Потаенный свет - Коннелли Майкл - Страница 18
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая
Мы подъезжали к Сан-Висенти. В двух кварталах отсюда разыгралась самая загадочная голливудская трагедия – Мэрилин Монро умерла от передозировки снотворным.
– А о чем, Рой? Мне надоело разговаривать с самим собой.
Линделл покачал головой:
– О государственной безопасности, наивняк.
– Ты что?! Неужели кто-нибудь думает, будто нити тянутся к террористическим организациям?
– Я не знаю, кто что думает. Мне не докладывали. Мне велели записать нашу беседу и чтобы запись – на девятый этаж.
– Девятый этаж?
Перед моим внутренним взором промелькнули картины: Анджелла Бентон на полу, бронированный джип с деньгами, бандит, откинувшийся назад от моего выстрела… Ни один из них не вязался с тем, о чем говорил Линделл.
– На девятом этаже ОБРАД помещается, – пояснил он. – Ребята там крутые. Будешь переходить улицу – не затормозят.
– ОБРАД – это что?
Я понимал, что это еще одна аббревиатура, на которые так падки силовые ведомства.
– Отряды борьбы… Нет, не так… Отряды быстрого реагирования и антитеррористической деятельности.
– Должно быть, в Вашингтоне призадумались. Долго голову ломали.
– Странно, вообще-то эти отряды сводные, туда берут отовсюду.
Говоря «отовсюду», Рой имел в виду наши бесчисленные секретные службы, Центральное разведывательное управление, Агентство национальной безопасности, службу военной разведки и прочее.
Обогнавший нас мотоциклист сильно ударил рукой в перчатке по зеркалу заднего вида. Линделл даже подпрыгнул от неожиданности. Мотоциклист, не оборачиваясь, поднял указательный палец. Я сообразил, что заехал на мотоциклетную полосу, и вырулил влево.
– Эти поганцы совсем распоясались, – проворчал Линделл. – Догони-ка сукина сына, я ему вмажу.
Я газанул и обошел мотоциклиста, правда, на порядочном расстоянии, чтобы Линделл не дотянулся до него.
– И все-таки, Рой, я не совсем улавливаю. Какое отношение девятый этаж имеет к моему делу?
– Во-первых, дело не только твое. Во-вторых, не знаю. Это они задают вопросы, а не я.
– И когда же они начали их задавать?
– Сегодня. Оказалось, что история с похищением денег заложена в наш компьютер с пометкой «ЗОУД». Я звоню на девятый этаж, говорю: «Вы что, ребята, охренели?» Тут мне и всыпали по первое число.
– Понял… Значит, тебе велели разведать, что мне известно, и заблокировать мою работу. Да и еще велели записать нашу беседу, чтобы убедиться, какой ты исполнительный сотрудник.
– Да.
– Тогда зачем же ты дал мне познакомиться с досье?
Линделл молчал. Мы свернули на Прибрежный бульвар в Санта-Монику, и я остановился под скалой, нависающей над пляжем. Горизонт терялся в белесой дымке. «Чертово колесо» в Пасифик-парке замерло.
– Затем, что я был ей другом.
– Пожалуй, из досье это видно. Близким другом?
Линделл понял смысл моего вопроса.
– Близким.
– Близкий друг руководит следствием? Нет ли тут противоречия?
– О моих отношениях с ней узнали не сразу. А я бы все до последнего цента выложил, чтобы не бросать поиски, хотя они ни к чему не привели. Более трех лет миновало, а я до сих пор не знаю, что с ней случилось. И вдруг объявляешься ты…
– Значит, о том, что Марта разговаривала с Дорси насчет серии и номера одной банкноты, ничего не известно?
– Да, основной материал был заложен в ее компьютер, но компьютер тоже пропал. Кое-что осталось в столе. По инструкции мы обязаны перед уходом домой прятать все бумаги в сейф. Никто этого не делает. Народ спешит смотаться.
Что ж, я получил достаточно информации. Надо время, чтобы ее переварить. Вдобавок я лихорадочно соображал, о чем еще следует спросить Линделла. А тот продолжил:
– ОБРАД работают по принципу ЛДС, Босх, – добиться цели Любыми Доступными Средствами. Они не признают никаких ограничений и правил игры. Все правила пошли насмарку одиннадцатого сентября две тысячи первого года. Мир с тех пор сильно изменился, и ФБР тоже. До одиннадцатого сентября страна словно спала. Мы проспали войну в Афганистане. А правила менялись. Главное теперь – национальная безопасность, все остальное – потом, включая Марту Гесслер. Думаешь, девятый этаж взял себе дело потому, что озаботился судьбой одного из своих агентов? Плевать они на него хотели. У них на уме было что-то иное. А найдут они Марту Гесслер или нет – им без разницы. Но мне-то каково?
Линделл говорил, уставившись прямо перед собой. Теперь я лучше понимал, как все произошло. Начальство приказало ему прекратить расследование. Но я-то человек свободный, могу поступать, как мне заблагорассудится, и Линделл мне поможет.
– Ты, значит, не имеешь представления, чем их интересует это дело?
– Ни малейшего.
– И тем не менее хочешь, чтобы я продолжал его раскручивать?
– Если когда-нибудь, где-нибудь, кому-нибудь вздумаешь повторить эти слова, я поклянусь на Библии, что ничего такого не слышал. А пока отвечу: да, хочу. Считай меня своим заказчиком, парень.
Я включил зажигание, вырулил на дорогу и поехал назад в Уэствуд.
– Заплатить я тебе, конечно, не могу, – произнес Линделл. – Скорее всего мы даже встретиться не сможем.
– Перестань называть меня «парень», и будем квиты.
Линделл закивал, словно я предложил ему серьезную сделку. Притормаживая, я съехал с Калифорнийского спуска на шоссе вдоль берега, миновал Санта-Моника-каньон и свернул к Сан-Висенти.
– Ну и какое у тебя впечатление от прочитанного в досье? – поинтересовался Линделл после длительного молчания.
– Похоже, ты все правильно делал. Но вот как насчет служителя на заправке, который видел ее в тот вечер?
– Мы его допрашивали шесть раз. Все чисто, никакой зацепки. Он там до полуночи был. Машины одна за другой подъезжали. Наше видео все зафиксировало. Он не отлучался из кассы. И после полуночи у него тоже железное алиби.
– О видеокамере в досье ничего не говорится. Что она еще показала?
– Только Марту. После этого ее не видели.
Линделл отвернулся. Прошло уже три года, а он все еще мысленно находился там, на автозаправке, ночью. Я должен рассматривать происшедшее в свете этого факта.
– Есть шансы заглянуть в полное досье? – спросил я.
– Шансы есть, между нулем и ничем.
– Девятый этаж?
Линделл кивнул.
– Пришли оттуда ребята, выдвинули из стола ящик и забрали с собой. Теперь не видать мне тех бумаг. Даже ящик назад не получу.
– Почему они сами не связались со мной? Почему тебя выбрали?
– Я – твой знакомый. Но главное, потому, что ты не должен ничего о них знать.
Я уже сворачивал на бульвар Уилшир. Впереди показалось федеральное здание.
– Слушай, Рой, я не знаю, связаны ли между собой два этих происшествия. Я имею в виду исчезновение Марты Гесслер и ограбление во время киносъемки. Да, Марта позвонила, когда похитили два миллиона, но это еще ни о чем не говорит. Я займусь им, но параллельно с другим делом – убийством Анджеллы Бентон.
Линделл снова отвернулся и пробурчал что-то себе под нос.
– Что-что?
– Никто не называл ее Мартой до того, как она пропала. Она сама не любила свое имя. А потом оно замелькало в газетах и на телеэкране.
Я подъехал к стоянке у федерального здания.
– Тот телефонный номер в досье для меня оставил? – произнес я.
– Звони в любое время. Только сначала проверь, не прослушиваются ли твои телефоны.
Я остановил машину. Линделл оглядел площадку перед зданием.
– Часто бываешь в Лас-Вегасе?
Взгляд Линделла скользил по окнам здания.
– Иногда. Приходится в гриме ездить. Там полно парней, которые ждут не дождутся, когда я попадусь им на глаза.
– Представляю.
В результате его тайной операции и моего расследования одного убийства был схвачен крупный преступный авторитет, а заодно и много мелкой рыбешки.
– Месяц назад твою супругу там видел. В карты дулась, кажется, в «Белладжио», и чипов при ней – целая горка.
Он познакомился с Элеонор Уиш во время нашей совместной с ним операции. Тогда я и женился на ней.
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая
