Одинокое сердце - Андерсен Линда - Страница 5

Он подвернулся ей в жизни тогда, когда не стало ее родителей. У старшей сестры Маргарет в это тяжелое время было много работы, она не могла видеться с Миллисент каждый день, выкраивая лишь два-три часа в неделю. Вот и ходила девушка одна по пляжам, сидела в кафе, забредала в выставочные залы, вздыхала, глотала слезы, которые, казалось ей, не иссякали и стояли где-то наготове.

На одной из выставок к ней подошел высокий парень, впился взглядом, начал разговаривать, шутить. Через полчаса она дала ему свой телефон – зачем? На улицу они вышли вместе и долго бродили по окрестностям. На другой день парень позвонил ей, и Миллисент, особо не задумываясь о последствиях, собралась на свидание.

На этом втором свидании Кристофер рассказал ей о своей тяжелой судьбе. Мол, он – очень ранимый человек, тонко чувствующий окружающий мир, от него ушла любимая девушка, а ему казалось, что они всегда будут вместе. И этот уход – такой удар по сердцу и мужскому самолюбию! Ушла девушка, конечно, не просто, а изменив Кристоферу с его другом. Пришлось напоследок вызвать соперника на дуэль, они стрелялись, купив оружие в магазине.

Поединок состоялся ранним утром на пустынном пляже, и он, Кристофер, ранил своего соперника. Это было отвратительное и жестокое зрелище: бывший друг упал, пятно крови начало растекаться по рубашке. А в это время из-за пляжных домиков выбежала бывшая любимая девушка в сопровождении копов…

Пришлось Кристоферу бежать по мокрому песку, увязая, падая, трясясь, как овечий хвост. Да, бежать! Не попадаться же полицейским в грязные лапы… И теперь он – гонимый человек, ему нельзя появляться в штате Индианаполис. Появится, схватят, как пить дать, посадят за решетку…

Кристофер наводил справки: соперник жив, девушка тоже. Один он – почти живой труп, потому что душевные раны никогда не затягиваются. Они – зияющие язвы. Наивная Миллисент все принимала за чистую монету, верила каждому слову Кристофера, бегала на свидания и млела от страстных поцелуев опытного ловеласа. Первая близость ошеломила девушку своей откровенной искренностью и, надо сказать, на многое открыла глаза. Стало легче и проще жить в этом грубом и беспощадном мире, где главное – карьера, деньги, амбиции. Появилась отдушина, позволяющая забыться, спрятаться от праздного любопытства. В объятиях Кристофера девушка чувствовала себя героиней романтической повести из жизни авантюристов и дам полусвета. Постель, бесстыдные ласки, от которых заходилось сердце и вскипала кровь, прогулки при луне, бессвязные исповеди и пылкие признания.

Уже спустя некоторое время, когда Миллисент и Кристофер стали встречаться почти каждый день, девушка поняла, что ее возлюбленный был тонким психологом. Рассказывая жуткую историю про измену любимой, про дуэль, раненного соперника, копов и грозящую ему тюрьму, Кристофер рассчитывал на то, что Миллисент пожалеет его, проникнется к нему трепетом, теплом, а раз пожалеет, значит, он станет ей дорог. А ведь он врал ей, никто и ничто ему не грозило.

Кристофер оказался странным человеком. С ним весело было болтать, сидеть в кафе или ресторане, плыть на яхте, просто идти по улице, с ним замечательно было делать несерьезные вещи – смеяться, петь, рвать цветы, шляться по выставкам и музеям. Он словно застрял в детстве, да и нравились ему только детские штуки-дрюки – игрушки, сладости, домашние животные.

Внешность Кристофера была самой заурядной, потрясали только высоченный рост и глаза – внимательные, недетские, ловящие каждое движение и выражение собеседника. Он словно ежесекундно анализировал того, с кем общался. И страшно был обидчив. Страшно!

Когда Миллисент познакомилась с Кристофером, ее удивила его старомодная обходительность. Он через слово сыпал комплиментами, целовал руки, всегда провожал со свиданий до самого дома. И однажды, довольно ловко намекнув, что продрог и голоден, остался ночевать.

В постели Кристофер оказался сильным мужчиной. Правда, Миллисент неприятно удивило то, что от каждого ее прикосновения он стонал и вскрикивал. Значит, решила она, он также стонет и вскрикивает, когда к нему притрагиваются другие женские руки.

Он был невероятно возбудимым парнем. От этой возбудимости у него никогда не угасало желание обладать женщиной.

Плотской любовью Кристофер мог заниматься с раннего вечера до позднего утра, и уже через несколько минут после того, как испытывал очередной оргазм, снова ласкал женское тело и сам требовал ласк, чуть ли не мурлыкал, его член напрягался снова. И опять он приставал к Миллисент, мол, я готов продолжить ласки, а ты как, дорогая?

Кристофер мог часами воркующим голосом вещать о том, что постельные страсти – самое важное занятие в мире. Он обожал секс. Поначалу Миллисент казалось, что она совершает нечто грязное, гнусное, нельзя отдаваться так часто мужчине, словно кошка коту в период течки. Но потом стыд Миллисент исчез, парень уверил ее, мол, так же точно, как они, ведут себя тысячи, десятки тысяч пар, и что это норма – обниматься столько, сколько влезет.

– Представляешь, какая ты счастливая, – говорил он. – А ведь многие девушки и женщины этого не имеют и многое бы отдали, чтобы заполучить такого любовника, как я.

Миллисент провела с ним много безумных ночей, но, что интересно, ласки, которыми они обменивались, казались девушке неискренними, животными, эти ласки существовали для удовлетворения похоти. И все.

А что еще надо? Ответ на этот вопрос Миллисент дала самой себе значительно позже. Кроме стонов, поцелуев и оргазмов с чувственным, невероятно возбудимым Кристофером, ей необходима была еще и душевная близость.

Кроме той душещипательной истории про измену бывшей любимой, дуэль и побег от копов, рассказанной приятелем, девушка ничего не знала о нем. Он никогда не посвящал ее в подробности своей жизни, а о будущем вообще не задумывался.

А если что-то и говорил, то это было виртуозное вранье, импровизация на тему «Господин Кроуфолд – герой и гений», и если Миллисент нежно упрекала возлюбленного в неискренности, он обижался, поворачивался к ней спиной.

Правда, она знала, обида мгновенно испарится, стоит лишь ей только поцеловать его. В чем-то он все-таки был совершенно искренним человеком, может быть, в своей слабости? Не исключено, что именно поэтому он ей и нравился.

Зачем она согласилась выйти за Кристофера замуж, стала готовиться к свадьбе? Да он по-настоящему и предложения сделать-то ей не сделал. Как-то само собой так сложилось, что ни с того ни с сего вдруг наметилась дата их свадьбы.

Началась игра в свадебную подготовку.

Они стали делать визиты подругам и приятелям Миллисент, к своим друзьям Кристофер ее не водил.

Приходили, располагались в уютных гостиных, пили, ели, танцевали, оставляли приглашения, которые невеста накануне аккуратно, высунув кончик языка от усердия, надписывала.

А еще Кристофер не пропускал ни одной подружки Миллисент, подолгу говорил с каждой из них, поедая своими внимательными изучающими глазами. Конечно, под таким взглядом любая растает, словно мороженое оставленное на солнцепеке, каждая решит, мол, именно она понравилась до чертиков длинноногому парню по имени Кристофер. Бедняжка Милли! У нее нет шансов на счастье, ах, как я задела сердце этого очаровательного мистера Кроуфолда…

Пару раз Миллисент пыталась сказать Кристоферу, что ей не по душе столь вольная манера общения с ее подругами. Но тот страшно обижался, кричал срывающимся голосом, что, мол, как он считает нужным, так и общается, никто ему не указ, он – свободный человек, а она – полная дура и в жизни разбирается, словно кролик в ананасах.

Миллисент ничего не оставалось, как успокаивать Кристофера, нежно гладить своего странного жениха по спине, плечам. Сам он тут же принимался говорить ей комплименты, расстегивал рубашку, снимал штаны, и они забирались в кровать. Ну вот и ссоре конец! Кристофер Кроуфолд хочет ее, а раз хочет, пусть возьмет, доведет до сладкой минуты близости. Пусть успокоится.