Выбери любимый жанр

Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 11


Изменить размер шрифта:

11

РАЗГОВОР С САМИМ СОБОЙ В НЬЮ-ЙОРКСКОМ ОБЩЕСТВЕННОМ САДУ

Мать с отцом немногого добились:
вечерами — шли в ближайший сад,
днем — трудились, бились и трудились,
но был в душах мир и в доме лад.
Ах, с окраин нет прямого хода
тихим неудачникам наверх,
было трудновато им в те годы,
в тот блаженный беспечальный век.
В Австрии, где приступы печали
музыкой и страстью смягчены,
ничего такого не искали,
счастья неприметного полны, —
счастья, суть которого — мгновенья
на скамейке, вечером, в саду,
без тоски, без страха, без смятенья,
сонный взгляд на дальнюю звезду.
Вспомнив это, усмехнулся сын.
Он вздохнул, зайдя в нью-йоркский сад,
на скамейке, вечером, один,
ужасом изгнания объят.
Мы, скитальцы, переплыли море,
нам в пути гремел военный гром.
Мать с отцом, вы много знали горя,
сыновья, мы горя не сочтем.
В городе чужие, мы чужды
и отцам… Что с нашими отцами?
Или мы — в галактике Беды?
В мире, населенном мертвецами?

ТЕОДОР КРАМЕР

Теодор Крамер(1897–1958). — Родился в семье сельского врача. Участник первой мировой войны, был тяжело ранен. Был библиотекарем, мелким служащим, рабочим, безработным. Выпустил десять сборников стихов (из них первый, «На дне», вышел в 1929 г., последний, «Хвала отчаянию», посмертно, в 1972 г.); в них, по данным венского «Теодор Крамер — архива», вошло менее двадцати процентов поэтического наследия Крамера. В 1939 г., после аншлюса Австрии, эмигрировал в Англию. В 1957 г. вернулся в Вену, где через несколько месяцев умер.

Как в случае с Георгом Траклем, настоящий интерес к творчеству Kpaмеpa возник лишь в последнее десятилетие (в одном лишь 1975 году в ГДР было издано две книги избранных стихов Крамера). На русском языке неоднократно печатался с 1938 г.

«Осенние ветры уныло…»

Перевод Е. Витковского

Осенние ветры уныло
вздыхают, по сучьям хлеща,
крошатся плоды чернобыла,
взметаются споры хвоща,
вращает затылком подсолнух
в тяжелых натеках росы,
и воздух разносит на волнах
последнюю песню косы.
Дрозды средь желтеющих листьев
садятся на гроздья рябин,
в проломах дорогу расчистив,
ползут сорняки из лощин,
молочною пеной туманов
до края долина полна,
в просторы воздушные канув,
от кленов летят семена.
Трещат пересохшие стручья,
каштан осыпает плоды,
дрожит шелковинка паучья
над лужей стоячей воды,
и в поле, пустом и просторном,
в приливе осенней тоски
взрываются облачком черным
набухшие дождевики.

ВЕРНУВШИЕСЯ ИЗ ПЛЕНА

Перевод Е. Витковского

Разрешенье на жительство дал магистрат,
и трава потемнела в лесу, как дерюга, —
на окраину в эти весенние дни,
взяв мотыги и заступы, вышли они,
и от стука лопат загудела округа.
Подрядившись, рубили строительный лес,
сколотили на скорую руку заборы, —
каша весело булькала в общем котле,
и по склонам на грубой ничейной земле
созревали бобы, огурцы, помидоры.
Поселенцы возили на рынок салат
и угрюмо глядели навстречу прохожим —
только голод в глазах пламенел, как клеймо,
им никто не помог — лишь копилось дерьмо,
все сильнее смердевшее в месте отхожем.
В перелоге уныло чернели стручки,
корешки раскисали меж прелого дерна,
на опушке бурел облетающий бук, —
где-то в дальнем предместье ворочался плуг,
но пропали без пользы упавшие зерна.
И мороз наступил. В лесосеках опять
подряжались они, чтоб остаться при деле, —
пили вечером чай на древесном листу,
и гармоника вздохи лила в темноту.
Загнивали посевы, и гвозди ржавели.

ШАГИ

Перевод Е. Витковского

Вцепившись в набитый соломой тюфяк,
я медленно гибну во тьме.
Светло в коридоре, но в камере мрак,
спокойно и тихо в тюрьме.
Но кто-то не спит на втором этаже,
и гулко звучат в тишине
вперед — пять шагов,
и в сторону — три,
и пять — обратно к стене.
Не медлят шаги, никуда не спешат,
ни сбоя, ни паузы нет;
был пуст по сегодняшний день каземат,
в котором ты ходишь, сосед, —
лишь нынче решений, ты после суда
еще неспокоен, чужак,
иль, может, навеки ты брошен сюда,
и счета не ведает шаг?
Вперед — пять шагов,
и в сторону — три,
и пять — обратно к стене.
Мне ждать три недели — с зари до зари,
двенадцать ушло, как во сне.
Ну сделай же, сделай на миг перерыв,
замри посреди темноты, —
когда бы ты знал, как я стал терпелив —
шагать и не вздумал бы ты.
Но кто ты? Твой шаг превращается в гром,
в мозгу воспаленном горя.
Вскипает, рыдая, туман за окном,
колеблется свет фонаря, —
и, вставши, я делаю вместе с тобой —
иначе не выдержать мне! —
вперед — пять шагов,
и в сторону — три,
и пять — обратно к стене.
11
Перейти на страницу:
Мир литературы