Одинокое сердце - Андерсен Линда - Страница 22

Господи, и чего она вляпалась в эту историю со свадьбой? Пора ее забыть, выпустить из сердца. Вообще пора отпустить воспоминания об Кристофере на вольный ветер. Пусть живет, как знает. Пусть ласкает, кого хочет и сколько хочет. Наверное, для него это тоже своеобразное счастье: Кроуфолд воображает, что обладает всеми женщинами мира. Всеми, и в итоге – ни одной. Бедный похотливый петушок…

Миллисент снова светло рассмеялась. Как хорошо жить, как замечательно сидеть рядом в машине с сильным мужчиной, какая радость вновь обрести своего принца из девичьей зыбкой мечты!

…Машина плавно скатилась с холма и помчалась по шоссе. Миллисент посматривала на малышку.

Аннабель с довольным видом грызла своими беззубыми пока деснами пластиковую погремушку и то и дело посматривала на скунса, расположившегося со всеми удобствами у нее на подушке.

– Удивительное дело, как ей нравится это чучело! А меня, если честно сказать, оно пугает. Скунс кажется совершенно живым, – вырвалось у Миллисент.

– Да, это магическое существо, хоть и смешно звучит, но я уверен в том, что говорю. Чучело скунса мне подарил один весьма своеобразный человек, мой пациент. Я его вытащил практически с того света. Он был…

– Бенджамин, смотри внимательней на дорогу! – воскликнула Миллисент.

Навстречу мчался кортеж автомашин, расцвеченных флажками.

– Наверное, выборная команда губернатора штата, – прокомментировал Лонгсдейл. – Хорошо, что в наших краях по выходным мало автомобильных пробок, а вот когда подъедем к повороту на Плимут-Рок, там придется попотеть. Какой на сегодня прогноз? Дождя не будет?

– Обещали жару, – с озабоченным видом сообщила Миллисент. – Ребенку будет тяжело в машине. У тебя есть автомобильная карта?

– Зачем?

– Надо выбрать дорогу в объезд.

– Я и так знаю дорогу. – Бенджамин повернул голову к девушке и коснулся ее колена рукой. – Тебе не о чем беспокоиться!

– Мне хочется самой проверить маршрут!

– Хорошо, хорошо! Атлас автомобильных дорог мы купим на автозаправке.

Какой он непредсказуемый! Надо же, дотронулся до ее колена, а зачем? Миллисент украдкой взглянула на профиль Бенджамина. Волевой подбородок, прямой нос с еле заметной горбинкой, красивые ушные раковины. Мужчина уверенно вел автомобиль, крепкие сильные руки властно лежали на рулевом колесе.

Справа и слева от дороги расстилались неоглядные поля, шоссе стрелой уходило к горизонту, над которым вставали зеленые вершины Аппалачей. Было приятно отдаваться стремительному движению мощного автомобиля.

Бенджамин боковым зрением отметил, что девушка, поерзав на сиденье, уселась поудобнее, вытянула свои стройные ноги. Какие у нее замечательные бедра, талия, подумал он.

Но почему его спутница то напряжена до предела, то улыбается и чувствует себя совершенно свободно? Вероятно, он ее смутил, прикоснувшись к колену. Но ему это было очень приятно. Неужели Миллисент не почувствовала того же?

Шоссе незаметно сделалось шире, влившись в федеральную трассу с четырехрядным движением в каждую сторону и разделительной полосой. Бенджамин прибавил газ, стал слышнее шум рассекаемого воздуха.

– Любишь быструю езду, Миллисент?

– Очень!

– Будем надеяться, Аннабель тоже ее любит, – сказал Бенджамин, взглянув в зеркало на племянницу. – Скоро увидит свою мамочку. Милли, обязательно познакомлю тебя с сестрой, расскажу о твоем потрясающем умении обходиться с детьми.

– В этом нет необходимости, – ответила девушка. – Я еду помочь тебе в дороге, вот и все. Знакомство с твоими родственниками не обязательно.

– А почему так? – глянул Бенджамин искоса. – Флоренс и так тебя видела, правда, в качестве будущего фотографа. Это чем же нянька хуже фотографа?

– Не буду тебе объяснять. Не хочу, и все. Надеюсь, ты сразу же вернешься домой?

– Сразу же, как же иначе! Но только нам надо переночевать у родителей моего шурина.

– Это еще зачем?

– Затем, что я не водитель-профессионал. Даже десять часов за баранкой для меня слишком много, а нам только в одну сторону часов шесть.

– Бенджамин, немедленно купи карту. Тормози!

Машина вкатилась под навес заправочной станции, А минут через пять Бенджамин вернулся и опять уселся за руль, протянув девушке сложенный гармошкой плотный бумажный лист.

Миллисент углубилась в изучение маршрута.

– Беру на себя обязанности штурмана! – наконец проговорила она. – Доедем до места за четыре часа, если будешь меня слушаться!

Мужчина недоверчиво посмотрел на нее и присвистнул.

– Мы не на ракете, моя хорошая.

– Не на ракете, естественно, и я не твоя хорошая. Зато второй поворот после третьей развязки выведет нас на трассу номер 87, это позволит сэкономить два часа. Вперед!

– О'кей, командир!

Машина мчалась в плотном потоке таких же спешащих машин. Бенджамин время от времени поглядывал на свою спутницу. Вздернутый нос, пухлые губы, красивые уши, гордо приподнятый нежный подбородок и чудесные волосы… Смело расстегнутый ворот рубашки открывал матовую кожу высокой груди.

И не ждите сегодня быстрого возвращения, девушка, подумал мужчина. Да ни за какие коврижки он не пустится в обратный путь, предварительно не отдохнув! Флоренс угостит их замечательным обедом. Кроме того, неплохо в Плимуте отведать омаров. А потом он так мечтал искупаться в океане!.. А потом…

– Миллисент, а как же омары? Ты разве забыла? Я обещал угостить тебя в Плимуте омарами.

– Никакого Плимута, мы минуем его по трассе 87!

– А как же плимутский камень?

Девушка на секунду задумалась, потом решительно сказала:

– Значит, не судьба!

Бенджамин только хмыкнул. Он никогда не доверял картам, потому и не возил их с собой. Полагаться можно только на свои способности ориентирования. У птиц вообще нет никакого компаса, а они всегда прилетают туда, куда нужно.

– Внимание, поворачиваем направо! – раздался нежный голосок. – И никаких возражений!

– С удовольствием! – сказал Бенджамин. – Прощайте, омары!

Машина стрелой летела по раскаленному асфальту. Внезапно подала голос Аннабель – она громко и требовательно заплакала.

Бенджамин глянул в зеркало.

– Миллисент, скунс пропал! – огорченно сообщил он.

Девушка встала на сиденье коленями и начала шарить рукой по полу, стараясь изловчиться и достать свалившуюся игрушку. Когда ей это удалось, и чучело было водворено обратно на подушку, она спросила:

– Ты что-то начал говорить о своем пациенте, подарившем тебе это сокровище. Так чем он был знаменит?

– Разве я сказал – знаменит? Так, обыкновенный колдун, маг и волшебник.

– Как это понимать – обыкновенный колдун?

– Объясняю, он сам индеец, в его роду были колдуны. А профессия у него – специалист по холодильным установкам.

– Какой же он волшебник?

– А превращать электрическую энергию в холод и стужу разве не волшебство? – хитро улыбнувшись, сказал Бенджамин. – Ты тоже волшебница, останавливаешь мгновение с помощью фотоаппарата и все такое, разве это не чудо?

Миллисент промолчала. Она сама считала, что искусство фотографии сродни волшебству. Ей довелось познакомиться с мастерами своего дела, снимки которых нельзя было рассматривать без восхищения. Эти фотографы, подобно великим художникам, могли заглянуть в самые глубины человеческих душ.

А еще ей было приятно, что Бенджамин заговорил о ее профессии так уважительно. Черт побери, с ним и легко, и просто, и интересно поболтать, как когда-то в прошлом.

– Бенджамин, внимание, еще поворот направо! – подсказала девушка, а потом добавила:

– Мне самой очень жаль, что мы минуем Плимут.

– Ага, охота-таки омаров? – спросил мужчина.

– Я о другом. Мне всегда хотелось сделать снимки того места, где к берегу подошел корабль «Майский цветок».

– Зачем? Тебя очень интересует история первых поселенцев в Америке?