Москва слезам не верит - Черных Валентин Константинович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/93
- Следующая
– Я всегда решала сама, – сказала Катерина. – Но вы ведь стали химиком, и вам это нравится? – Катерина смотрела на академика, не очень понимая, к чему этот разговор.
– У меня так получилось, – Тихомиров помолчал, размышляя, наверное, стоит ли быть откровенным. – Я мог стать кем угодно: метростроевцем, инженером, офицером, летчиком. Но я попал на строительство химкомбината, закончил вечернюю школу, стал рабфаковцем. Химкомбинат дал мне направление в химико-технологический институт. С таким же успехом я мог попасть в военное училище, в строительный институт. Я только в институте понял, что такое химия. Тогда особенно не задумывались над тем, что, выбирая профессию, выбираешь себе жизнь. Хотелось только выучиться чему-нибудь.
– А я знаю, почему Катерина хочет быть химиком, – включилась Изабелла.
Она подошла к схеме. На стене кабинета висел большой лист картона с родословной Тихомировых, которая начиналась с 1790 года. Вначале, правда, шли Кирилловы, Александровы, Ивановы. В русских деревнях не было постоянных фамилий. Сын Кирилла становился Кирилловым, а дети его сына Александра уже Александровыми. Первый Тихомиров был зафиксирован в родословной в 1870 году как мещанин Красногородска. От него шли ответвления. На дочерях линия Тихомировых заканчивалась вместе с переменой фамилии. Академик отслеживал только родственников с фамилией Тихомиров. Среди них были военные, но не выше подполковника, строители, зоотехники, учителя – обычный набор профессий, которые выбирают сельские школьники. В Москве среди Тихомировых были начальник главка, водитель автобуса, начальник районного отделения милиции; был кружок, куда академик вписал и Катерину, обозначив только год рождения, ожидая, вероятно, когда Катерина определится с профессией.
– И почему же химиком? – обратился академик к Изабелле.
– А ты будто не догадываешься? – улыбнулась Изабелла. – Кто самый знаменитый из Тихомировых? Ты. А кто ты? Химик. И девочка решила, что она пойдет по уже проверенной дорожке. И связи будут, и подтолкнуть могут, особенно вначале, и от ошибок предостерегут. Это нормально. Если бы этого не было, надо было бы организовывать самому. Лучшее продолжение дела – семейное продолжение. Мне кажется, ты мало что сделал, чтобы ей помочь.
– Она была на контроле, – возразил Тихомиров, – но ты права. Можно было сделать и больше. Она второй раз не добирает баллов по литературе и языку. Надо, значит, брать репетиторов.
– Я сама подготовлюсь, – заверила Тихомировых Катерина.
– Если бы можно было готовиться самим, то не было бы репетиторов, а они существуют уже несколько столетий. Зачем пренебрегать опытом человечества? Ты это возьмешь на себя? – спросил Тихомиров Изабеллу.
Та кивнула.
– Все. Я завтра выступаю оппонентом на защите докторской диссертации. Мне надо подготовиться. Остальные вопросы в следующий раз. – Тихомиров придвинул к себе толстую папку с рукописью.
Катерина с Изабеллой ушли на кухню. Изабелла заварила кофе, достала бутылку ликера, плеснула себе и девушке в рюмки. Катерина попыталась отказаться.
– Тебе это сейчас надо, – посоветовала Изабелла. – Успокаивает и приводит мысли в соответствие с ситуацией.
Они пили кофе с ликером. Катерине и впрямь стало легче и веселее. Изабелла закурила сигарету, предложила Катерине. Катерина уже пробовала несколько раз курить, но у нее не получалось, першило в горле. Она взяла необычно длинную сигарету с фильтром. Изабелла щелкнула зажигалкой. Катерина затянулась и не закашлялась. Голова приятно закружилась.
– Первый раз куришь?
– Первый, – призналась Катерина.
– Будем считать, что в последний. Никотин меняет цвет лица. К тому же многие мужчины считают, что целовать курящую женщину – все равно что пепельницу. – Изабелла отобрала у Катерины сигарету. – У тебя есть парень?
– Нет, – ответила Катерина, но поправилась, – нет постоянного, ухаживают многие, ну, не многие, но два-три парня есть. Наверное, я им нравлюсь.
– Наверное, – согласилась Изабелла, – но знаешь, какую самую большую глупость ты можешь совершить?
– Какую?
– Выйти замуж за одного из этих троих, которым ты нравишься.
– Я не собираюсь замуж, – заверила Катерина Изабеллу. – Я вначале хочу поступить в институт, закончить его.
– Если хочешь выбраться из той жизни, какой ты живешь, можно все, кроме замужества. Выйдешь замуж, пойдут дети, и уже никакого института тебе не видать. А те ребята, которые за тобой ухаживают, они кто? Маляры? Штукатуры? Каменщики?
– Один – сантехник, один – шофер.
– Одной тебе мы еще сможем помочь, – заметила Изабелла, – но тянуть еще и сантехника, и двоих детей, которых ты ему родишь, – сантехники всегда хотят как минимум двоих. Если родишь девочку, то обязательно нужен еще и мальчик, наследник, так сказать. Хотя что наследовать-то? Комнату в общежитии и две пары ботинок – одни на работу, другие на выход по воскресеньям! – Изабелла долила в рюмки ликеру себе и Катерине. – А ты с кем спишь – с сантехником или с шофером?
Катерина не сразу поняла вопрос, а поняв, почувствовала, что краснеет, и поспешно ответила:
– Ни с кем.
– Это довольно приятное занятие – спать с мужиками. Не со всеми, правда. Но если будет уж очень невтерпеж и не устоишь, предохраняйся. Я тебе дам таблетки.
– Спасибо. Не надо, – заверила ее Катерина.
– Надо, – твердо сказала Изабелла.
– Я пойду. – Катерина поднялась.
– Осенью начнешь заниматься с репетитором по языку и литературе, – заявила, как об уже решенном, Изабелла. – Я заплачу. У меня к тебе просьба. Мы едем на юг в санаторий. Ты сможешь пожить у нас в квартире, пока мы будем в Ялте? Надо поливать цветы и выгуливать Чапу два раза в день: утром и вечером. У нас вечная проблема с собакой. Академик вырос среди собак, свиней и коз.
– Конечно я поживу, – заверила ее Катерина. – Можете не беспокоиться.
– Я и не беспокоюсь, – улыбнулась Изабелла.
В прихожей она взяла с полочки под зеркалом свою сумочку, достала яркий пакетик и протянула Катерине.
– Что это? – спросила Катерина.
– Противозачаточные.
– Мне не надо. Не надо!
– Возьми, – потребовала Изабелла. – За пятнадцать минут до начала акта. И не в рот, а, – Изабелла распахнула полы халата и ткнула в низ живота, – сюда. Вначале немного пощиплет. Не обращай внимания.
– Но я не планирую никакого акта до свадьбы. А она пока не предвидится.
– Ну, как знаешь, – усмехнулась Изабелла. – Но я бы на твоем месте не зарекалась.
Катерина вышла из высотного дома и заспешила в метро. Она уже переняла привычку москвичей экономить время на транспорте, но вдруг осознала, что спешить особенно некуда. Раньше после работы она бежала в библиотеку, через три-четыре часа неслась из библиотеки в общежитие, ужинала кефиром с булочкой и ложилась спать. Рабочий день на фабрике начинался в восемь утра, сорок минут уходило на дорогу, столько же нужно было, чтобы одеться и позавтракать. Катерина вставала в шесть. Она старалась лечь пораньше, потому что если спала меньше восьми часов, то после работы на фабрике ей хотелось прилечь и поспать хотя бы час, а это означало, что она не попадала в библиотеку. Теперь все закончилось, во всяком случае на время, пока Изабелла не найдет репетиторов.
Катерина не заметила, как вошла в привычный свой ритм, она уже неслась к метро, лавируя среди прохожих, которые никуда не торопились в этот теплый летний вечер. Остановись, приказала она себе. И не вошла в метро, а присела на скамейку, чтобы обдумать случившееся. Раньше все было просто. Надо было закончить школу и поступить в институт – это главное. Но ведь даже если она поступит в институт – это только оттяжка на четыре года. А где жить потом? Молодые специалисты, закончившие институт, получали в общежитии привилегию – отдельную комнату. Но потом они женились, рождались дети, и в одной комнате жили втроем и вчетвером по десять лет, пока не получали постоянную московскую прописку. Тогда их ставили на очередь. В отдельные квартиры переселялись ближе к пятидесяти, когда у сыновей и дочерей появлялись свои дети, и отдельная квартира, о которой мечтали всю жизнь, превращалась снова в общежитие.
- Предыдущая
- 2/93
- Следующая
