Выбери любимый жанр

Меч мертвых - Семенова Мария Васильевна - Страница 29


Изменить размер шрифта:

29

Наутро после добывания живого огня добрые люди ждут прихода в дом самого первого гостя. И совсем не обязательно путешественника, одолевшего долгий путь: просто соседа или знакомого, по делу, без дела ли вступившего на порог. И хорошо, если окажется он честным домостроителем, из тех, что и добра умеют нажить, и в семье лад завести, и Правдой не поступиться. Первый гость после Корочуна не своей волей идёт, его Боги ведут, даруя знамение, каким будет год. Вовсе беда, если постучится в калитку злой норовом человек, у кого и достаток мимо рук уплывает, и в доме вечный разлад, и с языка худое слово без задержки слетает!..

Оттого в самое первое утро люди первым долгом собирают праздничное угощение и спешат с ним в гости, стараясь приманить удачу под дружеский кров. Радостно, когда удаётся помочь благой воле Небес. Ну а если Мать Лада, Хозяйка Судеб, и надумает кого-то предупредить о будущих неудачах – уж верно, сумеет Она послать дурного гостя вперёд доброго, как бы споро тот ни скакал…

Искра с Харальдом, державшиеся по обыкновению вместе, уже съездили и в кремль, и в большие купеческие дома, где поместились коротать зиму прибывшие из Ладоги датчане – бывшие пленники, отпущенные по замирению. Дело молодое: парни колобродили всю ночь, да и теперь ещё никому спать не хотелось. Вдобавок под утро окреп лёгкий морозец и вместо мокрой мороси пролетел лёгкий снежок, запорошивший талую черноту, а потом в небе наконец-то начали рваться тяжёлые войлочные тучи, проглянуло солнышко… Хорошо!

Единственными, кому всё надоело, были кони. Они, понятно, привыкли ещё не к такому, да и отросшая зимняя шерсть хорошо оберегала от холода, но всё равно ночь выдалась слишком уж беспокойная. Оба, дай волю, так и порывались свернуть к знакомой конюшне, но седоки попались упорные. Знай тревожили пятками мохнатые бока лошадей, а то и плёткой легонько напоминали, чья власть. Кони вздыхали, водили ушами, отфыркивались – и неохотно рысили вперёд, чтобы в который раз оказаться на привязи в каком-нибудь полузнакомом дворе. Иногда их тоже угощали где репкой, где корочкой хлеба, но могло ли случайное лакомство заменить тёплый денник и ясли, полные сена!.. И невелико диво, что оба коня заметно приободрились, когда молодые всадники наконец-то направили их к Чудскому концу.

Тропинка, ещё вчера узкая и донельзя слякотная, подмёрзла, да и ряженые, гулявшие всю ночь напролёт, изрядно расширили её десятками ног. И вилась она как раз мимо дома Замятни. Можно ли отказать себе в удовольствии заглянуть с сёдел через забор, а то и постучаться в ворота? Как там хозяин, глядит ли на белый свет, протёр ли ясные очи? И девка Смага – жива ли?..

Мягкосердечный Искра потом признался товарищу: наполовину ждал, что увидит её там же, где ночью. Примёрзшую к заледенелым мосткам…

Уф-ф!.. На душе полегчало: двор был пуст. Только валялась овчина, покоробленная и залубеневшая от морозца. Похоже, ей, мокрой, хлестали наотмашь, гасили ядовито чадящий костёр. Да так и бросили.

Искра присмотрелся внимательнее, ища других следов… И вздрогнул от внезапно навалившейся жути. В грязноватой наледи на мостках, как раз там, где ночью корчилась Смага, алело пятно.

– Кровь!.. – вытянул руку Твердятич. – Неужто задрал…

Убийство в святую ночь – худшего знамения и постарайся, не вымыслишь! Да и девку жалко. Что князь, что рабыня – всякому больно, когда живьём шкуру спускают…

– Не видал ты крови замёрзшей… – рассудительно покачал головой Харальд. И ощутил себя взрослым мужем, матёрым воином рядом с трясущимся мальчишкой. Он в самом деле был старше на целый год и вообще куда как получше знал боевую премудрость. Поэтому алое пятно не смутило его, сразу явив своё истинное значение: – Шёлк это. От Смагиных шаровар.

Видно было, как отлегло у Искры от сердца.

Они ещё подождали возле двора, сдерживая тянувших повод коней, но наружу так никто и не вышел. И даже звуков не доносилось, чтобы определить по ним, как в доме дела.

– Не идти же туда… – сказал наконец Искра.

Харальд поёжился под полушубком. Несмотря на морозец, холод оставался сырым и беспрепятственно проникал сквозь любую одежду, добираясь до косточек. Добро, косточки были пока ещё молодые и ныть-жаловаться не спешили.

– Ладно, – приговорил молодой датчанин. – Поехали к батюшке твоему.

И первым тронул коня, как положено старшему возрастом, да и чином. Хотя сам знал: сейчас выдумай Искра ещё какую каверзу или пакость Замятне – и он, сын конунга, рад будет последовать за сметливым дружком.

Однако юный Твердятич, ещё не очнувшийся от зрелища кроваво-красного шёлка, вросшего в лёд, ничего не сказал. Кони бодро зашагали вперёд, посолонь обогнули угол плетня…

Вот так и случилось, что двое друзей стали самыми первыми, кто встретил чужих людей, входивших в город из леса. И долго потом не могли взять в толк, к чему состоялась эта встреча в первое утро после Корочуна – к худу или к добру…

Это были две женщины. Впереди выступала старуха, статная и седовласая, а за ней поспевала молоденькая девчонка. Обе пришли на лыжах, но видно было, что долгий переход их утомил. Ишь, обрадовались торной дороге, сняли лыжи и пошли дальше, держа их в руках…

Харальд нахмурился, заметив, что девка была хромоногая, причём если не отродясь, то давно. Так не ходят случайно подвернувшие ногу на повороте лыжни. Была в девкиной неуклюжей походке какая-то особая ловкость, говорившая о давней привычке.

Они с Искрой переглянулись и оба подумали об одном и том же. В Новом Городе, ясное дело, имелись увечные: кривые, горбатые, косорукие. Но всё это были свои, знакомые, добрые люди. Что же до чужих… От чужого даже и от бесскверного телом чего угодно можно дождаться, а от калеки… Если у человека в зримом мире что-нибудь умирает – рука, нога, глаз, – это значит, что недостающая часть оживает в Исподнем мире, за смертной чертой. И радоваться тут нечему, ибо миры должны быть сами по себе. Плохо, если где-то открывается между ними хоть неприметная щель. Мало ли, что вздумает сквозь ту щель проскользнуть…

– Гой еси, славные молодцы, – между тем окликнула их старуха. – Подскажите нам, сирым: не этот ли город люди Новым зовут?..

Говорила она по-словенски. Искра открыл рот, чтобы учтиво поздороваться со старухой, ибо даже неведомый дух, покинувший лес в облике человека, ценит приветное слово и готов добром отплатить за гостеприимство… Но пожелать бабке долгих лет и здоровья он в тот раз не успел.

Потому что с Замятниного двора, оставшегося у них с Харальдом за спиной, долетел крик. Жуткий, безумный крик, от которого вмиг одичали и шарахнулись кони. Парням понадобились долгие мгновения, чтобы усмирить ошалевших животных и не вылететь при этом из сёдел. За это время они успели признать низкий мужской голос и сообразить, кто кричал.

Сам хозяин двора.

Друзья впоследствии с трудом могли вспомнить, как разворачивали коней и гнали их во двор. Крик длился, но неожиданность миновала – лошадки присмирели и поняли, что лучше слушаться седоков.

Калитка во двор оказалась заперта изнутри, но Харальду было не привыкать. Покинув седло, он мигом оказался на той стороне, отпер. Судя по голосу, Замятня находился в клети, и молодые воины вдвоём ринулись туда через двор. После сёдел ноги были немного чужими и совсем не такими резвыми да послушными, как обычно. Искра даже поскользнулся и чуть не упал, но и это минуло – не слишком широк был двор, добежали вмиг.

Замятнины хоромы были устроены как у всех людей, кто мог себе это позволить: тёплая изба, рядом с ней клеть и между ними – сени. Удобно в холод и непогоду ходить через них туда и сюда и во двор. Харальд с разбегу налетел на дверь – и тут заперто!

Замятня в клети закричал снова.

– Кое-кто тише вёл себя, когда ему врезали орла, – сказал сын конунга и проворно отбежал от двери на десяток шагов. Пригнулся, выставил плечо – и шарахнул им в добротные доски. Дверь, сделанная на совесть, тяжко содрогнулась, но запор выдержал. Харальд, не тратя времени попусту, взял новый разбег. Искра прикинул про себя, что следует делать: искать топор?.. Разбирать крышу?.. Бежать за людьми?.. И решил, что на обходные пути, пожалуй, не было времени. Подскочил к Харальду, обхватил его – и вместе с ним с налёту грянулся в дверь. Засов внутри заскрипел, но опять выдержал.

29
Перейти на страницу:
Мир литературы