Проклятие Дерика - Дэвидсон Мэри Дженис - Страница 2

• Предыдущая
• 2/34
• Следующая

– Папа! Перестань! – Между Майклом и Дериком стояла, подбоченившись, Лара. – Не нужно… не нужно!

Дочь Майкла стояла перед Дериком, защищая его! Дерик на это не реагировал, даже не заметил; он не отрывал от Майкла взгляда, горячего и неуступчивого. Дженни, замершая у подножия лестницы, испустила вопль и бросилась к дочери, но Мойра двигалась с быстротой змеи и уже обхватила руками Дженни, которая была выше ее ростом. Это вызвало у Дженни яростный вопль.

– Какого черта, Мойра? Пусти меня!

– Ты не имеешь права вмешиваться, – последовал спокойный ответ маленькой блондинки. – Никто из нас не имеет.

Хотя Дженни была немного выше и тяжелее, маленькая женщина без труда удерживала ее. Дженни – самка альфа, кроме того – человек, первый человек альфа, которого знала Стая за три сотни лет. Мойра исполнила бы почти любое ее приказание, но не позволила бы Дженни подвергать себя опасности или вмешиваться в законы Стаи – столь же древние, как и семья Человека. Не обращая внимания на происходящее у лестницы, Дерик снова бросился вперед, но Лара не унималась.

– Перестань, Дерик! – Она ударила Дерика по голени своей маленькой ножкой. – И ты, папа, тоже перестань. Оставь его в покое. Ему просто грустно, и он не знает, что делать. Он не желает тебе зла.

Майкл пропустил ее слова мимо ушей. Он гневно смотрел на соперника и снова протянул к нему руку, но тут в охватившее его напряжение врезался, точно лазерный скальпель, голосок его дочери:

– Говорю тебе – оставь его в покое!

Это привлекло его внимание; Майкл торопливо опустил на нее взгляд. Он ожидал слез, румянца негодования, но лицо у Лары было, пожалуй, даже слишком бледным. Ее огромные светло-карие глаза казались почти золотыми. Темные волосы были зачесаны назад и завязаны в два кудрявых хвостика.

Он вдруг по-новому оценил, какая она высокая для своего возраста и насколько пошла в маму. Взгляд у нее был прямой, взрослый. И ничуть не смущенный.

– Что? – От потрясения он почти начал заикаться.

Позади него никто не шевелился. Казалось, никто даже не дышит. А Дерик выходил из игры, отступал, направляясь к двери. Майкл, в свете этих крайне интересных новых событий, позволил ему уйти. И прибегнул к образцовому Голосу Раздраженного Папы.

– Что ты сказала, Лара?

Она и глазом не моргнула.

– Ты слышал. Больше я повторять не буду.

Он был в ярости, в ужасе. Это не… он должен… она не может… Но в нем уже нарастала гордость, преграждая путь ярости.

«Ах, моя Лара! Разумная, великолепная – и совершенно бесстрашная!»

Разве он когда-либо осмеливался осадить своего отца?

У него мелькнула мысль: уж не будущий ли вожак Стаи отдает ему приказ? И что с этим делать?

Повисло долгое молчание, гораздо более долгое, ежели взглянуть на него из будущего. Этот момент его дочь запомнит, даже если доживет до тысячи лет. Можно поставить ее на место – а можно начать обучать прирожденного вожака. Майкл чопорно поклонился. Он не показал своего затылка – это был вежливый поклон перед равным.

– Более разумная голова одержала верх. Спасибо, Лара.

Он резко повернулся и направился к лестнице, схватив по дороге за руку Дженни и оставив позади остальных. Мойра выпустила его жену и уставилась, раскрыв рот, на Лару. Все они уставились на нее. В центральном холле никогда еще не было так тихо.

Майкл собирался пойти в спальню, где можно будет подумать обо всем, что произошло, и получить совет у жены. Он не решился последовать за Дериком – лучше подождать, пока кровь у них обоих остынет. Господи! Еще нет и восьми утра!

– Майки… что… ни фига себе…

И тут еще Лара. Его дочь, которая бросилась между двумя взбешенными оборотнями. Которая осадила его и потребовала, чтобы он отступился. Его дочь, защищающая его лучшего друга. Его дочь, которой только что исполнилось четыре года. Они знали, что Лара на редкость умна, но так разбираться в том, что правильно и что…

Дженни ворвалась в его мысли с неуместным, как всегда, высказыванием:

– Это не к добру. Но я уверена, что ты мне все объяснишь. На пальцах. И без моего вечного «Вот вышла за вожака оборотней»…

Потом он закрыл дверь спальни, думая о своем месте в Стае и о месте своей дочери, надеясь, что ему не придется убить своего лучшего друга еще до восхода солнца.

Дерик услышал шаги и пошел помедленней. Он уже почти дошел до пляжа, но, поскольку плыть в Лондон он не собирался, было самое время остановиться и разобраться во всем, призвав на помощь мозги, а не вспыльчивый нрав.

Тот, кто приближался к нему, шел с подветренной стороны. Скорее всего, это Майкл. Придется извиниться, иначе будут настоящие неприятности. И он извинится. Извинится. Он обязан извиниться перед своим другом и, что еще хуже, признать, что вел себя безобразно. И он извинится. Да. Несомненно.

Только вот – это все равно что проглотить кусок дерьма. Дерик стоял, уставившись в море и качая головой. Как все глупо! Они с Майклом выросли вместе. Их матери часто клали их спать в одну кровать. Первое Превращение они пережили в один и тот же год и месяц; он помнит, что Майкл был так же потрясен, так же напуган, так же опьянен луной, как и он. Они вместе преследовали добычу, вместе охотились, вместе убивали. Вместе защищали Стаю.

У него не было проблем с Майклом; он любил этого великовозрастного обалдуя.

Только вот ему не нравится, что Майкл – босс. Ему это перестало нравиться.

Дерик сжал кулак и ударил себя по бедру. Это его проблема, а не Майкла, и он сам должен понять, как с ней разобраться. Причем понять по-быстрому. Он обязан уважать большого босса, а не просто любить как брата. И он выскажет ему свое уважение, не важно, что такие слова душат его. Он не… не какая-нибудь обезьяна, которая дерется, чтобы подраться. Он – оборотень, состоит в Уиндамской Стае, и, кроме того, он взрослый. Пререкаться – ниже его достоинства. Как и ввязываться в драку.

Он повернулся, изобразив на лице улыбку. Комок грязи угодил ему прямо в лоб. Комок рассыпался, и грязь покрыла все лицо.

– Идиот! Придурок! Тупой осел!

– Черт побери, Мойра, – недовольно сказал он, втайне радуясь, что показывать горло придется еще не сейчас, – ты могла выбить мне глаз.

– А я и целилась тебе в глаз, жопа с ручками.

– Знаешь, Мойра, зря ты выражаешься так расплывчато, – насмешливо проговорил он. – Нужно изъясняться определенно, золотко, чтобы люди знали, что у тебя на уме.

На Мойру это не подействовало; злость ее не утихла. Она подошла к Дерику вплотную – в шортах цвета хаки и футболке цвета лаванды она была чертовски хороша – и резко ударила его по голени. Это тоже было больно; у Мойры ногти на ногах как у ленивца.

– Как можно так рисковать своей жизнью? Чуть не устроить драку за верховенство в главном холле перед всеми своими друзьями. Перед Ларой! Тебе повезло, что Майкл не оторвал тебе голову. Тебе повезло, что Дженни не пристрелила тебя!

Он невольно оскалился:

– Я мог бы взять над ним верх.

– Да что с тобой такое? – Мойра вскинула руки. – Ты все лето ходишь как голодный медведь. А ведь какая хорошая жизнь у нас началась, Дерик! Майкл принес мир, Джеральда нет, мы поймали чудовище, которое убивало бедных девушек… не было еще лучшего времени для оборотней. Так почему же ты с таким упорством пытаешься все испортить?

Дерик посмотрел на нее, на эту прекрасную женщину, которая была так же дорога ему, как и Майкл.

«Ах так? – прошептал предательский внутренний голос. – Дорога тебе, да? Ты нашел прекрасный способ высказать это, придурок».

Он не знал, что ей ответить.

– Не понимаю, что случилось, – сказал он хмуро. – Просто мне хочется драться – все время. Что Майкл ни скажет – все приводит меня в ярость. Я люблю его, но я мог бы задушить его сию же минуту, чтобы увидеть, как у него выкатятся глаза.

При этих словах у Мойры у самой немного выкатились глаза, но она быстро пришла в себя. Ее глаза – синие, почти что цвета лаванды – сузились и сделались задумчивыми. Потом Мойра принялась расхаживать взад-вперед и стала похожа на маленького белокурого генерала.

• Предыдущая
• 2/34
• Следующая