Вор (Журналист-2) - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 5

• Предыдущая
• 5/92
• Следующая

Один Бог (или скорее черт) знает, каких денег тогда стоило Виктору Палычу остаться на воле… Антибиотик взял фамилию жены (она прожила после этого недолго — через несколько месяцев после свадьбы умерла от инфаркта, как было написано в официальном заключении) и вскоре сам стал заместителем директора того самого мебельного магазина, которым руководила когда-то его покойная супруга. Фактически, конечно, заправлял всеми делами в магазине Виктор Палыч, а номинальный директор шагу не делал без него…

Вот именно тогда и познакомился с Виктором Палычем молодой и перспективный старший опер из «убойного цеха» главка капитан милиции Геннадий Ващанов. В мае 1984 года случилась у Антибиотика в магазине маленькая неприятность — подрались двое грузчиков, причем один другому умудрился проломить голову, да так удачно, что медицинская помощь пострадавшему была уже ни к чему.

Надо сказать, что грузчики в магазине Виктора Палыча были какими-то странными — все как на подбор молодые, с хорошими спортивными фигурами и, что самое удивительное, практически не пьющие. Еще более любопытным было то обстоятельство, что оформленная в магазине бригада «грузчиков» перетаскиванием мебели себя не утруждала — за них это делали какие-то пушкинские ханыги. Чем же занимались «грузчики», в магазине не знал, судя по всему, даже директор, не говоря уж о продавцах и продавщицах, да и не стремились коллеги Виктора Палыча узнать то, что явно для их мозгов не предназначалось, памятуя добрую русскую поговорку: меньше знаешь — лучше спишь. «Грузчики» были ребятами молчаливыми и дисциплинированными, но эксцессы, как известно, бывают в любом коллективе. Как назло, Антибиотика в момент драки в магазине не было, и одна из продавщиц с перепугу позвонила в милицию (через месяц она уволилась по собственному желанию, продала кооперативную квартиру и уехала куда-то в Сибирь к родственникам). Хорошо, что Виктора Палыча сумели быстро разыскать, и приехавших милиционеров встречал уже лично Антибиотик с выражением глубокой скорби на благообразном лице. В те времена убийства были еще большой редкостью — это потом, в девяностых годах, в Питере человеческая жизнь стала сущим пустяком и людей начали валить оптом и в розницу каждый божий день. А в середине восьмидесятых любой криминальный труп становился настоящим ЧП. Вместе с районной бригадой в магазин прибыл и опер из главка капитан Ващанов. Виктор Палыч лично объяснил Гене, что произошло недоразумение, «несчастный случай на производстве» — погибший-де сам упал с заднего крыльца и разбил себе голову, а молодая продавщица так перепугалась и разнервничалась, что наговорила по 02 каких-то ужасов. «Впечатлительная» девушка уже пришла в себя и все слова Антибиотика подтвердила…

Гена оценил обстановку и понял, что если он упрется рогом, то имеет шансы получить хорошего глухаря[12]. Между тем Виктор Палыч увлек Ващанова к себе в кабинет и, приговаривая что-то вроде того, что, мол, это гора с горой никогда не сойдутся, а людям Бог велел навстречу друг другу двигаться, достал из сейфа бутылку коньяка «Двин». Гена от рюмки-другой не отказался, а потом Антибиотик показал ему, какие гарнитуры из ГДР и Чехословакии получил совсем недавно их магазин… У Ващанова разгорелись глаза: три месяца назад он получил квартиру, и жена постоянно ныла насчет мебели, а в те времена хорошая мебель была очень большим дефицитом…

Короче говоря, визит милиции в магазин Виктора Палыча закончился заключением об отказе в возбуждении уголовного дела, а через две недели шикарный немецкий гарнитур «Каролина» был доставлен не какому-то ветерану, которому он первоначально предназначался, а на квартиру Геннадию Петровичу — нет, естественно, не за так, а по госцене.

Ващанов быстро оценил выгоду нового знакомства: через месяц он попросил сделать хорошую мебель для одного «хорошего человека», который занимал солидную должность в службе кадров ГУВД — и так оно пошло и поехало… Гена при помощи Антибиотика сначала просто оказывал услуги «нужным» людям, потом начал потихоньку открысячивать[13] уголок-другой[14] себе в карман — якобы для того, чтобы дать эти деньги, как тогда говорили, сверху: «Сами понимаете, чешскую кухню так просто не достать…» Правила увлекательной советской игры в дефицит были хорошо всем знакомы, поэтому даже офицеры милиции доплачивали Гене с радостью, лишь бы мебель достал… К слову сказать, таких добытчиков, как Гена Ващанов, в те времена тотального дефицита было немало — бэхи[15], скажем, могли достать все что угодно плюс еще чего-нибудь, но далеко не все могли себе позволить к ним обратиться. В УУРе, например, бэхов не любили, и просить их о чем-то шкурном считалось западло. Гена же был вроде как своим, к тому же он ничего не просил лично для себя, все делал «по дружбе», то есть не с ближним, а с дальним прицелом.

Те, кому «бескорыстно» помогал «свой парень» Гена Ващанов, тоже потом оказывали ему различные услуги. И карьера у Гены складывалась успешно…

Антибиотик же все прекрасно видел и понимал, но до поры ничего от милицейского офицера не требовал — только давал, а Ващанов хапал и хапал, и аппетиты его росли… А потом, когда Гена уже окончательно привык к красивой жизни, а Виктор Палыч потихоньку выбрался из своего пушкинского подполья, — вот тогда все как-то очень быстро переменилось, и Антибиотик стал разговаривать с Ващановым по-другому… Гена к тому времени уже не заблуждался насчет «скромного торгового работника» Говорова — у него были возможности узнать достоверную информацию о прошлом и настоящем Виктора Палыча. И о его роли в мире организованной преступности Ленинграда…

На какой-то период стало Геннадию Петровичу очень страшно и неуютно, но он быстро сделал свой выбор — естественно, в пользу продолжения дружбы с Антибиотиком, да и не было у Ващанова, если уж говорить до конца честно, никакого выбора — Виктор Палыч поднакопил достаточно компромата на него; хоть и не предъявлял его Говоров, но ведь Ващанов был все-таки опером и все прекрасно понимал сам… Впрочем, о выборе своем Геннадий Петрович не жалел — дружба с Антибиотиком, у которого были очень крутые связи, стала залогом не только более чем успешной карьеры, но и роста личного благосостояния Ващанова. К началу девяностых годов перспективный майор милиции Геннадий Ващанов был уже совсем не бедным человеком, и единственное, что отравляло ему жизнь, это невозможность пользоваться накопленными капиталами из боязни обратить на свой образ жизни внимание Комитета и «особой инспекции». Даже супруга Геннадия Петровича не представляла себе в полной мере уровня материальной состоятельности своего мужа. Пожалуй, во всем Ленинграде были только два человека, кто знал о том, сколько у Ващанова денег, — сам Геннадий Петрович и Антибиотик, ставший как бы тенью офицера милиции. Но такой тенью, которая управляет движениями тела…

Впрочем, Ващанов подозревал, что далеко не у него одного был Виктор Палыч тенью, но проверить некоторые свои подозрения оперативным путем Геннадий Петрович не решался — слишком хорошо уже понимал, чем может закончиться для него такая проверка в случае малейшего прокола… Временами накатывал на Ващанова липкий ужас, мерещились ему в кошмарных снах лагеря Нижнего Тагила, и вспоминал тогда Геннадий Петрович то беззаботное и чистое время, когда он еще не знал Антибиотика… Но эти периоды депрессии проходили быстро, и ни разу офицер милиции по большому счету не пожалел о своем выборе, потому что хорошо знал, каким боком оборачивалась судьба к тем, кто честно и безоглядно тянул свою лямку в розыске, — примеры были, как говорится, перед глазами… Эти бессребреники, как правило, так и оставались операми, не поднимаясь в званиях выше подполковничьих погон, к концу службы у них были большие проблемы со здоровьем от полученных ранений и увечий, нервных перегрузок и бессистемного питания, от злоупотребления алкоголем — единственным доступным им средством для снятия чудовищных стрессов…

• Предыдущая
• 5/92
• Следующая