стали появляться театры. Вскоре после того, как Тайрон Гатри открыл свой театр в Миннеаполисе, отец Джоанны перешел в репертуарный театр Сиэтла художественным руководителем. Его дочь Джоанна, всегда отличавшаяся бунтарским нравом, наотрез отказалась от учебы в университете, чем привела родителей в ужас, и отправилась в Нью-Йорк, где намеревалась взойти на театральные подмостки. Некоторое время она состояла в знаменитой труппе Эллен Стюарт «Ля Мама», а потом перебралась в отдел по найму актеров при государственном театре Джо Паппа. Примерно в это же время она познакомилась с Брюсом. Вскоре они поженились, и через некоторое время, надо сказать непродолжительное, Джоанна родила сына Майкла.

— Брюсу все под силу, он все может, — хвастала нам Джоанна. — Когда мы с ним познакомились, он еще работал актером. Он выступал с «Ля Мама» с самого основания труппы. Именно так мы и узнали о Сполето. Во время очередного европейского турне театр заехал сюда, и Брюс по уши влюбился в это место. Но ведь надо и на жизнь зарабатывать — жена и ребенок как-никак, — вот он и решил заняться монтажом кинофильмов. Вскоре он стал настоящим мастером своего дела. А я тем временем пошла в агенты. Мы представляли собой классическую успешную нью-йоркскую пару. Я работала по двенадцать, а то и по четырнадцать часов в день, после чего приходила домой и весь вечер читала сценарии. Брюс монтировал рекламные ролики — а это тоже отнимает массу времени. Одним словом, мы практически не виделись, не могли проводить время с ребенком и, прожив так пару лет, решили плюнуть на все, переехать сюда и начать жизнь сначала. Брюс снова пошел учиться, получил диплом преподавателя английского как иностранного — я же вам говорю, ему все под силу. Теперь он преподает английский в итальянской армии. Звучит как начало анекдота, но тем не менее это правда.

— А ты? — спросила Джил.

— А я подрабатываю риелтором. Недвижимостью приторговываю. Занимаюсь продажей домов людям вроде вас.

Я кивнул и ничего не сказал. Джил улыбнулась и покачала головой. Некоторое время мы молча сидели и наслаждались видом садящегося солнца. От выпитого вина по телу растекалось тепло и создавалось ощущение, будто кто-то массирует плечи. Потом мы поинтересовались у Джоанны, не хочет ли она завтра с нами пообедать в крестьянском домике.

— В Патрико? С удовольствием. Я никогда не упускаю возможности заглянуть туда.

Что такое agriturismo? Это нечто вроде постоялого двора на настоящей крестьянской ферме, где вы можете переночевать и позавтракать. Подобные заведения разбросаны по всей Италии, и, понятное дело, как и во всем остальном в этой жизни, среди них есть хорошие, а есть и плохие. Надо сказать, идея вполне здравая. Цель подобных agriturismo — удержать крестьян на земле, чтобы они обрабатывали ее и дальше. Одновременно agriturismo способствуют сохранению исконного, подлинного образа жизни итальянского крестьянства, неразрывно связанного с обликом самой страны. При открытии на ферме постоялого двора можно добиться официального снижения налогового бремени, и этим обстоятельством нередко пользуются недобросовестные люди. Они объявляют себя крестьянами, чем-нибудь для вида засевают поле, организуют места для постояльцев и называют свое предприятие agriturismo. Однако надо сказать, что попадаются и настоящие крестьянские семьи, которые владеют своими фермами многие поколения. На протяжении столетий они пахали, пасли скот, копали трюфели, собирали виноград, делали вино и гнали из него граппу. Одним из таких постоялых дворов на настоящей крестьянской ферме является agriturismo Бартоли в Патрико. Крестьянский домик располагается на вершине священной горы Монтелуко.

Встретившись с Джоанной на маленькой заправке неподалеку от виа Фламиния, мы направились в Патрико. Джоанна специально попросила нас прийти пораньше, потому что по дороге можно много чего посмотреть. Мы все забились в одну машину, предоставив Джоанне возможность выступить в роли нашего гида. Она рассказала нам, что Монтелуко уже в незапамятные времена считалась священной горой. Ее название происходит от слова «лукас», что значит «священный лес». Римляне считали падубы, растущие на горе и поныне, священными и неприкосновенными. С того времени осталась каменная плита, датируемая третьим веком нашей эры, на которой выбита надпись на латыни, предупреждающая о наказании каждого, кто осмелится нарушить запрет и поднимет руку на лес. Речь шла о серьезном штрафе — преступивший закон в лучшем случае лишался пары быков. В пятом веке нашей эры в лесу поселились христианские монахи, что скрывались от преследования в крошечных пещерах, сохранившихся по сей день. Наконец, в начале тринадцатого века святой Франциск основал здесь первый монастырь, действующий и поныне. Одним словом, гора просто проникнута святостью.

Мы остановили машину у монастыря и зашли внутрь. На стене в рамке висело письмо, написанное Микеланджело в пятнадцатом веке, в котором он рассказывал о своем пребывании в монастыре (это как если бы в Америке в монастыре останавливался Джордж Вашингтон). Пока мы стояли и глазели по сторонам, к нам подошел молодой монах и поинтересовался, не желаем ли мы осмотреть ту самую часовню, где каждый день возносил молитвы сам святой Франциск. Часовня оказалась маленькой, каким, по всей видимости, был и сам Франциск; впрочем, дело не в физических размерах. Как-никак речь идет о человеке, в одиночку отсрочившем на четыреста лет Реформацию и преобразования католической церкви.

Мы снова сели в машину и поехали на самую вершину горы. Возле одного из выступов, нависавших над фермами в долине, Джоанна велела остановиться.

— Посмотрите туда. Перед вами вся долина Сполето. Видите, какая она широкая. А сколько здесь ферм!

Мы покивали.

• Предыдущая
• 7/49
• Следующая