В погоне за удачей - Коннелли Майкл - Страница 23

• Предыдущая
• 23/77
• Следующая

Пирс определенно рисковал, но решил, что это поможет быстрее вызвать Уэйнрайта на разговор. А кроме того, это было не так уж далеко от истины. Все та же социальная инженерия — повернуть правду немного другой стороной и в результате извлечь из этого пользу.

— У меня есть телефон ее матери в анкете. Но мне ни к чему звонить, поскольку не располагаю ничем, что могло бы вам пригодиться. Лилли Куинлан заплатила до конца месяца. И у меня нет поводов встречаться или говорить с ней, по крайней мере в ближайшие пару месяцев.

— До конца месяца? Вы уверены?

Пирс понимал, что это никак не стыковалось с тем чеком на имя Уэйнрайта, который он нашел в доме Лилли на Алтаир-авеню и внимательно изучил.

— Именно так, как я сказал.

— А как она внесла последнюю плату — чеком или наличными?

— Это не ваше дело.

— Нет, мистер Уэйнрайт, это мое дело. Лилли исчезла, и ее мать поручила мне ее разыскать.

— Это вы так говорите.

— Позвоните ей.

— У меня нет времени ей звонить. У меня тридцать два дома и квартиры. Вы думаете, мне...

— Послушайте, а кто следит за территорией вокруг дома? С ним я могу побеседовать?

— Именно с ним вы сейчас и разговариваете.

— А вы видели ее, когда бывали там?

— Я помню, что она часто выходила из дома и здоровалась со мной, когда я подстригал лужайку или налаживал разбрызгиватели. Иногда она выносила мне пепси или лимонад. А один раз даже угостила холодным пивом. Но вот в последнее время я ее не замечал. И машины тоже не было на месте. Но мне в голову ничего особенного не пришло. Мало ли какие дела у людей.

— Какая у нее машина?

— Золотистый «лексус». Не знаю точно, какая модель, знаю только, что «лексус». Классная тачка. И она за ней хорошо следит.

Пирс не знал, что бы еще спросить. От этого Уэйнрайта было не слишком много толку.

— Мистер Уэйнрайт, так вы заглянете в ее анкету и позвоните матери? Хотелось бы, чтобы вы перезвонили мне по этому поводу.

— Здесь уже полиция завязана? И составлен протокол об исчезновении?

— Ее мать обращалась в полицию, однако не слишком рассчитывает на их активность, поэтому она и попросила меня помочь. У вас есть чем записать?

— Найдется.

Пирс на секунду заколебался, вспомнив, что его домашний номер совпадал с бывшим номером Лилли и Уэйнрайт мог это заметить. Поэтому он дал прямой рабочий телефон в свой офис и, поблагодарив, положил трубку.

Он сидел, уставившись в пол и прикидывая, что же ему удалось узнать. Всякий раз напрашивались одни и те же выводы. Уэйнрайт вел себя очень уклончиво. Он явно либо знал что-то, либо хотел скрыть. А вероятнее всего, и то и другое.

Пирс вытащил их рюкзака блокнот, в котором был записан номер телефона Робин, партнерши Лилли.

Услышав женский голос в трубке, Пирс вдохнул побольше воздуха, пытаясь придать голосу глубину и солидность. Он надеялся, что так ей не удастся узнать в нем вчерашнего абонента.

— Не могли бы мы встретиться сегодня вечерком?

— О да, я свободна, милый. А мы раньше никогда не встречались? Что-то мне твой голос знаком.

— Хм-м, нет. Раньше вряд ли.

— А чем бы ты хотел заняться?

— Ну, можно для начала поужинать, а потом пойти к тебе. Не знаю, что-нибудь в этом роде.

— Отлично, дорогой, я беру четыре сотни за час. Большинство ребят предпочитает отказаться от ужина и сразу зайти ко мне, или же я сама к ним отправляюсь.

— Тогда я тоже так поступлю.

— Прекрасно. Как тебя зовут?

Он уже знал, что у нее был АОН с указателем имени звонившего, поэтому не стал врать.

— Генри Пирс.

— И когда примерно ты собираешься подъехать?

— Как насчет семи часов?

К этому времени Пирс намеревался подработать план действий и заехать в банкомат. У него было немного наличных, но этого не хватило бы. По карточке Пирс мог снять со счета не более 400 долларов в сутки.

— Отлично, кто рано начнет, того удача ждет, — проворковала Робин. — И мне удобно, и тебе не придется платить по специальной таксе.

— Договорились. Куда мне ехать?

— Карандашик есть?

— Уже готов.

— Надеюсь, малыш, у тебя достаточно твердый карандаш.

Робин расхохоталась и продиктовала ему адрес кондитерского магазина на Линкольн-стрит в районе Марина-дель-Рей. Она велела Пирсу зайти в кондитерскую, взять клубничный десерт со взбитыми сливками и позвонить ей из телефона-автомата, который расположен у самого входа, без пяти минут семь. А когда он поинтересовался, зачем нужна такая сложная процедура, она объяснила:

— Обычная предосторожность. Мне надо сначала взглянуть на тебя, перед тем как пригласить. И кроме того, я люблю эту клубничную штучку. Для меня это все равно что цветы, сладкий мой. И попроси добавить побольше порошка-энерджайзера, не забудешь? Мне почему-то кажется, что нам с тобой придется сильно поработать.

Робин снова рассмеялась, но смех ее показался Пирсу уж очень притворным и вызвал неприятное ощущение. Обещав прихватить для нее заказанный десерт и поблагодарив, он положил трубку. После разговора его охватило смутное беспокойство. Он вспомнил пламенную воспитательную речь, с которой недавно обратился к Монике, и как та умело перевела разговор с себя на него самого.

«Ну не идиот ли?» — подумал он.

В условленное время Пирс подошел к телефону-автомату, который висел снаружи кондитерской, и набрал номер Робин. Оглянувшись через плечо, на другой стороне Линкольн-стрит он увидел жилой комплекс под названием «Приморские башни», квартиры в котором сдавались в аренду. Однако сами здания совсем не походили на башни или даже башенки. Это были широкие и довольно приземистые строения — три жилых этажа над гаражом. Комплекс занимал полквартала, и фасады всех домов были выкрашены в три цвета — розовый, голубой или желтый, что придавало всей улице определенное своеобразие. На транспаранте, свисавшем с карниза, сообщалось о возможности краткосрочной аренды и бесплатной уборке квартир. Пирс сразу понял, насколько удобен этот квартал для женщин, промышляющих проституцией. Жилой комплекс был настолько многолюден, а смена жильцов проходила так часто, что мало кто из простых обитателей обращал внимание на постоянно входящих и выходящих мужчин.

Робин взяла трубку на третьем гудке.

— Это Генри. Я звонил...

— Эй, детка, дай-ка мне посмотреть на тебя!

Стараясь, чтобы его действия не выглядели слишком очевидными, он медленно обвел взглядом окна на противоположной стороне улицы, надеясь обнаружить того, кто за ним наблюдал. И хотя никого заметить не удалось и даже ни одна штора на окнах не дрогнула, Пирс обратил внимание, что в некоторых квартирах были зеркальные стекла. Он предположил, что, кроме Робин, в этом доме проживают и другие жрицы любви.

— Я вижу, ты захватил для меня десерт, — сказала она. — А про энерджайзер не забыл?

— Да, у них это называется «ракета-носитель». Ты этого хотела?

— Именно этого. Ладно, ты вроде неплохо смотришься. А ты, случаем, не коп?

— Нет, крошка.

— Точно?

— Разумеется.

— Тогда повтори это еще раз. Я запишу на магнитофон.

— Я не полицейский.

— Ладно, теперь двигай сюда. Переходи улицу, зайди в парадную дверь и нажимай двести третью кнопку. До скорого.

— Иду.

Повесив трубку, Пирс пересек улицу и последовал указаниям Робин. У парадной двери рядом с кнопкой № 203 было припечатано «Птичка»[10]. Наверное, из-за имени, подумал Пирс. Робин не стала лишний раз спрашивать, кто к ней пришел с визитом. Как только он нажал кнопку звонка, замок загудел, и дверь распахнулась. Лестницы внутри Пирс не обнаружил, поэтому поднялся на второй этаж лифтом. Робин открыла дверь еще до того, как он успел постучать. Должно быть, высмотрела его через «глазок». Взяла у него из рук стаканчик клубники со сливками и пригласила войти внутрь.

Квартира была обставлена очень скромно и выглядела какой-то обезличенной. Пирс заметил лишь диван, стул, кофейный столик и торшер. На стене висела копия старинной картины в рамке. Похоже, что-то средневековое — два ангела влекут душу умершего к освещенному выходу из туннеля.

• Предыдущая
• 23/77
• Следующая